— И тем не менее, вы решили позвонить.

— Да, господин Иванов. Мы можем договориться.

— Правда?

— Я возьму на себя дипломатическую часть и замну вопрос, выведу его из плоскости обсуждения. Взамен вы окажете мне небольшую услугу.

— Излагайте.

— В вашем доме живёт Маро Кобалия. Гостит уже достаточно давно. Самое время указать ей на дверь, пусть перебирается в собственную усадьбу.

Охренеть.

В переводе на русский язык мне заявили, что домоморф мешает устранению важной фигуры в грядущей игре. Разведка у Медведей работает превосходно, и они в курсе, на кого делают ставку Трубецкие. Нравятся мне эти политические игрища. Внутренняя обстановка важнее внешней. И без разницы, что будут нарушены интересы страны, зато москвичи устранят мощного бойца и расчистят дорогу к власти. Плюс ещё десять лет правления. Если, конечно, им не надерёт задницу другой клан.

Да, лидер тем и отличается от простого смертного, что в любом кризисе видит окно возможностей.

С другой стороны, кто сказал, что обещание сдержат? Можно устранить Маро, а потом сдать меня. Неформально договорившись с Эфой.

— Госпожа Кобалия — мой близкий друг, — заметил я.

На том конце провода вздохнули.

— И вы не готовы принять моё предложение, барон?

— Не готов.

— Очень жаль. Когда мне описывали вас, звучало слово «реалист».

Я не удержался:

— Когда начальник моей СБ описывал вас, звучало слово «осмотрительность».

На сей раз пауза была долгой.

— Корень всех бед, — глубокомысленно изрёк Долгоруков, — недопонимание. Люди не умеют заключать сделки. А ещё склонны переоценивать себя. Многие уверены, что с ними ничего не случится.

— Грустно, — согласился я. — Нередко такое происходит с людьми, облечёнными властью. Такие люди почему-то уверены в своём бессмертии.

— До свидания, господин Иванов.

— Рад был поболтать, Ваша Светлость.

Повесив трубку, я несколько минут просидел в тишине.

Требовалось всё это осмыслить.

Я долго колебался в вопросе передачи Расширителя Супреме. Конечно, Симеон пообещал, что дело закроют, но я ему не склонен доверять. Убедился, что китаец далеко не всё способен контролировать. Опять же, кто сказал, что после передачи артефакта мной перестанут интересоваться?

Окончательной точкой стал разговор с Иеронимом.

В перспективе наметился серьёзный враг, и этот враг — инквизиция. А кто в здравом уме будет передавать противнику опасные технологии? Только не я.

Пришлось отменить распоряжение и оставить Расширитель себе.

Встреча в сонном конструкте с отцом Симеоном привела к срачу — мы послали друг друга в вежливой форме и разбежались по углам. Спустя некоторое время я пообщался с Администратором, и тот настоятельно рекомендовал закрыть вопрос с инквизицией. Симеон умывает руки, но если мне потребуются ценные сведения, я их получу.

В тот же день я пригласил в библиотеку Ахмета.

— Что, у нас проблемы? — догадался ясновидящий.

— Ну, я бы назвал это коррекцией планов.

— И что мы корректируем?

— Степень нашего участия в расследовании инквизиторов, — я решил подвести Ахмета к задаче мягко, без шоковой терапии.

— А мы участвуем? — осторожно поинтересовался Ахмет.

— Конечно, — на моём лице появилась зловещая ухмылка. — И даже направляем наших многомудрых друзей по правильному пути.

— Что от меня требуется? — сразу уловил суть происходящего Чемир.

Я выложил на стол Расширитель.

— Научи меня пользоваться этим.

Консистории не спят.

От слова «совсем».

Но это не означает круглосуточную толпу святош, не вылезающих из кабинетов. Просто по ночам меняются смены, выходят на работу другие люди, а главу консистории замещает кто-то попроще. При этом общая численность людей в сутанах и рясах, безусловно, сокращается. Поэтому я выбрал для операции своё любимое время — два часа ночи.

