– Видите ли, сеньора Беренгер, сегодня как обед, так и ужин были двумя кулинарными шедеврами, лучше которых я, наверное, в жизни не пробовал. Осмелюсь утверждать, что такого не подают даже на лучших королевских приемах.

Лицо ключницы вытянулось от этих слов, она чуть не замотала головой, отказываясь понимать.

– Я желаю, чтобы сеньорита Бельмонте с этого момента была нашей главной кухаркой, – сказал он с полуулыбкой на губах. – Можете быть спокойны и не волноваться насчет празднований. Очевидно, что у сеньориты Бельмонте есть не только несомненный талант, но и необходимое усердие и превосходное знание того, что и как должны подавать в доме герцога.

Диего, который никогда не придавал излишнего значения еде, ощутил разницу между простой пищей и блюдами несравненного качества. Он был уверен, что как приватный ужин, который он обычно устраивал en un petit comitе́[24] перед балом в Кастамаре, так и последующая дегустация блюд удивят всех присутствующих. «Возможно, есть и пить будут больше, чем танцевать», – подумал герцог, улыбнувшись самому себе. Хозяин Кастамара, вопреки советам французской моды, всегда предпочитал обходиться без излишней помпы. Он полагал, что слишком много блюд на столе – показатель неразумности, а не престижа. Но шедевр сеньориты Бельмонте помог ему понять, что изысканная кухня может быть поводом для гордости. А его кухня теперь не имела равных. Его светлость был уверен, что даже сами Педро Бенуа и Педро Шатлен, главные повара королевской кухни, отдали бы все на свете, лишь бы переманить к себе эту девушку, стоит им только отведать эти лакомства. Естественно, герцог не собирался этого допустить.

– Можете идти, сеньора Беренгер, – только и произнес он.

Экономка попрощалась легким реверансом, заверив герцога, что сделает все, как он желает, и вышла из комнаты с широко раскрытыми от удивления глазами. Диего был тронут. Бедняжка зря съездила в Мадрид и потратила время и силы на бесполезные собеседования. Однако он понял, что проблема возникла не сейчас, а гораздо раньше и по его вине, когда он согласился на сеньору Эскриву после смерти Макарио Морено. За всем в поместье всегда следила жена, именно она придавала большое значение деталям в оформлении интерьера, одежде, драгоценностях, приготовлении и подаче еды согласно времени года. И вкус ее был безупречен. В какой-то момент она предложила что-то из этого поменять, а он не обратил особого внимания, поскольку был полностью поглощен войной короля Филиппа. Сейчас же он отчетливо осознал потребность в поваре высокого уровня. И не только ради престижа в глазах других знатных семейств и гостей Кастамара, но и для того, чтобы самому каждый день наслаждаться завтраком, обедом и ужином, ведь таким образом застолье переставало быть простым приемом пищи и превращалось в удовольствие. «Ах, моя дорогая Альба, – подумал он. – Как же ты была права, когда обращала внимание на детали». И он снова открыл книгу Иосифа Флавия и продолжил читать про взятие Масады римлянами.

15 октября 1720 года, полночь

Урсула села на деревянный стул, который жалобно заскрипел, словно дряхлая старуха. В ожидании робкого управляющего, сеньора Могера, она выпила чашку горячего молока с медом, чтобы прийти в себя после столь насыщенного рабочего дня. В жизни с ней не случалось ничего подобного. Клара Бельмонте, проснувшись утром простой кухонной работницей, легла спать новой ответственной за кладовую и главной кухаркой герцога, даже не подозревая об этом. Урсула была потрясена до глубины души и все еще не могла поверить в то, что его светлость доверил простой помощнице званый обед такого масштаба.

