А заодно и прибавила драконью ауру. Я смягчала ее, когда меня сопровождали драконы, но иногда приходилось пользоваться. Вот такие мы женщины. Местные, как выразилась вейра.

Девица тут же замолчала, выкатив глаза еще больше, а стража на пункте шарахнулась прочь. К драконицам, особенно сильным, в Вальтарте было нежное отношение.

— Прошу, проезжайте, вейра…

— Удостоверенная Таш, — обронила царственно.

Стража закланялась с удвоенной силой, а я из чистого садизма поправила локон еще раз. Пусть страждущие рассмотрят печать как следует. Драконица внутри меня жаждала эксклюзивной ненависти. Предметной. Пусть ненавидят меня, а не безымянную единицу из касты шлюшек.

За пределами двора можно было вздохнуть посвободнее. Поболтать с Пирре, взглянуть на столицу, отделенную от нас прозрачной стенкой кареты. Погрузится в столичную разноцветную суету, полную огней, сладостей, нарядов и волшебных красот ландшафта.

Вид за окном был настолько увлекателен, что я очнулась только у ворот Академии, где нас приняли со всеми почестями. Оказалось, Ральфар успел приложить руку и сюда, и нас ожидали уже второй день, меняя чайные чашки и подогревая грог.

Грог я приняла с улыбкой. Такова традиция, ничего не поделаешь. Со мной были все милы и дружелюбно улыбались, и я вдруг припомнила, что так и ехала с активированной драконьей аурой.

Ну и ладно. Я люблю милых и дружелюбных драконов. Мой внутренний чертик покатывался со смеху, наблюдая, как ниры пялят на меня драконьи очи.

— Сюда, вейра, мы охотно проводим вас по коридорам Академии, — нир Орин, которого я знала еще в годы обучения, склонился в поклоне.

Он не узнал меня. Только опасливо покосился на моего волка.

Я шла по коридорам когда-то брезгливо отвергнувшей меня Академии, и ниры провожали меня заинтересованными взглядами. Никто не осмеливался спросить, училась ли я здесь и как была связана с генералом Ташем. Для них я была его любовницей на особом положении, при котором одно неловкое слово в мою сторону могло закончиться плахой.

Никто не узнал меня.

Кроме магистра Буше. Его-то я отлично помнила, да и он меня не забыл. Узнал белую от ужаса девочку в новорожденной лощеной драконице, разряженной в золото и жемчуг.

Я приветливо ему кивнула, давая понять, что не планирую сводить счеты, а он в ответ медленно согнулся в поклоне. Его взгляд следовал за мной до самого плаца, где тренировались старшекурсники.

Из сопровождения внутрь Академии я взяла только Пирре. Он один за семерых, так что выбор был очевидным, но у плаца попросила Пирре задержаться за пределами площадки. Я хотела поговорить с сыном наедине.

Мне отворили узкую кованую дверь, и через я прошла через закрытый каменный коридор, лишенный света и окон, ведущий прямо на плац.

Оглядела залитый солнцем огромный каменный круг, через который поднимался кованый мост, и присела на одну из скамеек, расположенных вдоль круга. Выбрала ту, что располагалась ближе к тренирующимся старшекурсникам.

Дана увидела сразу.

Он…. пробудил дракона. Полностью. Единственный в своей группе, кто взял первородную ипостась. Высокий магический потенциал, читаемый в коротких слитных движениях дар мечника, хорошая пластика.

Я хотела бы остаться невидимой дольше, но меня заметили. Дан заметил. Обернулся. Кинул короткий взгляд и вернулся к упражнениям. После остановился и взглянул еще раз.

Его однокурсники заметили меня чуть раньше и почти открыто демонстрировали детский драконий интерес. А теперь хлопали Дана по плечу, явно подзуживая на глупость. Мой сын был примечателен глубоким безразличием к окружающим, и тот факт, что он дважды на меня обернулся, вызвал в группе эмоциональную бурю.

— Иди… познакомься…. — группа была достаточно далеко, но благодаря драконьему слуху, можно было разобрать несколько слов.

— Такая интересная вейра… пока нир… ушел…

Я терпеливо ждала.

Дан обернулся в третий раз, и в бесстрастных глазах, наконец, отразился шок. Он все-таки узнал меня.

