На полминуты повисло тягостное молчание, а потом шофёр снова заговорил:

— Правда в твоих словах есть. Мать талдычит, что ты чума, свалившаяся на нашу голову. Но я всё равно не могу тебя забыть, — выпалил Степан, и резко повернувшись, уставился на меня.

Глаза его мигом налились кровью, как у быка, увидевшего красную тряпку.

— Городской, а ты чего уши греешь? — рявкнул водитель, делая шаг в мою сторону. — Любишь чужие разговоры подслушивать? Подумаешь, механизатор! Косилку вчера починил, умные слова знаешь! Так что? Теперь во всё нос можешь совать?

Он пёр на меня буром, но я не отступил:

— Стёпа, охолонись. Я специально не подслушивал, просто кепку забыл, — спокойно ответил я, указав на головной убор. — Но раз я случайно услышал, то знай: ты не прав.

— Я? — взревел шофёр, схватив меня за грудки. — А ты-то тут при чём? В нашу жизнь чего лезешь⁈

— Наташа твоя — никакая не чумная, — произношу, глядя ему в глаза. — Извините за то, что подслушал, но теперь я знаю причину. Болезнь называется псориаз. Она совершенно незаразная. Это гормональный сбой, в большинстве своём на нервной почве. А ты своим поведением только усугубляешь её состояние. Человеку нельзя волноваться.

Наступила тишина. Опешившая Наташа смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Степан был тоже ошеломлён.

— Откуда ты… — начал он и запнулся. — Да что ты вообще в этом понимаешь?

— Я же сказал, случайно узнал. И теперь хочу вам помочь. Если, конечно, Наталья позволит мне вмешаться.

— Помочь? — прошептала она. — Чем? Врачи в райцентре руками разводят. Только рецепты на бесполезные мази выписывают. В городе то же самое. Лучше бы сказали правду, что псориаз не лечится. Я все книги прочитала по этой теме.

— Наташа, я бы и влезать не стал. Но знаю точно, что некоторые люди эту болезнь победили. Долго рассказывать, но моя двоюродная сестра точно вылечилась. Методики действенные имеются, — я старался врать как можно естественнее. — Но для начала нужно, чтобы вы мне поверили. А я укажу на человечка, который поможет.

Перевожу взгляд на Степана:

— Стёпа, а тебе нужно перестать слушать сплетни и стыдиться. Ты же её любишь, я вижу. Вот и поддержи Наташу.

Степан потупил взгляд, и вся его злость куда-то ушла, сменившись на растерянность.

— Ладно, — буркнул он, убирая руки от моей рубахи. — Хочешь помочь — помогай. Только навредить не смей.

— Не бойся, вреда не допущу.

Наташа просто кивнула и начала убирать посуду со стола. Воспользовавшись тем, что женщина отошла, я повернулся к Степану:

— Сейчас она немного остынет, а потом ты с ней спокойно поговори. Задача одна. Нужно убедить её сходить к бабке Матрёне.

Шофёр тяжко вздохнул:

— Хорошо. Лёха, ты это, не сердись. Я не знал, что ты помочь хочешь. Прости за слова обидные.

— Бывает, — отмахиваюсь в ответ.

Следующим шагом был разговор с девушкой.

— Наталья, извини. Может, я не вовремя вмешался. Но мне известно, как помочь. Про родственницу — не пустые слова. Только здесь нужны не врачи, а целитель. Стопроцентного результата не обещаю, но, может, попробуешь?

— Какое целительство? Я это уже проходила. Всех бабок в нашем районе объездила в своё время, но они только зубы заговаривают, — скептически выдала Наташа.

— Матрёна лечить умеет. Ты ведь знаешь. Но ей нужно твоё согласие и полное доверие. И к Степану будь помягче. Он не враг тебе.

Наташа долго смотрела на свои руки. Потом тихо сказала:

— Как же я устала… Ладно. Попробую. Только чтобы никто не знал. Кроме вас с Матрёной.

— Обещаю, никто не узнает, — заверил я девушку.

Теперь предстоит самый сложный разговор с бабкой.

— Матрёна Ивановна, я хочу попробовать помочь Наталье. Но нужно сделать, как мы договорились. Пусть люди думают, что это вы лечите.

