– Да, – кивнул Кашпировский.

– Ты Краснов? – кивнул мне Савося?

– Я, Александр Анатольевич, – подтвердил я свою личность.

– Ну, располагайся, – чуть высокомерно давая понять, что облагодетельствовал меня своим вниманием, сказал он.

Лицо у него до сих пор было как бы простым и даже за тридцать лет, несмотря на этот налёт роскоши и какого‑то нового чванства, которого раньше в нём не было и в помине, вызывало доверие. Бывают такие лица и такие люди, которым веришь лишь только они начинают говорить. Ну правда кое‑что, конечно, изменилось, но в целом узнать Савосю было несложно.

– Спасибо, Максим – кивнул он Кашпировскому. Долго ждать‑то пришлось?

– Да минут сорок проторчал. Трубку‑то не берёт.

– Так вы наверное не тот телефон набирали, – пожал плечами. – У меня ни одного пропущенного нет.

– Ну скажешь Софье телефон потом. Ладно, иди, Максим, извини что так тебя дёрнул. Но ты же сам понимаешь, кому я ещё могу доверять чувствительные вопросы?

– Да не проблема Александр Анатольевич.

– Ну и хорошо. Давай ступай а то там тебя уже Петровский заждался. Понял да? Как договаривались так и делай.

– Ну конечно.

Максим ушёл.

– Ну что скажешь? – кивнул мне Савося.

– Скажу, что я очень удивлён вашим приглашением и конечно польщён. Ведь вы такая величина.

– Что? – нахмурился он, но глаза его стали вдруг масляными и добрыми.

Вероятно с годами Савося стал тщеславным и одновременно сентиментальным.

– Где это ты про меня слышал?

– Да про великого Савосю все слышали, – сдерживаясь, чтобы не улыбнуться, ответил я.

– Что⁈ – изменился он в лице.

– Ну, а как же. Вы же человек‑легенда.

– Это кто сказал? – удивился он.

– Так знающие люди, Александр Анатольевич. Не сомневайтесь, люди серьёзные и уважаемые помнят вас и ценят. Я скажу так, в школьных учебниках про вас, конечно, ничего не написано, но кто хочет знать историю изучает не учебники.

– Хм, – просопел он, откинулся в кресле и посмотрел на меня с интересом. – Надо же… Сколько тебе лет‑то?

– Семнадцать.

– И что там твои знающие говорят. Помнят что ли?

– Помнят, как вы заставили хорошенько побегать ментов и скрылись с радаров где‑то в Испании.

– Смотри‑ка, малолетка, а историю знаешь. Такое сейчас встретишь нечасто.

Савося растёкся как блин по сковородке и даже шкворчать начал. От удовольствия.

– Гляди, языком только не молоти где‑попало, – кивнул он.

– Разумеется.

– Ты знаешь почему я тебя позвал? – спросил он.

– Точно не знаю, но догадки кое‑какие имею.

– Ну‑ка и какие же? – прищурившись, спросил он.

– Я думаю, это может быть связано с Глебом Витальевичем.

– С Глебом Витальевичем? – усмехнулся Савося. – Молодец. В общем да, вижу парень ты смышлёный. Действительно, это Лещиков попросил меня к тебе присмотреться. Говорит интересный паренёк приглядись.

– Привет ему передавайте, – кивнул я. – И как будете присматриваться Александр Анатольевич?

– Да вот, не знаю, – покачал он головой – дело какое‑нибудь тебе поручить что ли? Времени поди дофига свободного? Ты чем занимаешься?

– В школе учусь…

Он ещё с полчаса поболтал со мной, задавая различные вопросы и наслаждаясь тем уважением которое я ему оказывал.

– Ну что же, молодец, – наконец, подытожил он. – Я подумаю, что с тобой можно сделать. Сам‑то ты чего хочешь?

– Да, в принципе я бы с радостью здесь у вас в конторе покрутился. Мне же интересно, как устроены настоящий бизнес и настоящая жизнь. Та, где деньги и движ.

– Движ… – повторил он за мной и усмехнулся, – и деньги… Это ты, парень, точно подметил. Ну ладно, Сергей, ступай будем считать что познакомились. Если что, Максима ты теперь знаешь, а я подумаю, как тебя применить. Скажи там Софе свой номер телефона, пусть она запишет.

На этом аудиенция закончилась. И, честно говоря, по её итогам, у меня сложилось впечатление, что Савосю на старости лет поставили в этой конторе в качестве зиц‑председателя Фунта. Но время, как говорится, покажет. Раз Ширяй поручил ему понаблюдать за мной, пусть дедушка испытает радость.

