Нужно было подумать насчёт оптимизации и привлечь к этому наших умников…

— Умно придумано с расширением, — заметил один из грузчиков, наблюдая за манёврами судов. — Разгрузился, отошёл в сторону, дождался пока другие пройдут, и снова вверх по каналу.

Именно так. Настоящий конвейер.

По моим прикидкам, баржи выдержат и двадцать тонн груза. Это сейчас решили не рисковать и начали с малого.

«Система работает, — мысленно констатировал я, довольный результатом. — Завтра запускаем все три баржи. По три ходки в день — это сто восемьдесят тонн камня».

К полудню я вернулся в каменоломню. Изменения были разительными. Вместо полусотни человек здесь трудилась добрая сотня. Арсеньев стоял у новой конструкции из массивных брусьев, блоков и канатов, объясняя что-то Вельскому.

— А, Прохор Игнатьевич! — заметив меня, воскликнул изобретатель. — Как раз вовремя! Сейчас покажу, как решить проблему с подъёмом блоков.

Конструкция напоминала журавль для колодца, только в десять раз больше. Вертикальная мачта из трёх связанных брёвен, горизонтальная стрела с противовесом, система блоков на конце.

— Принцип простой, — Максим похлопал по мачте. — Четыре человека крутят лебёдку, канат через блоки поднимает груз. Противовес компенсирует часть веса. Стрела поворачивается, перенося блок к месту погрузки.

— Покажите в деле.

Арсеньев махнул рукой рабочим. Четверо мужиков подошли к лебёдке, зацепили канатом тонный блок. По команде начали вращать рукояти. Камень оторвался от земли и плавно пошёл вверх. Никакого надрыва — механизм превращал усилие четверых в подъёмную силу, достаточную для тонны камня.

— Великолепно! — Вельский сиял. — С такими кранами мы увеличим добычу впятеро!

— Сколько можете построить? — спросил я у Арсеньева.

— Сколько скажете, но лучше сразу заложить пяток, чтобы организовать поточную систему.

Валентин уже строил планы:

— Первая группа откалывает блоки, вторая обтёсывает, третья поднимает краном из карьера на салазки… Правда, у причала придётся пока вручную грузить на баржи — ждём второй кран. Да мы озолотимся! То есть, воевода, мы обеспечим стройку камнем с избытком!

Рабочие между тем освоились с механизмом. Блоки один за другим поднимались из карьера, укладывались на катки. То, на что раньше уходило полчаса и десяток человек, теперь делали четверо за пять минут.

Уже через полчаса я спешился у первой партии доставленных в Угрюм блоков. Известняк был качественный — плотный, без трещин, хорошо поддающийся обработке. Архип, седоусый широкоплечий глава нанятой мной когда-то артели плотников, ходил вокруг камней, почёсывая бороду.

— Что скажешь? — спросил я.

Мужик развёл руками:

— Воевода, я могу сруб поставить с закрытыми глазами, стропила рассчитать, даже резьбу затейливую вырезать. А из камня класть не умею. Не учили нас такому.

Я нахмурился и, обернувшись к собравшимся мастерам, спросил:

— Кто работал с камнем?

Молчание. Плотники переглядывались, пожимая плечами. Даже оказавшиеся поблизости приезжие преподаватели отводили взгляды.

— Я изучал теорию каменного строительства, — робко произнёс магистр Каменский. — Но на практике… только магией укреплял готовые стены.

— Теория без практики мертва, — отрезал я.

Ситуация была хуже, чем я предполагал. Камень добыли, доставили, но класть из него никто не умел. В Пограничье традиционно строили из дерева — быстро, дёшево, привычно. Каменные здания были редкостью, а мастера-каменщики — ещё большей.

Нам требовались специалисты…

Никита Акинфиевич Демидов откинулся в кресле, разглядывая потолок приёмной князя Владимирского. Лепные розетки, позолоченные карнизы — всё дышало показной роскошью, призванной внушать благоговение просителям, вот только этих двоих «просителей» было невозможно пронять подобным зрелищем. Всё же сами жили в условиях ничуть не хуже.

Рядом Мартын Потапович Яковлев нервно постукивал пальцами по подлокотнику, изображая спокойствие.

