— Конечно.

— Так вот, их командир соврал о численности защитников. Доложил, что в деревне было целый отряд хорошо вооружённых бойцов. Признаться, что их разгромили трое наших парней, означало бы полностью уничтожить репутацию компании.

Я не сдержал ироничной улыбки. Ермаков, Лихачёва и Брагина действительно устроили наёмникам кровавую баню, используя подготовленные позиции и знание местности.

— И что решили во Владимире?

— А вот тут начинается самое интересное, — Коршунов откинулся в кресле. — Мы планировали создать видимость концентрации сил в Угрюме, чтобы спровоцировать атаки на деревни. Но после доклада о «десятках бойцов» в какой-то захудалой деревеньке генералитет Владимира окончательно уверился — вы действительно распылили армию по всему Пограничью.

— То есть ложь командира наёмников всё равно привела их к нужным нам выводам?

— И к неправильным действиям, — кивнул Родион. — Теперь они убеждены, что нужно методично вырезать деревни, уничтожая вашу дружину по частям. Ровно то, что нам и было нужно.

Я покачал головой. Война полна таких парадоксов — одна мелочь может направить события по совершенно иному маршруту. На наше счастье, этот маршрут вёл врагов прямо в ловушку.

— Что ещё?

— Контрразведка сработала. Поймали шпиона из Владимира, пытался пробраться к строительству фортов. Сейчас допрашивают.

— Хорошо. Значит, пора переходить к следующей фазе. Оставь меня, будь добр.

Кивнув, Родион вышел. А я обдумал текст, достал магофон и запустил функцию записи видеообращения.

Глядя прямо в объектив, я начал:

— Подданные Владимирского княжества, я, маркграф Прохор Платонов, воевода Марки Угрюм, обращаюсь к вам в час, когда ложь и беззаконие достигли предела.

Я сделал паузу, давая будущим зрителям время сосредоточиться.

— Человек, называющий себя князем Владимира, Михаил Сабуров, не имеет права на этот титул. Все мы знаем, при каких обстоятельствах погиб законный правитель — князь Веретинский. Странная смерть, слишком удобная для того, кто занял его место.

Голос стал жёстче:

— У меня есть все основания полагать, что Сабуров причастен к убийству своего предшественника. Всё указывает на спланированное устранение законного правителя.

Я наклонился ближе к камере:

— Но даже если отбросить обвинения в цареубийстве, посмотрите на его дела. Сабуров предал интересы Пограничья, бросив население на съедение Бездушным. Он использует наёмных убийц — отребье со всего континента — для уничтожения мирных деревень. Дети, женщины, старики вот-вот погибнут от рук его псов войны.

Пауза для эффекта.

— Поэтому я, как маркграф и защитник Пограничья, заявляю: не признаю Михаила Сабурова легитимным князем Владимира. Призываю всех честных вассалов не подчиняться узурпатору и убийце. Требую созыва Боярской думы для проведения законной процедуры смены власти во Владимирском княжестве.

Я выпрямился, завершая обращение:

— Справедливость восторжествует. Узурпатор падёт. Пограничье будет свободным.

Остановив запись, я сразу опубликовал видео в Эфирнете. Сабуров наверняка будет в ярости. Тем лучше. Чем больше эмоций, тем больше ошибок.

В дверь постучали. Вошёл дежурный дружинник:

— Ваша Светлость, постовые зовут. Какой-то гонец из Николополья прибыл, просит срочной встречи.

Николополье? Я нахмурился. Эти деревни отказались от нашего покровительства после истории с безумным воеводой Дроздовым. Они не присягали мне, а значит, не должны были стать целями наёмников.

— Ведите его сюда.

Через несколько минут в кабинет ввели измождённого мужчину лет сорока. Одежда порвана, лицо в грязи и ссадинах — видно, изо всех сил добирался через лес, избегая дорог. Вслед за ним прибыл и заинтересованный новой информацией Коршунов. Глава разведки, как и я, в последние дни почти не спал.

— Воевода, — выдохнул незнакомец, падая на колено. — Беда! Вооружённые бандиты захватили Николополье!

— Рассказывай подробно, — я помог ему подняться и усадил в кресло.

Мужчина жадно выпил предложенную воду и начал:

— Вчера на закате пришли. Человек сорок. С автоматами, в броне. Сказали — ратная компания «Чёрные Молнии», идут на юг по делам. Потребовали еду, ночлег. Староста не смог отказать — у нас и дружины-то нет после Дроздова…

Он помолчал, собираясь с силами.

— Заняли лучшие дома, выгнали хозяев. Начали грабить — забирают всё, что приглянется. К девкам пристают, молодых жён от мужей оттаскивают. Вчера двоих мужиков покалечили за то, что возмутились. Сегодня утром я выскользнул, пока большинство спало после попойки.

Я переглянулся с Коршуновым. Одна из ратных компаний, двигавшихся на юг для атаки наших деревень, решила «отдохнуть» в незащищённом поселении.

— Сколько в Николополье жителей?

— Сотня душ, Ваше Благородие. Половина — дети и старики.

— Понятно, — я встал. — Родион, собирай гвардию. Выступаем через двадцать минут.

Гонец удивлённо поднял голову:

— Вы… вы поможете? Но мы же отказались от вашего покровительства…

— Вы отказались от присяги, — поправил я. — Но остались людьми. А людей в беде мы не бросаем.

Собеседник опустил голову, плечи его дрогнули от облегчения:

— Я боялся, что скажете — сами виноваты. Спасибо, воевода! Люди не забудут!

— Иди поешь — нам понадобится проводник.

Когда гонец вышел, Коршунов хмыкнул:

— Ядрёна-матрёна! Интересное совпадение. Только вы опубликовали обращение против Сабурова, и тут же возможность показать себя защитником невинных.

— Война даёт много возможностей, — ответил я, проверяя глефу. — Главное — правильно их использовать.

Чёрные Молнии думали, что нашли лёгкую добычу.

Они ошибались.