Хотя, я вполне допускал, что Савося мог придуриваться, и вся эта история могла оказаться чистой постановой, чтобы я расслабился и не ждал от него каких‑то действий.

На тренировку из‑за Савоси я опоздал хоть и бежал, высунув язык, как сумасшедший. Я огрёб от Краба по полной программе. Он отчихвостил меня перед всем коллективом, и Рожков, я заметил, получил большое удовольствие от этой выволочки.

После тренировки я мотанул сразу к Кукуше. Он был уже готов, снарядил термос с кофейком, загрузил минералку, бутерброды и дожидался меня. Не откладывая, мы сразу выехали. Навигатор показывал десять часов пути.

Сначала за рулём сидел Кукуша, а когда стемнело я его подменил. Он отказывался, не хотел сдаваться, но я его уговорил, и он практически сразу отрубился. На полдороге мы сделали остановку, залили бензин, посидели на заправке, выпили насыщенного, концентрированного шиповникового чая, который там предлагался, и поели бутерброды.

– Будто в молодости, – сказал, поёжившись Кукуша, когда мы вышли с заправки.

Ночь была тихой, знобкой и совершенно непроглядной.

– Сколько мы километров наматывали, – покачал он головой, – да? Бывало, такая же ночь, а ты летишь, врубишь Бутусова и шпаришь. Или Агату. В машине тепло, а за бортом холод. Выйдешь, зябко, тревожно, но весело, бесшабашно. Ничего ведь не боялись, да, Серёга?

– Пожалуй, – кивнул я, – возвращаясь в мыслях не в такое уж давнее прошлое.

– Была жизнь. Да сплыла. Сколько её осталось‑то уже…

Он вздохнул, покачал головой и махнул рукой. Что было прошло, не воротишь назад…

Я ехал не торопясь, запас времени был хороший. Около четырёх утра мы добрались до Горно‑Алтайска. Снова перекусили, на этот раз во «Вкусно и точка», и покемарили пару часиков на стоянке прямо в машине. Проснулись и двинулись дальше. В восемь уже стояли на регистрации в санатории.

Я сразу же расплатился за мамино пребывание и позвонил ей в номер. Она конечно удивилась, но обрадовалась. Я объяснил, что вся ситуация урегулирована, что недоразумение улажено, но в избежание дальнейших сбоев оставаться здесь не стоит.

Дело тут было естественно не в оплате, а в том, что оставлять маму в руках Варвары не стоило. И возвращать её домой, пока не утрясутся все эти достаточно нервные дела, мне тоже не хотелось. Поэтому кое‑как я уговорил её переехать в санаторий неподалёку от Горно‑Алтайска, где её точно никто не стал бы искать.

Погода стояла прекрасная и, когда рассвело я увидел всю красоту и силу Алтая. Ну, разумеется, не всю, но по крайней мере, получил первое впечатление. Раньше я здесь никогда не бывал и сейчас наслаждался видами, бурными потоками, горами и яркой зеленью, совершенно летней и нетронутой наступлением осени. Голубое небо и резкие очертания холмов и гор наполняли сердце радостью и даже Кукуша проникся.

– Вот бы здесь недельку потусить, – качнув головой, сказал он. – Завидую я вам, Тамара Алексеевна!

– Оставайтесь, – усмехнулась мама.

– Так если бы не дела, я бы с удовольствием – покачал головой Кукуша.

Поселив маму, мы засобирались домой.

– Серёж, ты за мной не приезжай, я уж сама как‑то доберусь, тут автобусы ходят. Не пропаду.

– Разберёмся, мам, не торопись, – пожал я плечами. – Восстанавливай силы, ни о чём не беспокойся.

Она не спрашивала про Кукушу, но постоянно поглядывала на него, пытаясь определить его истиную роль и то, насколько сильная угроза для её сына, исходит от него.

– Да как не беспокоиться, на работе‑то будет мне… – кивнула она, вглядываясь в толстяка с уголовными перстнями.

– Ничего, мы всё уладим. Ты когда в отпуске‑то была последний раз?

– Ну ладно, вечно на всё у тебя есть ответ, – покачала головой мама и, прижав меня к себе, чмокнула в висок и похлопала по спине. – Аккуратней там. Вячеслав Олегович, вы уж, пожалуйста, не бросайте его на задания, пусть он хоть школу‑то закончит.