Бабка уставилась на меня стандартным взглядом-сканером:

— Значит, не терпится применить умение? Алёша, мне ты руку подправил, я это оценила. Но у Натальи болезнь намного серьёзнее. Ты же ослаб и пока не восстановился. Ещё желание нужно, чтобы ей помочь. Так оно лучше работает, меньше выжигает тебя внутренне. Это как с любой работой. Когда она в радость, то делается быстрее и лучше. Уверен, что справишься?

А какие варианты? Отторжения Наталья у меня не вызывает. Да и надо дар в деле опробовать. Думаю, начну, как в прошлые разы, а там — как пойдёт.

— Постараюсь. А то она страдает из-за ерунды. Из-за людского невежества и сплетен. Я реально хочу помочь. Заодно потренируюсь перед более сложными делами. Если есть дар, то надо его использовать. К тому же болезнь совершенно иная, чем я лечил до этого.

— Ладно, воля твоя. Приводи Наталью завтра вечером. Я буду заговоры шептать да отварами поить. А ты делай, что должен.

Вечером, когда солнце клонилось к закату, бледная Наталья постучала в ворота. Хозяйка встретила её ласково и без лишних разговоров завела в каменную часть дома. Затем заперла двери и усадила за стол, устланный сушёными травами. Там же расположилась горящая свеча, добавлявшая происходящему элемент мистики.

Я сидел на табуретке за тёплой печкой, скрываемый полумраком, но всё видел.

— Не бойся, дочка. Руки оголи до плеч, — ласково произнесла бабка.

Наташа нехотя закатала рукава. Кожа на её предплечьях оказалась покрыта красной сыпью, обильно шелушившейся. Выглядело это действительно неприятно. Сразу стало ясно, откуда берутся сплетни о проказе.

— Ничего, ничего, — пробормотала Матрёна, улыбаясь, — видали мы и не такое. А теперь давай-ка выпей вот этот отвар.

Посмотрев с сомнением на пододвинутую кружку, Наталья начала пить явно горькую настойку.

— Давай, до конца. Это тебе точно не повредит, — приговаривала бабка, а когда Наталья всё допила, попросила её встать: — Ну а теперь разоблачайся.

Девушка на миг напряглась, но потом расслабилась и начала раздеваться. Я сразу почуял себя неуютно. Про раздевание мы с Матрёной не договаривались.

И хотя я наблюдал за происходящим в медицинских целях, красивое тело Наташи меня удивило. Она пропорционально сложена, крупные груди не обвисли, а больше подойдут молоденькой нерожавшей девушке. Всё остальное было как у фитнес-моделей из моего времени. И это без капли ботокса, липосакции и имплантов. Портили весьма соблазнительную картину только участки поражённой кожи на бёдрах, руках и животе. Чем дольше я на это всё смотрел, тем больше хотелось всё исправить.

Тем временем бабка открыла печь и плеснула в тлеющие угли своего отвара. Комнату окутал запах трав, и стало совсем душно. После этого она легонько подтолкнула девушку, и та, словно послушная кукла, улеглась на разложенные травы, лицом вверх.

— Теперь закрывай глаза, — тихо потребовала Матрёна. — И просто дыши. Глубоко. Представь что-нибудь хорошее. Не думай ни о чём плохом.

Пока старуха шептала, водя руками над Наташиным телом, я увидел её знак и вышел из укрытия. К этому моменту рубашка промокла, а лёгкое возбуждение от вида обнажённой Натальи заставило покраснеть.

На этот раз я переключился в сканирующий режим буквально по щелчку. Закрыв глаза, склонился над ставшей для меня полупрозрачной девушкой и постарался сосредоточиться.

Если честно, поначалу растерялся от чересчур объёмной информации. Одно дело — видеть какую-то часть тела. И совсем другое, когда перед тобой всё и сразу. Словно ты превратился в аппарат МРТ. Пару минут ситуация сбивала с толку, но постепенно всё наладилось. Проблемные места отсвечивали розовым. Сконцентрировав свою энергию, я направил её на поражённый участок, стараясь не думать об откате. При этом представлял себе здоровую и чистую кожу, желая, чтобы воспаление ушло.

Результат последовал мгновенно, и аномальные покраснения принялись медленно отступать, но не до конца. На каком-то этапе процесс застопорился. Болезнь будто сопротивлялась, пытаясь спрятаться. Можно попробовать заняться каждым участком. Но сразу пришло понимание, что мне не хватит сил. Более того, даже двадцать сеансов окажутся бесполезными.