Главным оператором выступил Федя.

Мы понимали, что проекцию запускать — не лучший вариант. Святоши наверняка проанализировали свои косяки в Турове и модернизировали систему безопасности. У этих упырей самые мощные артефакторщики на планете, что уж говорить про каббалистические цепочки… Я слышал, в консисториях работают целые отделы, специализирующиеся на Знаках и усилении оружия — как стрелкового, так и холодного.

Со мной также отправились Ахмет и Михалыч.

Выбор команды был обусловлен спецификой задачи. Найти и уничтожить досье Ахмета Чемира. Причём удалить требовалось не только бумажную версию, но и электронную. А я подозревал, что для этого мне придётся проникнуть в Тайную Сеть.

Первый этап операции я провёл во сне.

Ярик влез в подсознание к одному из дознатчиков Стамбульской консистории, извлёк оттуда схему работы с Сетью, коды доступа и пути, ведущие к папкам с расследованиями. Выяснилось, что уровень допуска зависит от ступени посвящения, и это мне не понравилось. К счастью, по словам отца Симеона, дело Ахмета формально расследуется дознатчиком пятой ступени. Просто добавились различные кураторы.

Звучит всё просто.

На деле, имел место штурм, в котором участвовали ещё две Старших Рептилии и Джан. То есть, четверка не самых слабых морфистов, один из которых боевой, а двое поддерживали обучающие конструкты Чёрного Ока невероятной сложности на протяжении долгих лет. И взломать защитную среду Стамбула у них получилось не с наскока. А всё потому, что, как выяснилось, сны инквизиторов тщательно охраняются. Морфисты в сутанах поддерживают мультиконструкты, к которым подключаются служители всех Орденов. Подключаются автоматически, едва засыпают. Видят сны, ни о чём не догадываясь, но находятся под присмотром. Никто не лезет в их разумы, но есть щит, через который пробиться крайне тяжело.

Мы и не пробивались.

Нужного нам человека перехватили раньше, чем он успел подключиться к защитному сну. Одновременно Джан подсунула системе мнимый образ, в который был вставлен слепок психотипа, неотличимый от оригинала. Я уже запутался, если честно. Но мои друзья и подчинённые прекрасно справились с решением этой сложной задачи. Данные выудили незаметно, выстроив целый образный лабиринт и пропустив через него спящего инквизитора. Оставалось надеяться на то, что коды доступа сработают в нужный момент.

Федя активировал Расширитель.

Я почувствовал, как энергия бурным потоком переливается в артефакт и без колебаний врубил непрерывную циркуляцию.

Артефакт вытягивал ки из всех участников рейда. Никогда ещё мне не приходилось сталкиваться с такой прожорливостью! Что ж, за иные измерения приходится платить.

Восприятие — штука относительная.

Передо мной развернулась частичная многомерность, но с катушек я не слетел. Напротив, взаимодействие с артефактом позволило увидеть структуру реальности, намного превосходящую то, к чему я привык. А самое главное — утратили смысл привычные расстояния. Многомерность позволяла перемещаться, выискивая лазейки в пространственной метрике.

И я чувствовал оператора.

Не только присутствие.

Федя влиял на всю нашу четвёрку и мог отозвать её в любой момент времени. Связи между нами были столь прочны, что я на секунду испугался. Оружейник был единственным, кто остался внутри домоморфа и оттуда координировал вторжение.

А потом неведомая сила подхватила всех нас и швырнула сквозь тысячу двести километров прямо в подвал Стамбульской консистории.

Путешествие отняло всего несколько минут.

Я сразу понял, что мы находимся в архиве, но одновременно с этим мог увидеть все прилегающие помещения и даже улицы. Стоило пожелать, напрячься — и окружающее масштабировало себя, обрастало подробностями. Непонятно было, зачем адепты Круга перетекали в двумерную форму и проникали в щели, а также ползали по стенам… но вскоре до меня дошло. Регулируя количество измерений, я мог сокращать объём потребления ки. В двумерной проекции расход был почти нулевым.