И даже целая команда умелых слуг, которых временно наймут для подготовки к празднованиям, не гарантировала богатое разнообразие яств и кушаний. Экономка решила, что для надежности сохранит рекомендательные письма опытного повара, которого нашла в Мадриде. Урсула поверить не могла, что такая молодая девушка, как Клара Бельмонте, смогла настолько впечатлить своими блюдами дона Диего, что он решил поставить ее во главе кухни. С другой стороны, что было еще более невероятным и о чем ключница отказывалась даже думать, могло случиться так, что господин увлекся девушкой, а это стало бы уже большой проблемой. Хоть она и говорила себе, что герцог никогда бы не совершил ничего предосудительного в этом отношении, поскольку был человеком чести и не воспользовался бы девушкой забавы ради, такая симпатия могла бы привести его светлость к тому, что он бы стал многое позволять девушке, вплоть до неуважения к авторитету ключницы, если бы она вмешалась. Однако, если именно эта симпатия стала причиной ее повышения, то все было намного хуже, чем она предполагала, поскольку Клара появилась всего шесть дней назад, а уже заведовала кухней. Пока Урсула предпочитала считать, что все это произошло благодаря исключительному кулинарному мастерству девушки.

После разговора с герцогом она вытащила из постели Элису Косту, чтобы та сопроводила ее до мужской половины. Там она приказала полусонному сеньору Могеру привести себя в порядок и спуститься к ней в кабинет. Элиса Коста, конечно, присутствовала все это время, чтобы никто не мог сказать, что это тайное свидание. Пока сеньор Могер одевался, они со служанкой спустились. Потом она распорядилась, чтобы Элиса подогрела на остатках горячих углей молоко с медом. Благодаря ему Урсула постепенно успокаивалась, пока ждала. Она сделала еще глоток, и тут появился старший лакей со своей длинной тонкой шеей и взглядом грустной собаки. Он постучал в прикрытую дверь, и она впустила его, приказав оставить дверь полуоткрытой. Снаружи, на достаточном расстоянии, чтобы ничего не услышать, караулила горничная. Урсула сделала мужчине знак подойти. Тот задрожал от неожиданного предчувствия, лицо его напряглось от страха. Возможно, он думал, что она его позвала, потому что недовольна его работой. Формально он не находился в ее непосредственном подчинении, но был достаточно умен, чтобы понимать, что фактически власть над слугами принадлежала ей и что ее мнения было достаточно для увольнения. Лакей подошел, как было приказано, и Урсула сообщила, что хотела бы вполголоса обсудить с ним одну деликатную тему.

– Слушаю вас, донья Урсула, – ответил он.

– Сеньор Могер, я… я, честно говоря, удивлена. Скажите, сеньорита Бельмонте где-нибудь встречалась с его светлостью?

Управляющий расслабился, поняв, что она лишь желает знать, что произошло за день в ее отсутствие.

– Нет, она весь день провела на кухне, насколько мне известно, – ответил он.

– Вы уверены? – настойчиво продолжила она, чтобы посмотреть, не будет ли он медлить с ответом, покрывая девушку.

– Абсолютно, – сказал он, не помедлив ни секунды. – Я лично прислуживал господину за столом почти весь день. Лишь поздно вечером мне приказали обслужить гостей его светлости, дона Франсиско и дона Альфредо, которые вернулись с охоты. Я не знаю, могли ли они где-то встретиться в это время, разве что господин спускался на кухню, поскольку у сеньориты Клары за весь день не было времени куда-либо отлучиться.

Было понятно, что он не обманывал, а также было очевидно, что любая встреча сеньориты Бельмонте и его светлости была устроена им, а не ей.

– Господин приказал, чтобы с сегодняшнего утра сеньорита Клара отвечала за кладовую и выполняла обязанности кухарки его светлости, – добавила Урсула.

– Если позволите заметить, меня это совершенно не удивляет. Справедливости ради, обед и ужин, которые приготовила сеньорита Клара для прислуги, были просто… изумительными, – сказал сеньор Могер, желая прояснить ситуацию.

– Понятно, – ответила экономка.

Она была вынуждена признать очевидное: эта девушка была удивительной во многих смыслах и полна сюрпризов. Она посмотрела на сонного сеньора Могера с кругами под глазами и, поблагодарив, разрешила ему и сеньорите Косте возвращаться в кровать. Откинувшись на спинку стула, она сделала глоток молока с медом и подумала, что именно нетипичность ситуации вынуждает ее быть настороже.