– Сейчас в Калугу, – усевшись на переднее сиденье, скомандовал на чеченском языке Питон.

Дыба и Кривой за время, проведенное в Чечне, хорошо выучили этот язык, и если Аюп, привыкший не задавать лишних вопросов, лишь кивнул, поворачивая ключ в замке зажигания, то Дыба удивился:

– А какой смысл? Он же копыта откинул, этот, как его?

– Сабанин, – напомнил Кривой.

– С родственниками пообщаемся, наверняка он что-то рассказывал им. Может, есть в доме схемы, – не оборачиваясь, ответил Питон уже на русском.

– А как мы его родню искать-то будем? – Дыба в конец растерялся. – Калуга – это не какой-нибудь хутор. Тем более, ни имени, ни отчества не знаем.

– Через кладбища, – лаконично ответил Питон.

Спустя два часа езды, уже проехав больше половины пути, они попали в небольшую пробку. Машины до минимума снижали скорость, протискиваясь по команде регулировщика мимо стоявшего поперек дороги «Супермаза» и разбитого «уазика».

– Вот кто-то попал! – не без восхищения проговорил Дыба. – Интересно, а чего это дальнобойщика на встречную выбросило?

– Наверное, уснул за рулем, – выдвинул предположение всю дорогу молчавший Аюп. – У них это частенько бывает.

– Или нажрался, – зевая, проговорил Кривой.

– В вашей России одни дебилы, – неожиданно зло прошипел разомлевший от жары Питон. – С вами воевать-то скоро будет неинтересно. Все перепьетесь, переколетесь и сами сдохнете…

– Зачем ты так, Одес? – назвав по имени босса, обиделся Дыба. – Значит, я и Кривой, по-твоему, такое же быдло?

– Вы хуже, – Питон усмехнулся, – и знаете почему.

– Там, – имея в виду Чечню, заговорил Кривой, – ты мне об этом не говорил!

– Не горячись, – Питон перешел на более миролюбивый тон. – Я пошутить хотел и не подумал о том, как вы это воспримете.

– Питон, а, между прочим, я не предатель, – не унимался Кривой. – Мы все, и я, и ты, в одной стране живем. Взгляды просто разные. Это гражданская война, а не резня между русскими и кавказцами. С двух сторон одинаковое количество и мусульман, и христиан. Поэтому не делай больше таких намеков.

Дыба притих. Он не ожидал, что его дружок осмелится сделать нравоучение самому Одесу Тарамову. Человеку, чье имя приводило в трепет многих его земляков. Но, как ни странно, чеченец не стал хвататься за оружие и даже не повысил голос:

– Кривой, я же сказал тебе, это был глупый шутка! – растягивая слова, стал оправдываться тот. – Извини.

Раньше за Питоном такого не наблюдалось. Дыба пришел к выводу, что тот понял, чем может обернуться обыкновенная обида здесь, в России, и он уже был не рад тому, что попытался унизить русских, делающих с ним одно дело.

В Калугу приехали во второй половине дня и, пару раз тормознув, быстро выяснили у случайных прохожих, где находится основное городское кладбище. Полчаса ушло на то, чтобы отыскать на огромной территории бригаду могильщиков. Изрядно подвыпившие и грязные, как черти, они копали землю, словно роботы.

– Э-э, ребята, – Питон присел на корточки перед прямоугольной ямой, на дне которой стояли двое мужиков с лопатами. – Где ваш директор?

– А зачем он тебе? – закуривая сигарету, спросил один из них.

– Могила человек один найти надо, – чеченец обвел взглядом лес окружавших его крестов и памятников. – Есть же документ, кто где лежит?

Мужики дружно усмехнулись. Работавшие в соседней яме перестали махать лопатами и с интересом уставились на странного посетителя.

– Есть такой учет, – прокашлявшись, ответил тот, что был с сигаретой. – Только нет того человека, который им занимается. А так попробуй разбери, кто где похоронен…

– Так что же делать? – Питон растерялся.

– А вы скажите, на каком участке в марте хоронили, мы сами найдем, – неожиданно вступил в разговор Дыба.

– У-у, – протянул самый молодой землекоп, выбравшийся из соседней могилы. – Это на словах никак. В день по столько жмуров привозят, так что за месяц метров на пятьдесят границы кладбища смещаются.

