Что в данном случае означает «на Север», мы можем только гадать. Не исключено, что речь идет и о походах к Черному морю, возможно, и о самом Черном море, входящем в Средиземноморский бассейн, и надо думать, с давних пор привлекавшего к себе внимание ахейских мореходов.
Да и что тут, собственно, было бы странного? Ученые сейчас прекрасно разобрались в том, какую ценность для микенцев могли представлять и представляли богатые земли, прилегающие к нехоженому морю, в которое, насколько можно судить, в ту раннюю пору еще не проникли злейшие соперники ахейцев — финикийцы. Лишь столетием позже развернут они по всему Средиземноморью торговлю стеклом и изделиями из металла, драгоценными вазами и оружием, всякого рода украшениями и безделушками, будут торговать хлебом, вином, тканями.
Микенцам тоже нужны были новые рынки, нужны были товары, которые можно было бы с выгодой перепродать на материке или на островах Эгейского моря, нужны были новые земли и базы.
Новейшие открытия советских археологов показывают: не зря ринулись в поисках золотого руна к берегам Колхиды ахейцы! О самом руне у нас еще будет возможность поговорить, а сейчас заметим: новейшие исследования свидетельствуют о том, что уже тогда, в XIII веке до нашей эры (а именно к этому времени относят специалисты экспедицию за руном), на колхидских землях были развиты земледелие и железная металлургия, значительного развития достигло гончарное дело, изготовление льна и льняных тканей, и это развитие основных отраслей ремесла создало экономическую основу для возникновения на территории Колхиды крупных поселений. А уж о корабельном лесе и ряде других необходимых ахейцам товаров и говорить нечего.
Впрочем, не будем увлекаться: странствия микенских мореходов к юго-восточным и восточным берегам Черного моря, в далекую и богатую страну Эета в ту пору еще только начинались. Миф, вероятно, рассказывает о первых, самых ранних попытках греческого проникновения в Юго-Восточное Причерноморье.
Сейчас становится все более ясным, что в этом давнем-предавнем мифе, право, немало отблесков истинных событий. Археологи сумели доказать: в XIV–XIII веках до нашей эры на греческом материке, на Крите, на Эгейских островах ахейцы укрепляли старые, еще критские торговые связи, прокладывали и новые пути — на Кавказ, в Сицилию, в Тартессос, в Северную Африку; люди и в те времена были гораздо больше связаны между собой, чем это недавно представлялось. В Малой Азии, в Египте, в Западном Средиземноморье археологи нашли следы деятельности микенцев. И думается, что, подводя итоги новым знаниям о микенцах, профессор Кеншерпер из ГДР имел все основания сказать: они были не только умными строителями и смелыми воинами, но и выдающимися мореходами и отменными торговцами. Их флаг развевался на всех в ту пору известных Западу морях.
…И даже в кажущемся совсем уж фантастическим рассказе о пути, которым Ясон возвратился домой, очевидно, тоже есть доля истины. Существовала некогда, чуть ли не со времен каменного века, старая торговая дорога, которая через Дунай, Саву, Грушевый лес вела к Адриатическому побережью. Тот, кто побывает в этих краях, может сам увидеть остатки доисторического колесного волока на последнем отрезке пути, близ побережья Адриатики.
Еще одна современная гипотеза, весьма возможно, таящая разгадку тайны Троянской войны.
Вполне вероятно, что все так оно и было, как рассказывается у Гомера: и роман легкомысленного Париса, сына троянского царя Приама, с чужой женой; и вполне понятное желание Менелая отомстить оскорбителю, постараться вернуть Елену, тем более что она была прекрасна.
Случались в истории войны из-за любви. Случались и из-за ненависти. По современным представлениям, ненависть в Троянской войне, несомненно, сыграла значительную роль.
Ненависть, а еще точнее — соперничество. Жестокое, не на жизнь, а на смерть соперничество — между Микенами и Троей.
