— Что за фрукт? — спрашиваю бригадира, помогавшего мне смазывать железки.

— Николай Геннадьевич Егоров, — ответил дядя Коля, не прекращая работать, — шишка из обкома. Цельный глава сельскохозяйственного отдела.

Тем временем Егоров, осмотревшись, скривился в брезгливой гримасе. Прямо барин, обнаруживший в своём имении беспорядок. Рядом с ним семенил щуплый секретарь с открытым блокнотом, готовый зафиксировать любое откровение начальства. Жуков двигался чуть поодаль, его краснеющее лицо намекало на повышающееся давление.

Обкомовец, не спеша, прошёлся вдоль кромки поля, заложив руки за спину. Его губы шевелились, и секретарь начал делать пометки. Голос начальства мы не слышали, но недовольство проверяющего ощущалось прямо физически.

Внезапно его недовольный взгляд упёрся в разобранную косилку, а затем переместился на нас с бугром. Егоров состроил такую гримасу, будто увидел не ремонт, а сексуальное извращение, и указал председателю на это безобразие.

Группа подошла ближе, я же сделал вид, что целиком поглощён работой.

— Товарищ Жуков, объясните, — раздался басовитый голос завотделом, — почему техника не в поле? Откуда поломки в начале страды? Вы совсем работать разучились?

— Никак нет, Николай Геннадьевич. Вся техника в поле, сами убедитесь, — председатель указал на работающие вдалеке тракторы. — А у этой косилки плановый ремонт. К вечеру вернётся в строй.

— А это что такое? — Егоров указал на близлежащее поле. — Никак Хрущёва забыть не можете? Почему опять кукурузу посеяли?

Жуков тяжко вздохнул:

— Николай Геннадьевич, я понимаю, что на семена и для переработки наша кукуруза не годится. Но в качестве силоса она незаменима. Коровье и свиное поголовье увеличивается постоянно. Благодаря этому сдаём рекордное количество молока. Вон, — председатель махнул рукой в сторону посёлка, — фермы новые ставим.

Завотделом лениво повернул голову в указанном направлении. Там группа каменщиков-шабашников из Грузии возводила стены двух длиннющих коровников. Лицо товарища не выразило ничего, кроме едва скрываемого презрения.

— Молоко, молоко… — протянул он, будто пробуя слово на вкус. — В этом году необходимо повышать показатели по озимым и яровым. Говядина со свининой тоже дело нужное. Но я снова слышу про молоко. Жуков, ты же был на совещании в области, где зачитали разнарядку сверху. Стране необходимо мясо, зерно и хлопок. Понимаешь?

— Про хлопок — это не ко мне. А для зерна здесь места неподходящие, но план мы выполним, — вдруг жёстко ответил председатель. — С озимыми ещё куда ни шло, справимся. А остальное…. Показатели по мясу я в два раза поднять не смогу, какие бы приказы ни приходили. Это физически невозможно. Попросту нечем! Не пускать же под нож дойное стадо?

Егоров остановился в паре шагов, игнорируя нас с бригадиром. Он строго посмотрел на Фёдора Михайловича:

— Неправильный подход, товарищ Жуков, — голос начальника стал тише, но в нём послышалась явная угроза. — Нельзя идти на поводу объективных обстоятельств. Надо мобилизовать ресурсы, проявить сознательность! Партия требует, и мы обязаны найти резервы. Обязаны! Или ты сомневаешься в правильности разнарядок, пришедших из Москвы?

Последняя фраза повисла в воздухе. Секретарь замер, подняв ручку и блокнот, готовый продолжить стенографировать. Судя по всему, я стал свидетелем классической схватки практика и партийного чинуши. Обкомовец пытался прогнуть Жукова, прибегнув к откровенной демагогии. Проблемы колхоза его не волновали. Ведь главное — даже не выполнить план, а красиво отчитаться перед руководством. Плохо, что подобное безумство часто побеждает. Егорову нужно мясо сейчас, и плевать на перспективы развития предприятия. Завтра он снова надавит на рычаги, заставляя председателей выворачиваться, фактически уничтожая собственные хозяйства. А потом народ удивляется, почему зерно закупается в Канаде, а мясо в магазине днём с огнём не сыскать.

