Раскат грома смешался со звуком ритуального барабана. Вслед за небом содрогнулась земля. Он ступал по воде, словно та была ровным асфальтом, стеклом. Они следовали рядом. Огромный барабан, украшенный лентами и костями, почти ничего не весил. Натянутая кожа приятно звенела. Барабан пел о смерти мира, о его конце. Когда затихнет гром и на землю ляжет тишина – все закончится.

Навстречу Шаману шел огромный рыжий кот. Он недовольно помахивал хвостом, вторя звуку.

– Не рано ли начали? – спросило животное, остановившись.

Шаман наклонил голову. Они выступили из-за спины, коснулись воды, пустив рябь по ее гладкой поверхности.

– Мы всё начинаем вовремя, – был ответ.

– Видимо, в этот раз поторопились. – Кот смотрел прямо на Шамана, игнорируя склоняющиеся все ниже тени.

– Умру-озеро никогда не торопится. – Шаман двигался так же плавно, говорил лениво, упивался силой, которую только получил.

– Мальчик, – совсем тихо произнес кот, – умерь чувство собственной важности.

– А может, это вам надо смириться, что вашему миру приходит конец?

– Что ты вообще можешь знать о моем мире? – Кот выделил слово «моем», хвост резко мотнулся в сторону и вернулся в исходное положение. – Не будь меня – не было бы и Умру-озера.

– Не преувеличивай свою значимость, – усмехнулись тени. Они обняли Шамана огромными руками и, поддерживая его под локти, ударили в барабан.

Кот поморщился, когда звук прокатился по всему озеру и вернулся.

– Мы здесь, и мы будем здесь, когда ты все закончишь. Как бы ты ни хотел, Умру-озеро давно само по себе. И мы сами себе хозяева.

– Тогда свою песню о кончине мира поставьте на паузу, – огрызнулся кот. С этими словами он развернулся и медленно пошел прочь.

Из воды на него смотрели скелеты рыб, животных и пустые глазницы человеческих черепов. Слуги Умру-озера провожали кота до самого берега, дальше их вода не пускала.

Наушники на голову, проверить, включен ли шумодав, и можно выходить. Ангелина оглядела себя, поправила платье и короткий пиджак, подхватила сумочку и быстро выскочила из дома. Первый учебный день, а она уже опаздывала. Следовало поторопиться, не хотелось пропустить линейку – лучше посмотреть на однокурсников сначала вне стен института.

Попасть именно сюда было давней мечтой Ангелины. Столько слышала о нем, читала в любимом романе. Дом Герцена, здание МАССОЛИТа, Литинститут хранил в себе секреты, которые безумно хотелось изучить и раскрыть. Сложнее всего было на вступительных. Обезличенный ЕГЭ в школе казался шуткой рядом с хмурыми мастерами, которые сидели за старым столом и зло говорили каждому тексту, что он бездарность.

«Да даже дети в седьмом классе так не пишут!» – это Ангелина запомнила ярче всего. Ей сложно было согласиться с этим утверждением. Писать она стала позже, в старшей школе, когда поняла, что истории внутри себя можно не только прокручивать по сто раз, но и записывать. Искать для них форму, подачу. Тогда казалось, что рамок в тексте никаких не существует. А их на деле оказалось огромное количество, и бо́льшую часть ты придумываешь сам. Но мастера были безжалостны к любому, кто приносил им свое творение. За вступительный текст они подарили Ангелине всего пятьдесят баллов, за этюд тоже. Но что-то удалось сдвинуть во время собеседования, и именно эти баллы позволили претендовать на место.

До метро Ангелина почти бежала, чуть не попала под машину, пересекая дорогу, сцепилась с какой-то бабкой, которой надо было, чтобы все шли с ее скоростью. И успела прибежать к дверям института ровно тогда, когда ректор произносил вступительную речь. Первый курс стоял ближе всего, слушал, задрав головы. Ангелина пробилась в середину толпы и только после этого выдохнула.

– Сегодня вы получите свое расписание, – говорил ректор. – Настоятельно рекомендую серьезно отнестись ко всем дисциплинам. Лишних предметов тут нет.

– Кроме физкультуры, – проворчал кто-то рядом.

– А что физкультура? – спросили в толпе.

– Конспект учебника – и зачет за год в кармане.

– Фу!

– Ну, можно еще марафон осенью пробежать.

– А можно ничего не делать?

– Получить исключение из-за физкультуры – стыднее сложно придумать!

Ангелина слушала, как переговариваются в толпе. Она давно потеряла смысловую нить в речи ректора и даже не пыталась ее найти. Замечание про физкультуру имело место быть. Если между конспектом и марафоном можно было выбирать, то она выбрала бы марафон – отстрелялся на поле и не тратишь уйму времени на бесполезный учебник. Кто вообще придумал учебники по физкультуре?

– Хочу обратить особое внимание. – Ректор повысил голос. – Те студенты, что поселились в общежитии, обязаны соблюдать правила этого общежития!

Толпа, ожидающая услышать что-нибудь поинтереснее, сразу сникла. Правила общежития не менялись годами и концентрировались в стенах этого старого здания. Ангелина даже не знала, где общежитие находится, не говоря уже о его внутреннем кодексе. А те первокурсники, что там жили, уже давно выяснили у старших, что можно, а что лучше не делать.

Стал накрапывать дождь, а речь ректора даже до середины не добралась.

– Если мы до кафе сгоняем и вернемся, никто не заметит?

Около Ангелины стояли два близнеца. Один зачесал волосы назад, второй разбил свою шевелюру пробором.

– Если кто-то из вас уйдет – точно не заметят. – Высокий рыжий парень рядом грыз зубочистку. – Хотя, если мы всем курсом на полчаса свалим, тоже вряд ли обратят внимание.

Близнецы хохотнули, Ангелина тоже не могла сдержать улыбку. Стоять рядом с ними было интересно, не хотелось снова включать музыку в наушниках.

– Вацлав. – Рыжий протянул руку близнецам.

– Я Игорь, – ответил один.

– Вова, – повторил другой. – Фарисовы, – уточнил он.

– Вы на каком семинаре?

Чтобы рассмотреть Вацлава, Ангелине приходилось задирать голову. У этого парня точно никаких проблем с полками не должно быть.

– На прозу поступили, – хором ответили близнецы. – А ты?

– Тоже на прозе. А кто мастер?

– Да там какая-то змеиная фамилия, – кажется, это говорил Игорь. – Алексей…

– Полозов? – уточнил Вацлав.

– Он! – согласно кивнул Вова.

– Значит, на одном семинаре. – Вацлав улыбнулся.

«И я», – мысленно проговорила Ангелина, радуясь, что на семинарах будет не скучно.

– А ты?

Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней.

– Что я?

Глаза у Вацлава были светлые, серые, но пока до них взглядом дотянешься, уже шею свернешь.

– Тоже на первом курсе?

– А, да. – Ангелина убрала наушники в сумку. – Получается, с вами на одном семинаре буду. Я Ангелина.

– Геля! – радостно воскликнул Игорь и тут же стушевался. Ангелина так зло на него зыркнула, что шутить вообще перехотелось.