Колесо лежало в яме рядом, около него и суетился стажёр. Кто ему доверил такой транспорт? Ощущение, что парень блатной. Уж слишком он неуклюжий и напуганный.

Пока я щупал пальцами рычаги подвески, Андрей пристроился сбоку и зашептал, чуть не плача:

— Братан, ты только никому не говори… Я ж эти болты… Я их не проверял ни разу, понимаешь? Вроде всё было нормально. А теперь вон чего вышло. Может, они сами открутились от тряски? Или… — парень нервно оглянулся на начальство, — или какая-то сволочь в гараже постаралась. Там свой гадючник.

Я кивнул, не глядя на стажёра. Подставлять его не собираюсь. Да и смысла нет. Нужно решать проблему, а не искать виновных.

— Не переживай. Всё сделаем. Но ты мне должен будешь, — коротко бросаю в ответ. — Домкрат есть?

Пока шофёр кинулся открывать багажник, я вернулся к трактору и переставил его так, чтоб было удобнее взять машину на буксир. Работа закипела. Домкрат приподнял «Волгу» достаточно для того, чтобы вытащить из ямы прижатое колесо. Но мало просто поставить его на место. Сначала машину нужно оттащить на более-менее ровное место.

Осмотревшись, я нашёл полутораметровое бревно, потерянное лесовозом. Приладив его как каток и используя трос, аккуратно отбуксировал «Волгу» на ровный участок дороги. Егоров молча наблюдал за моими манипуляциями. Зато Романов то и дело пытался указывать, что делать. Но его указания откровенно игнорировались.

Когда «Волга» встала ровно на домкрат, я принялся осматривать подвеску. И обнаружил причину происшествия. Видимо, все гайки, кроме одной, машина потеряла на раздолбанной дороге. Это невозможно, если в гараже их кто-то не ослабил. Только как стажёр не заметил неполадку? Механики же не идиоты, чтобы покушаться на жизнь завотделом? Обычная подстава, легко устраняемая. Проверил второе колесо. Оно нормально прикручено.

Оставшуюся гайку крепления сорвало на той самой злополучной колдобине. Достав ящик с железками из трактора и покопавшись в багажнике «Волги», подобрал пять подходящих гаек.

— В чём дело? — вдруг раздался властный голос Егорова. — Поломку можно устранить?

Я состроил озабоченную рожу, типа благодарный рабочий класс думает, как помочь партии.

— Всё поправимо. Сейчас проверим и начнём собирать. Думаю, за полчасика справимся.

Вместо того чтобы сделать всё за пять минут, я принялся тщательно осматривать колесо и подвеску. Ощупал пальцами пыльники, проверил люфт рычагов, будто оценивая степень износа. Вся эта театральная возня нужна, чтобы подслушать разговор между Егоровым и парторгом.

Обкомовцу надоело наблюдать за нами, он повернулся к своему секретарю и указал на дома, расположившиеся в полукилометре за лесополосой:

— Жара, пить хочется. Петя, сходи в деревню и принеси холодной водички.

Секретарь тут же бросился выполнять поручение шефа, засеменив по пыльной дороге. Понятно, что это предлог. Значит, не зря я играю в шпионские игры.

Как только секретарь скрылся из виду, Егоров прошествовал к машине Романова и уселся на пассажирском сиденье. Молодой парторг тут же устроился рядом. Двери они не закрыли, душно.

— Антон, а этот парень, что чинит, — он кто?

Ответ Романова прозвучал пренебрежительно:

— Городской временщик. Только неделю как приехал, механизатор от завода «Металлист». В местных раскладах ничего не смыслит.

Я едва сдержал усмешку. Городской временщик, значит? Ничего не смыслит? Ну-ну, продолжайте, товарищи. И они меня не разочаровали.

— Это же надо было влететь именно здесь! Ведь Жуков давно пороги обивает с просьбой сделать нормальное полотно от города до посёлка. Обещал помочь дорожникам техникой и людьми и даже частично оплатить работы. А я это дело пять лет тормозил. А теперь сам в свою ловушку угодил. Прямо как в пословице, — с досадой произнёс обкомовец.

Вот гадёныш! Как так? Человек, облечённый властью, намеренно мешает развитию хозяйства, навредив тысячам людей. Ведь добротная дорога — это очень важно для деревни. А ему просто надо насолить неугодному председателю. Заодно не дать колхозу стать богаче. Радует, что подлость бумерангом вернулась к нему самому. Ирония судьбы — лучше не придумаешь. Теперь я точно знаю, с кем имею дело.

