Оставим догадки. Если это седовласый священник Петер Заврх — пусть преклонит он колена перед той жизнью, что неожиданно ворвалась в его урбанское уединение, где до сих пор «исповедальня и церковная кафедра» — Мета и «всекрестьянская коллективизация» — Катра сообщали ему сплетни о делах, которые он порицал в своих воскресных проповедях как грех, не ведая настоящей жизни. За время трехдневного путешествия он узнал об этой жизни больше, чем за все прожитые им десятилетия. Может быть, теперь он будет снисходительнее к этой жизни, коли и впрямь вырвал из своего сердца кулацкую жадность?

Если это активист Алеш Луканц — пусть он сравнит мечты прежних лет с действительностью и поймет, что жизнь надо основательно подтолкнуть вперед. А Луканц как-никак из тех людей, кто может это сделать; в окрестностях Урбана никто не сомневается ни в его желании, ни в его честности.

Если это художник Яка — пусть осознает, что жизнь в искусстве нужно начать снова, с человека, потому что только оттуда начинается настоящая дорога в искусство.

Если же это сам старый словенский бог, что обитает в горах возле Урбана, — пусть себе отправляется на беседу к священнику Заврху. Может быть, Петер отважится рассказать ему правду о жизни, которая у них обоих выскользнула из рук.

Или это батрак Рок и служанка Марта, шагающие навстречу новой жизни? Все уходят. Почему бы и для них не найтись месту в долине?

Или это Полянчева и слепой инвалид, которые везут тележку к дому над Подлесой, и со стороны может показаться, что на этой тележке — их маленькое счастье, их новая жизнь?

Или это молодая Яковчиха, которая вернулась к Урбану посмотреть, не созрели ли черешни и не ждет ли ее кто-нибудь из тех, кто ее любил?

Или это старая Яковчиха возвращается в свой родной дом, чтобы провести ночь наедине с похоронками и своими воспоминаниями?

Кто это поет? И какую песню? Художник свое «Я прошлым летом мимо шел…»? Или это шумят ручьи? Или Петер Заврх разговаривает сам с собой? Или шепчутся Марта и Рок? Или Малка и слепой инвалид рассуждают о лампадке и о маленьком счастье, к которому они так стремятся? Чей это голос раздается в ночи? Может быть, это дети, не записанные ни в церковных, ни в метрических книгах?

Или это голос нашего беспокойного раненого сердца?

Если это он тревожит нас? Иди и прикоснись к этой неустроенной человеческой жизни, которая все еще так нуждается в нашей доброте. Шумят ручьи вокруг Урбана, зашептались ветви лиственниц, вспорхнула испуганная птица, старая Яковчиха позвала своих детей, и дрогнуло наше сердце, повелевая нам прислушаться к жизни.

Прислушаемся к ней в этой тихой ночи, под тоненький перезвон далеких звезд и журчание ручьев, прислушаемся, а потом чуть постоим на распутье, тихо и одиноко, как стоят

ЛИСТВЕННИЦЫ НАД ДОЛИНОЙ.

notes

Примечания

1

Мирко Рупел (1900—1963) — словенский филолог, занимавшийся проблемами орфографии и орфоэпии. — Здесь и далее примечания переводчиков.

2

Сорт вина.

3

Головной убор югославских партизан типа пилотки.

4

Франце Прешерн (1800—1849) — крупнейший словенский поэт, роль которого в развитии словенской литературы можно сравнить с ролью Пушкина в русской. Здесь перефразируются слова его стихотворения «Здравица».

5

Мать бандита — свинья, свинья! (нем.)

6

Стрелять, стрелять, ты, старуха, стрелять… (нем.)

7

Стрелять, ты, старуха! Стрелять… Мать… (нем.)

8

Я, я стрелять, я, я, нет мать, я! (нем.)

9

Нет, мать должна стрелять, мать! (нем.)

10

Нет, ребенок, ребенок должен стрелять! (нем.)

11

Посмотри-ка, маленькая бандитка! (нем.)

12

Славься! (лат.)

13

Водка, настоянная на полыни.

14

Прочь! (греч.)