– Ну, так покажи, – хмыкнул Кривой. – Мы заплатим.

– Ты знаешь, – парень оглянулся на своего напарника, – нас и так не плохо кормят.

– Очень надо, поэтому мы в долгу не останемся, – пообещал Питон.

Кладбище располагалось на территории лесного массива. Через десять минут ходьбы по лабиринтам тропинок между оград могильщик встал у деревянного, покосившегося креста:

– Вот от этого места, два ряда, – и, показав направление рукой, добавил: – Оба упираются в овраг.

После того, как он ушел с пятисотрублевой купюрой в кармане, Питон, Дыба и Кривой пошли между могилами, внимательно изучая надписи.

– Вот же гад! – не выдержал Дыба. – За десять минут пятихатка!

– Не кипятись, – продолжая шарить взглядом по надписям, успокоил его Кривой. – Я эту систему знаю. Он здесь в сутки такие бабки зашибает, тебе и не снилось.

– Что, после разборок братков хоронят? – усмехнулся Дыба.

– Тут вариантов море, – не обращая внимания на иронию дружка, продолжал Кривой. – Приезжают, например, родственники, с любимым папаней распрощаться, а гроб в могилу не проходит. Время поджимает. Дома поминальный стол. А мужички в это время из себя сильно занятых строят. Времени нет на устранение недостатка, который якобы вовсе не по их вине, а из-за грунта. Он, видите ли, здесь сползает. Родственники никаких денег не пожалеют, чтобы перед людьми не опозориться…

– Откуда знаешь? – неожиданно спросил Питон.

Однако ответа не дождался.

– Сабанин Михаил Викентьевич, – голос Дыбы в тишине и сумерках кладбищенского леса звучал торжественно-скорбно. – Тысяча девятьсот двадцатый – две тысячи шестой, пятого марта. Плюс три, значит, хоронили восьмого. Есть!

Переписав данные, вся троица устремилась к оставленной у въездных ворот машине, в которой их поджидал Аюп. До конца рабочего дня оставалось меньше часа, а нужно было еще обратиться в адресный стол.

– А если после смерти сведения о человеке из базы данных убирают? – тяжело дыша, на ходу спросил вполголоса Дыба Кривого.

– Есть еще бюро ритуальных услуг и много других заморочек. Так что не боись, – он подмигнул подельнику, – еще часок, другой и адрес его родственничков у нас в кармане.

– Ну и марево! – спускаясь по трапу и морщась от яркого солнца, зависшего в самом зените, простонал Дрон. – Папаня пакости придумывает одну хлеще другой.

Шедший впереди него Джин едва заметно улыбнулся. Он догадался, что Василий так назвал Родимова.

В десять они вышли из кабинета генерала в Москве, а уже через шесть часов ступили на турецкую землю.

Вахида не переставала удивлять мобильность их группы, скорости перемещения из одной точки планеты в другую, готовность соответствующих структур в кратчайшие сроки делать не только документы, но и легенды на каждого офицера. В сущности, он догадывался, что эта работа не прекращается ни на минуту, идет сбор, обработка, анализ информации, моделируются ситуации, исходя из политической обстановки, и основная масса вопросов решается заранее. Террористы набираются опыта с каждым днем, и, соответственно, противостоящие им службы должны наращивать свои возможности вдвое быстрее и работать на опережение.

Обязанности были поделены между офицерами следующим образом.

Сняв номера в гостинице «Медаст», Джин с Дроном должны сразу отправиться к правнучке полковника Мальцева. Иса, как человек, имевший неплохие способности к турецкому языку, должен был остаться в номере и по первой команде заказать такси и билеты на обратный рейс. Предполагалось покинуть страну самолетом, но не исключались и другие варианты. Он изучил расписание движения электричек в Болгарию, морских судов в соседние страны. Шаман же, имитируя боевика, ищущего своих «братьев по оружию», должен приготовить своеобразное алиби, на случай, если ими заинтересуется Департамент безопасности. На следующий день утром ему необходимо было проехать в район штаб-квартиры Конгресса чеченского народа, покрутиться там, определить, есть ли слежка.