Мои пальцы механически работали ключом, а я одновременно с этим слушал разговор.

— Антоша, я твоему отцу обещал, что сделаю как надо. Это он правильно придумал, что полтора года назад сбагрил тебя подальше от столичных проблем. Чтобы ты, как говорится, успокоился и переждал опалу.

— Душно мне здесь, Николай Геннадьевич! — ответил Романов с тоской аристократа, сосланного в глушь. — Пыль, навоз, эти вечно недовольные рожи. Я же сельскохозяйственные академии не кончал и не для того в МГИМО учился, чтобы здесь коровам хвосты крутить.

— Ничего, потерпишь, — Егоров мягко оборвал стенания молодого парторга. — Терпение есть дорога к власти. Про твои проделки начинают потихоньку забывать. Вернёшься обратно с необходимым опытом и стажем. Для биографии оно полезно.

После небольшой паузы обкомовец продолжил:

— С кем надо я давно договорился. В обкоме ты на хорошем счету. Въедливого товарища, задававшего много вопросов, давно перевели в одну из республик. Поэтому соберись, терпи и заодно мне помоги с этим чёртовым председателем разобраться. А твоя работа в одном из лучших хозяйств области зачтётся.

Ситуация прояснилась. Используя успешный колхоз «Привет труду», влиятельный папаша Романова хочет реабилитировать провинившегося отпрыска. Вот и воткнули мажора в хозяйство, которому осталось сделать пару шагов, чтобы стать колхозом-миллионером. Типа молодой парторг тоже приложил к этому усилия. Идеальный вариант для будущей карьеры.

Жуков здесь потом и кровью хозяйство поднимает, а на его горбу номенклатурный сыночек собирается в рай въехать. И ладно бы этот хлыщ помогал. Так ведь нет.

Егоров продолжал вразумлять подопечного, и в его голосе появились нотки злобы:

— Этого Жука мы сковырнём, даже не сомневайся. Заставлю его еженедельно отчёты по выполнению плана мне на стол класть. А через две-три недели, прямо на заседании, заставлю взять повышенные обязательства по мясу и зерну. Которые можно выполнить, но только один раз.

— А если пенёк деревенский не согласится? — в голосе мажора прозвучало сомнение. — Он же у нас кремень! Лоб расшибёт, но будет своё гнуть.

— Да куда он денется? — отмахнулся Егоров с явным презрением. — Я и не таких обламывал. Завтра же начну собирать комиссию из проверенных товарищей. Они нагрянут в «Привет труду» и всё с ног на голову перевернут. Каждый недочёт найдут. Из любой мелочи пожар раздуют. Бумага, Антоша, всегда бьёт сильнее кулака. И ты сделай, о чём я просил. От тебя многое зависит. Этот упёртый давно у всех как кость в горле сидит. Надоел своей инициативностью. Впрочем, ты в курсе. Сделаешь всё как надо, с правильной характеристикой двинешься дальше. А мы здесь потихоньку порядок наведём, правильного человека председателем поставим.

Я в этот момент резко дёрнул гаечный ключ, отчего сорванный болт наконец-то поддался с неприятным скрежетом. Звук оказался на удивление громким. В салоне «Жигулей» на секунду воцарилась тишина. Но потом разговор возобновился, но уже на общие темы.

Так, значит, вот оно как всё устроено. Ради реабилитации нужного человека навязали его колхозу. Заодно при его помощи решили сковырнуть неугодного председателя. Работает он слишком хорошо, видите ли. И насрать партократам на лозунги про социализм и строительство коммунизма. Для них это давно декорации, дабы удобнее обтяпывать делишки.

Я узнал необходимую информацию. Теперь бы понять, что со всем этим делать? Просто наблюдать, как номенклатурщики давят хорошего хозяйственника, не вариант. Но как противостоять этому — большой вопрос. Одно понятно — тихая жизнь механизатора закончилась. А ведь ещё есть дар.

Может, пересказать подслушанный разговор Жукову? Тот наверняка сам всё прекрасно понимает. А я для него чужой. Пожаловаться бабке Матрёне? Смешно. Значит, не будем тянуть и сделаем всё тоньше.