— Видел рекламу «Угрюмых Арсеналов» вчера? — негромко спросил Демидов, поглаживая шрам на шее. — В «Деловом часе» крутили, прямо посреди биржевых сводок.

Яковлев поморщился, словно от зубной боли.

— Видел. Два Кощея пали, десятки Стриг, сотни Трухляков… — старик передразнил интонацию. — Театральщина какая-то с этими тёмными искажениями вокруг оружия.

— Театральщина, которая работает, — Никита Акинфиевич усмехнулся без веселья. — Мой управляющий докладывает — очередь в его магазинах с утра. Люди готовы переплачивать втрое за «оружие, убившее Кощея».

— Дешёвый трюк с остаточной энергией.

— Дешёвый? — Демидов покачал головой. — Этот ролик обошёлся ему в копейки, а эффект… Вчера три торговых дома запросили контракты на поставку. Ростовское военное министерство интересуется…

Мартын Потапович дёрнул плечом, пытаясь скрыть раздражение. Никита видел, как побелели костяшки пальцев собеседника, вцепившегося в подлокотник. Старик нервничал не меньше его самого, просто лучше маскировал.

— Везение новичка, — процедил Яковлев. — Повезло с эффектом от битвы.

— Везение? Он убил двух Кощеев за полгода. Это не везение, совсем не везение…

Оба замолчали. В памяти Демидова всплывали цифры убытков — провальная операция с лихтенштейнской сталью, потерянные контракты, отток партнёров и инвесторов после скандала в Москве. А теперь ещё и эта реклама, которая делает из выскочки Платонова национального героя.

Магнат сжал кулаки. Каждый успех этого щенка бил по их монополии. Ещё год-два таких побед, и вековая система контроля над рынком Сумеречной стали рухнет.

— Сколько мы уже ждём? — раздражённо спросил Яковлев.

— Полчаса.

— Выскочка заставляет нас ждать.

— Он не выскочка, — тихо поправил Демидов. — Он убил Веретинского и захватил власть. Это требует… определённых качеств.

Мартын Потапович бросил на него острый взгляд.

— Намекаешь, что мы имеем дело с цареубийцей?

— Я констатирую факты. И предлагаю не недооценивать князя. Он опасен по-своему.

Дверь кабинета распахнулась. На пороге появился седой секретарь в строгом сюртуке.

— Его Светлость ждёт вас.

Демидов и Яковлев переглянулись, поднимаясь. Момент истины.

Кабинет князя встретил их полумраком — тяжёлые шторы пропускали минимум света. За массивным столом восседал Михаил Фёдорович Сабуров, по бокам замерли охранники-маги, у окна стоял советник Акинфеев.

— Ваша Светлость, — оба гостя поклонились ровно настолько, насколько требовал этикет, но роняя собственного достоинства

— Никита Акинфиевич, Мартын Потапович, — князь кивнул им по очереди. — Чем обязан визиту столь… влиятельных персон?

— Мы пришли с деловым предложением, Ваша Светлость, — усевшись в кресло, начал магнат издалека. — Предложением, которое может укрепить ваше положение и принести княжеству процветание.

— Я слушаю.

Яковлев кашлянул, вступая в разговор:

— Владимирское княжество переживает непростые времена. Потеря Угрюма, уход ряда бояр под власть Платонова, падение налоговых сборов, весьма резонансная смерть недавно назначенного наместника Дроздова…

Лицо князя окаменело. Никита мысленно выругался — спутник слишком резко начал.

— К чему вы клоните?

— К тому, — Демидов перехватил инициативу, — что мы готовы помочь. Финансово. Существенно.

Сабуров откинулся на спинку кресла, изображая безразличие. Но магнат заметил, как блеснули его глаза. Жадность — универсальный рычаг.

— И что вы хотите взамен?

Никита Акинфиевич и Мартын Потапович снова переглянулись. Пора раскрывать карты.

— На территории Марки Угрюм, — медленно произнёс Демидов, — на землях, которые ещё недавно принадлежали Владимирскому княжеству, находится крупное месторождение Сумеречной стали.

— Существуют веские аргументы в пользу того, что де-юре эти земли по-прежнему ваши, Ваша Светлость — подхватил Яковлев. — Просто вы не успели предъявить претензию Сергиеву Посаду за самовольный захват ваших территорий…