И это только часть советской пирамиды. Есть ещё овощные базы, где пропадает до половины урожая, торговля, прячущая хорошие продукты под прилавок, или просто воровство. Вроде «унеси с завода гвоздь — ты здесь хозяин, а не гость!» Сразу вспомнился Михеев, ездящий на «Волге» и курящий «Мальборо». Я всё-таки не дурак, людей слушаю и сам вижу.

Ситуацию разрядил гул автомобильного двигателя. По скошенному полю, объезжая кочки, подкатил новенький тёмно-вишнёвый ВАЗ 2106. Машина плавно остановилась, и из неё, словно артист, появился товарищ Романов. Председатель парткома также надел отглаженный костюм. А его начищенные туфли резко диссонировали с кирзачами Жукова. Сразу понятно, кто здесь чёрная, а кто белая кость.

Антон Григорьевич высокомерно кивнул Жукову, и его взгляд сразу же переместился на Егорова. Только в нём не было ни капли подобострастия перед большим начальником. Он уверенно подошёл к обкомовцу и пожал протянутую руку. Секундная пауза, чуть заметная улыбка. Сразу понятно, что эти двое давно знакомы. Романов начал что-то тихо говорить гостю. В ответ тот бросил недобрый взгляд на председателя, не обещая тому ничего хорошего.

У меня же при виде происходящего росло раздражение, переходящее в гнев. Понятно, что партократы попытаются прогнуть Жукова, человека, по-настоящему болеющего за дело. Председатель добивается починки дороги, строит новые фермы, увеличивает поголовье скота, думает, какая культура более выгодна, и не отсиживается в кабинете. По словам местных, он старается обеспечить людям досуг, путёвки организовывает, с сельпо воюет, чтобы те увеличили ассортимент товаров. Мужик живёт делом и находится на своём месте. Да, суровый он, но справедливый. Здесь иначе нельзя. А тут подкатил вроде его помощник по идеологической линии, надменные рожи корчит, ещё и наушничает открыто. Чего-то я этого хлыща ранее в поле не видел.

Тем временем Егоров ткнул указательным пальцем в нашу сторону:

— Вот яркий пример вашего технического застоя! — произнёс он и начал вещать, как с трибуны: — На дворе восьмидесятый год, скоро в стране пройдёт Олимпиада. Научно-техническая революция охватила все области народного хозяйства. А ты чуть ли не на конной тяге сено косишь! Я недавно прочитал в журнале, что на Западе используют пресс-уборщики с широким захватом, сразу упаковывающие сено в тюки! Производительность в несколько раз выше! А у тебя древние агрегаты выходят из строя в самый разгар страды! Однако государство регулярно поставляет в колхозы современную технику. Почему твоё предприятие не закупило новые косилки? Или трактора? Вон какое старьё ездит! Зато мяса ты сдать не можешь! Надо пересмотреть столь ошибочную политику.

Я чуть не заржал от пафоса и нелогичности услышанного. Особенно про журнал. Сидит в кабинете, пьёт армянский коньяк, листает западную прессу. А потом приезжает и учит жизни людей, которые работают на земле. Да эта архаичная косилка, почти не требующая ремонта, ещё тридцать лет проработает! А западное роторно-гидравлическое чудо встанет через год. Ну и Жуков прав, что тратит фонды на перспективу, вкладываясь в фермы. Зачем нужен новый трактор, если быстрее и дешевле починить старый?

Сразу вспомнилась встреча из прошлой жизни. Тогда ко мне за советом пришёл директор крупного аграрного предприятия. На страну как раз наложили первые серьёзные санкции. Предприятие, стремясь к «мировым стандартам», закупило крупную партию итальянской техники. Причём очень дорогой. Компьютерное управление, высочайшая точность, кондиционеры в кабинах и круиз-контроль. Но обслуживали технику инженеры из Италии. За большие деньги, конечно. Грянули санкции, и обслуживание прекратилось. И дорогущие комбайны постепенно превращались в груду красивого металлолома. Утрирую, но ситуация примерно такая. В итоге предприятие снова обратило внимание на внутреннего производителя.

Тогда директор спрашивал — может, подождать возвращения итальянцев? А я ему посоветовал не полагаться на заграничного дядю. Никто не спорит, что надо улучшать качество отечественных товаров. Но зачем нести чушь, как завотделом? Ведь надо учитывать цены и общие расходы колхоза. Этому же демагогу подавай только красивые цифры.