Сейчас известно: во второй половине XIII века резко усилилась борьба за господство в Восточном Средиземноморье. Сохранились сведения о налете на Тир, осуществленном ахейцами. Сидон был разграблен все тем же Парисом, Мизия — микенцами. Могущественная Троя, имевшая многочисленных союзников в Малой Азии, конечно же, мешала Микенам. И те, надо думать, приложили все усилия, чтобы побудить своих эгейских союзников выступить в поход против нее. Тем более что во владении Трои находилась приносившая большие доходы черноморская торговля — золото, серебро, железо, киноварь, лес, в том числе и корабельный лес, лен, конопля, сушеная рыба, масло, мед — речь шла о крупной ставке. Находил себе через Причерноморье дорогу в Кносс и нефрит, доставляемый из Китая.
В одной из современных монографий говорится: «В свете новейших открытий легенда о Троянской войне рассматривается как отражение борьбы ахейцев за свободу путей к берегам Черного моря».
…В бой была брошена вся хозяйственная и экономическая мощь Микен. Гомер называет 1146 кораблей, насчитывает 50000 войск. И это, наверное, не преувеличение: до нас дошли достоверные данные, что несколько десятилетий спустя в решающем сражении против флота «северных народов», напавших на Египет, участвовало 2000 египетских кораблей.
После победы — а война была, как считают исследователи, в последней трети XIII века — в руки Микен и союзного с ним Родоса перешли ключи от черноморской и малоазиатской торговли.
Но союзники и наследники Агамемнона недолго радовались победе.
Около 1200 года до нашей эры начали свой гибельный для микенских греков поход «северные и морские народы».
Лишь через 300–400 лет, в IX–VIII веках до нашей эры, открывается следующая глава истории Древней Греции. Ибо как ни убийственно было чужеземное завоевание, оно, разумеется, не смогло уничтожить жизнь в Элладе. Пришедшие в конце концов в Грецию аттические и дорические племена восприняли многое из материальной и духовной культуры микенцев.
Начнут подниматься города Эфес, Смирна, Милет, Сарды. Постепенно вновь набирают силы и Эллада, и области, находившиеся под микенским влиянием в Малой Азии.
И вновь, словно магнитом, начинает тянуть греков к ближним и дальним землям в Средиземноморье. Вновь снаряжаются корабли, и чуть ли не изо всех греческих портов отправляются в поисках пристанищ жаждущие найти счастье на чужбине, разорившиеся и разоренные крестьяне и ремесленники, мечтающие разбогатеть купцы, готовый на любые приключения портовый люд — моряки. Конечно, делается это не само собой, в основе этого мощного колонизационного потока лежат глубокие внутренние причины. Но факт остается фактом: с VIII века до нашей эры начинается расселение греков по всему Средиземноморью, и, видимо, велики были доходы, разумна, экономически выгодна складывавшаяся система, если, несмотря на все трудности, осмеливались пускаться в свои рискованные путешествия сыны Эллады. На юг, на запад, на север в поисках новых земель, создавая на берегах пункты обмена и торговые фактории, основывая города и прибирая к рукам ближние и дальние территории, иногда изгоняя местное население с насиженных мест, иногда порабощая его, нередко сосуществуя с ним в мире и согласии, деловито и целеустремленно продвигались ионийские, родосские, эфесские, милетские, самосские, хиосские греки, и им сопутствовала удача.
Это в ту пору, в эпоху Великой греческой колонизации VIII–VI веков до нашей эры, греки основывают колонии в дельте Нила и знаменитые Навкратис и Кирену в Ливии, буквально усыпают своими поселениями Сицилию и все южные области Апеннинского полуострова, и эти поселения в большинстве своем превращаются в богатые, самостоятельные, широко впоследствии известные в истории древнего мира города. И среди них Сибарис (кто не слыхал слова сибарит!), недавно наконец-то найденный археологами, и город Тарент, и Кротон, родом из которого был, как рассказывает легенда, знаменитый силач, жестоко наказанный богами за свою самонадеянность — его растерзал лев, и Кумы, и Акрагант, и Сиракузы. Греческой колонией была и Массилия, порт и поселение в устье Роны, ныне всем знакомый крупнейший французский средиземноморский порт Марсель. Самостоятельное значение имела и целая россыпь других благоденствующих греческих колоний — вплоть до Гибралтарского пролива, в том числе всем известная Ницца — бывшая греческая Никая, Росас в Испании.