Вот что-то коротко бросил друзьям, оттолкнул одного из самых настойчивых, и быстрым шагом двинулся ко мне. Остановился в паре шагов от скамейки, среагировав на предупредительный рык Тая.

— Мать? — спросил отрывисто. — Ты?

— Здравствуй, сын, — сказала неторопливо. — Я приехала увидеть тебя.

— Ты.… разбудила дракона?

— Верно.

Льдистый взгляд сына быстро обежал меня, словно обыскивая на предмет ранений и травм. Я почти услышала, как он с облегчением выдохнул.

— С тобой, кажется, все неплохо, — сквозь прохладный тон явственно проступила мягкость.

Раньше мой слух был не столь тонок, и я не могла поймать всех оттенков его голоса.

Медленно поднялась навстречу и Дан протянул руку, желая мне помочь. После, поняв, что я не возьму, неловко опустил и быстро-быстро заморгал. Кажется, моя инертность его задела.

Я выпрямилась и вдруг поняла, как сильно Дан вырос за прошедший месяц. Вблизи я видела больше. Бледность, усталость, слишком взрослые глаза на еще детском лице. В них больше не было того отвратительного мальчишеского упрямства, где меня было нужно непременно сломать и сделать более удобной для использования.

На несколько секунд я перешла на внутреннее зрения, и мир привычно покрылся золотой паутиной, и… кое-что в ее узоре мне не понравилось. Аура Дана была нестабильна.

На секунду в голове мелькнула дикая мысль поправить ее наживую. Руками. Магпинцетом было бы лучше, но магпинцета у меня не было. Можно лишь пожелать, и эта нить сдвинется, повинуясь моей воле. Всего-то сдвинуть одну нить к другой ближе, чтобы закрыть позорную дырку по центру.

Когда я тренировалась на артефактах, сломала несколько годных камней. Два крупных сапфира, топаз и десяток цитринов. Улики своего преступления я спрятала в сейфе, про который Ральфар не хотел знать. Сейчас я сдвигала нити в камне ментальным усилием, но живой человек не камень. Если полезу в живого человека, то просто лишь потянув за одну нить, рассеку его на тысячу мелких осколков. Равных и геометрически правильной формы.

Дан чуть поколебавшись кивнул вбок и коротким взмахом обрисовал прогулочный маршрут. В сторону сада, по длинной, выложенной особым пружинящим материалом дорожке.

— Сюда, мать.

Меня словно пробудило от кошмара. Ум вынырнул из кровавого сна, полного страшной паутины. Вокруг стояло лето, одуряюще пах гибискус, со стороны плаца доносился веселый гомон. Дан смотрел на меня вопросительно.

Я невольно тряхнула головой, выгоняя из головы страшные мысли. Эта магия… Эта черная магия делала меня опасной для окружающих. Страшно думать, как далеко я могу зайти, просто дергая паутинки.

Но я подумаю об этом после. Сначала нужно решить вопрос с сыном.

Дан заговорил, только когда мы оказались вне досягаемости чужих ушей.

— Мы ждали тебя через две недели. Путь от Севера до Лаша непрост.

— Портал, — пояснила коротко и пока Дан не начал расспрашивать меня первым приказала: — Сядь.

Кивнула на самодельную скамейку, спрятанную в худосочных кустиках акаций.

Дан крупно вздрогнул, растерялся на несколько секунд, но подчинился.

— Ты проиграл в соревновании вейру Рейшу. Как так вышло?

— Дафна сказала проиграть, — ответил хмуро. — Сказала, не привлекать к нашей семье внимания. Мать… Мам, я…

Я обошла скамейку по кругу, подобно акуле, кружащей возле жертвы. И чего я так убивалась? Ах да. Я мыслила, как человек. А надо было просто трепануть зарвавшегося кутенка за шкуру, чтобы не смел рычать на мать.

Ну да ничего. Мы это исправим.

— Вам это не удалось, — заметила вскользь. — Тебя оставила невеста, а Дафну бросил милый, предварительно опозорив на весь свет. Самое время идти в партизаны, сынок.

Дан упрямо вскинулся, но столкнувшись со мной взглядом, мгновенно погас. Он не привык, что я разговариваю с ним настолько строго.

— Лаше — скотина редкая, — сказал, беспомощно глядя на меня. — Вызову его на дуэль сразу, как Дафна снимет свое дебильное эмбарго.