По началу мама была уверена, что я беременна от Архипова. Но я наотрез отрекалась от этого факта.

Но что ему надо от меня? Я не хочу его здесь видеть, мы обо всем поговорили, что он хочет еще узнать. Раз Белов говорит, что он искал его, для чего? А вдруг он рассказал ему, что я родила от Андрея…

–Спасибо, мам…–шепчу язвительно в трубку, меня то и дело одолевает чувство холода, то ли поднялась температура, то ли я просто нервничаю.

–Аня, я понимаю, вы расстались давно, но Настя живет без отца, ты понимаешь, что так нельзя. При живом папе, то… Расскажи ему… он будет хорошим отцом, хоть и уже женат на другой…– бормочет она в трубку.

–Я сама разберусь. Ладно, я пойду, –обиженно произношу, она не знает, сколько боли он мне причинил, ведь не ей с этим жить.

Может это очень подло по отношению к Насте, но я не могла иначе. Да и, впрочем, он все равно женился и может спокойно заводить детей. Хотя у них там твориться не пойми что, раз она не боится в его доме спать с его братом. А я бы не хотела бы знать, что моя дочь будет находиться в доме этих припадочных.

Я зашла проверить Настю, она так же сладко посапывала, мое сердце сжималось от вида болеющей дочери. Завтра нужно поговорить с врачом, сколько будет стоить перевести её в другую больницу. Ведь тут лечение шло очень вяло, папа узнавал, говорят, мест просто нет…

–Анна Константиновна, вы почему не говорите своим родным, что после восьми у нас запрещено приходить навещать больных! Это же правила больницы, не я их придумала… –возмущается с важным видом на меня медсестра.

–Но я никого не жду,–настойчиво произношу в ответ, но она хмурит свои брови и косится на меня, как на прокаженную.

–Вы что, все издеваетесь, что ли!? Вас ждет ваш родственник вроде 21 век, неужели вы не созванивались…–причитает еще пуще она, –Пожалуйста, выйдите в коридор, иначе он сказал, не уйдет отсюда. А нам потом слушать выговор от главного врача, что у нас тут проходной двор! Еще и деньги сует… с ума посходили все… –ворчливо ерничает и, уходя, продолжает возмущаться себе под ухо.

Значит пришел все таки… мама оперативно сдала мои координаты…

Я понимаю, что если сейчас не выйду к нему, медики вынесут мне весь мозг. Так уж и быть, пойду послушаю, что ему надо…

Смотрю на себя в забрызганное старое зеркало туалета больницы. На мне просто нет лица, бледная кожа, синяки под глазами, гулька на голове… А как еще должна выглядеть мать после стольких бессонных ночей с больным ребенком. Теперь и я сама, похоже, подхватила тут какой-то вирус.

Захожу в палату, дочь продолжает спать. В больнице не хватало детских кроватей и тех, кто постарше, например, как нас клали вместе с родителями на обычную кровать. Я обложила Настю подушками, чтобы она не упала. Попросила соседку Женю поглядеть за ней, пока я спущусь вниз к нежданному гостю.

Прохожу мимо нагло глядящих на меня медсестер и краем уха слышу, как одна из них шепчет: «А вот к этой пришел этот мажор, но это же не отец девочки…».

Не обращаю внимания, вижу, как стоит Архипов с большими пакетами в руках. И все же, какой же он симпатичный, легкая щетина прибавляет ему мужской красоты. Широкие плечи так и хотят разорвать его белую рубашку от своей широкой могучести. Он всегда привлекал внимание женщин, когда мы начали встречаться, все мои подруги ахали и говорили, что я встретила такого красавчика.

Сейчас я явно проигрываю ему, выгляжу уж совсем нелепо в костюме и сверху накинутом халате. Мне становится неловко, но что мне до этого, я не намерена перед ним красоваться.

Видит меня, смотрит упорно, как я иду, взгляд такой серьезный и суровый. Он опять пришел меня упрекать в прошлом, но мне сейчас совсем не до этого, когда болеет моя девочка. Он её видел.. Я надеюсь, он ни о чем не догадался…

–Привет. Аня, ты как? Как твоя дочь? –заваливает меня вопросами и рассматривает меня с ног до головы, я поправляю волосы и складываю руки друг на друга.

–Нормально. Ты зачем нервируешь сотрудников? Я тебя не ждала…–переставляю ногу за ногу.

–Я привык добиваться своих целей,–улыбается гад, –Что с твоим голосом? –беспокойно произносит.

–Ничего, –вру, я не собираюсь отчитываться тут ему. –Говори, зачем приехал, у меня дочь одна там…

–Аня, как я могу тебе помочь? Может деньгами? Ты думаешь, в этой больнице её вылечат, почему вас не положили в Гвардейскую, если у дочки пошли осложнения? –ели слышно говорит, чтобы вокруг не слушали.

–Там нет места. –коротко отвечаю. –Это все? Я пойду,–хочу развернуться, но Андрей меня останавливает.

–Да стой ты. Аня, я хочу помочь…–смотрит мне в глаза пронзительно, от этого взгляда у меня пробегает холодок по позвоночнику.

–Мы не нуждаемся в твоей помощи! Ступай к своей ненаглядной жене, че ты вдруг прицепился! То ты, то Белов… Оставьте меня все в покое, как-нибудь сама разберусь!–проговариваюсь, я вдруг вижу, как меняется его лицо.

–Белов?! Когда его выпустили? Все таки он не принимает участия в жизни дочки… –как то отстраненно говорит, будто потеряв всю надежду.

Хочу сказать ему все, что я о нем думаю, раз он до сих пор верит в то, что я переспала с Пашей и родила от него ребенка…

–Да вот выпустили. А что?

–Да так… –Андрей стал меняться в лице, было ощущение, что ему чертовски неприятно это слышать. –Так это его дочь? –сужает глаза, замирает.

А я не знаю, что ему и сказать… раз он в это верит, то почему бы не принять игру Паши и не притвориться, что это так…

–Его… Тебе стало легче? – уверенно произношу, горло совсем становится сиплым.

Я слежу за его реакцией, как он неуверен в себе, украдкой ждет моего ответа. Неужели ему до сих пор не все равно, от кого я родила и с кем я. Его жалкий вид радует меня, ведь когда-то мне тоже было неприятно и больно. Я осталась совсем одна, и никто не протянул

мне руку помощи, кроме родных и Ленки.

–Ладно… я поговорю с ним по-мужски, ведь он когда-то мне был другом, почему он не заботится о своем ребенке. Возьми, может что пригодится,–протягивает мне пакеты с продуктами.

–Не стоит… Андрей, я пойду. Мне не хорошо,–сухой кашель начинает подступать к легким, долбаный вирус.

–Выздоравливай…–оставляет пакеты посреди коридора, разворачивается и уходит прочь.

Я ели сдерживаю свои эмоции, чтобы не разреветься прямо здесь. Беру продукты и тащусь обратно в палату. Настя до сих пор спит, а у меня на душе скребут кошки. Я же не могла сказать ему, что я его обманывала столько времени, скрывая собственную дочь.

Ну, он сам сделал свой выбор… сам поверил в то, что захотел… Бог ему судья…

Внутри меня кипит ярость, я хотела у него спросить за эти фото… переписки… сказать, о том, что я этого не писала… но знаю, мне никто не поверит… я не хочу лезть в эту грязь вновь…