После 1945 года масштабы удешевления товаров еще больше увеличились. Первое послевоенное снижение цен состоялось уже в декабре 1947 года. Коммерческие и пайковые цены были отменены и преобразованы в единые. На 10–12 процентов подешевели хлеб, мука и крупы. В 1948 году стали доступнее на 10 процентов автомобили «Москвич». Мотоциклы и велосипеды подешевели на 20 процентов. Самое грандиозное снижение цен произошло 1 марта 1950 года, когда буханка хлеба в один момент подешевела на 26–30 процентов. Цены на говядину и свинину снизились сразу на 24 процента. Сливочное масло подешевело на 30 процентов. При Сталине в начале пятидесятых годов регулярно дешевел бензин. Например, только в 1951 году в Советском Социалистическом Союзе цена за литр снизилась на 20 процентов.
При Сталине существовала плановая экономика, и цены были едиными на всей территории СССР. Их устанавливал не рынок, а Советское правительство. Поэтому советские граждане при Сталине были уверены, что когда они проснуться на следующий день, то цены не вырастут, а весной еще и снизятся. Ни в одной стране мира в таких огромных масштабах и с такой регулярностью не было хотя бы повторено это достижение советского социализма. В этом уникальность и даже величие сталинского снижения цен.
Глава 3
Хорошенько все взвесив, я все же решил воспользоваться помощью моих родственников для устранения Хрущева. Причем ликвидацию совместным обсуждением решено было провести после переворота, устроенного Хрущевым вместе с Жуковым, которым Никита Сергеевич попользуется и выбросит как ненужную шлюху на обочину советской политики. Берию нужно было ликвидировать — он действительно в терминологии того времени был тайным правым уклонистом. Можно вспомнить и его скептическое отношение к формированию социалистической Германии (ГДР), и предложение уступить японцам Курильские острова. Намекал Берия и на возможность примирения с Югославией. По-видимому, он стремился форсировать выход Советского Союза из холодной войны и хотел взять курс на полный пересмотр жесткой послевоенной внешней политики Сталина. Будучи прагматиком, Берия считал, что преодолеть послевоенную разруху можно только запустив «новый НЭП». То есть с помощью капиталистических методов хозяйствования. Похоже он планировал железной рукой реставрировать в Советской России капитализм.
Весной 1953 года не стало Сталина. Мало кто задумывается, что при жизни Иосифа Виссарионовича простые люди действительно искренне любили его. «Отец родной» — это не прием газетной пропаганды, а по-настоящему народная формулировка. Поэтому, когда «отца» не стало, на страну опустилось настоящее, тяжелое и мрачное горе. Миллионы людей захотели проститься с вождем, и не только из Москвы, а со всего СССР. В столицу потянулись скорбные делегации. Те, кто ехал издалека, понимали, что на похороны они не успеют, но ведь и похорон в привычном понимании не было — тело Сталина решили на время «поместить» в Мавзолей к Ленину, а позже соорудить специальный пантеон, куда перенести останки выдающихся деятелей. Советским гражданам сообщили о смерти Сталина утром 6 марта 1953 года. И пока страна находилась в оцепенении, власть начала готовить столицу к траурной церемонии. На первом этапе главным было определить место прощания людей с вождем. Комиссию по похоронам возглавил Хрущев, и он выбрал Колонный зал Дома Союзов. Берия возражал, указывая на узкие улицы и тесноту самого зала. Он предложил поставить тело на три дня перед трибуной Мавзолея и организовать к нему проход со стороны улицы Горького (нынешняя Тверская). Но члены комиссии возмутились — как это так, Сталин будет лежать в гробу под открытым небом. Поэтому вариант с Колонным залом победил. Почившего вождя положили в гроб в повседневном военном мундире, на который нашили погоны генералиссимуса и золотые пуговицы. Хрустальные люстры зала затянули черным крепом, а на мраморные колонны повесили бархатные полотнища с гербами союзных республик. Когда все было готово, в первый почетный караул встали члены Политбюро, затем их сменили министры, маршалы и генералы. Народу доступ к телу открыли только в шесть вечера. В это время окрестные улицы были уже запружены людьми, а очередь начиналась аж от Курского вокзала.
Власти по какой-то неведомой причине решили пустить ее к Колонному залу кружным путем. Все улицы рядом перекрыли военными грузовиками с солдатами, для прохода оставили лишь узкую Пушкинскую, а на нее пускали только от Трубной площади через Петровский и Страстной бульвары. На Трубной площади и произошла давка вечером 6 марта 1953 года. Там скопилось очень много людей — они прибывали с двух сторон, а пропускали их дальше дозировано лишь по двум проходам Петровского бульвара. Солдаты и конные милиционеры делали это крайне медленно, так что народ на площади просто не двигался. Попав на нее, москвичи не понимали, почему все стоят и что им делать дальше. Поневоле превратившаяся в накопитель, Трубная площадь быстро наполнилась, а люди всё напирали и напирали. И вот раздались первые крики, появились раненые. Помочь упавшим было невозможно, их просто затаптывали насмерть. При этом у москвичей не оставалось выбора, так как повернуть назад уже не получалось — вокруг колыхалось черное людское море. Подпитываясь вливавшимися из переулков колоннами, оно подхватывало людей и несло их в самую гущу. Пришедшие проститься со Сталиным гибли, раздавленные о фонарные столбы, чугунные решетки и борта машин.
Вместо того, чтобы убрать оцепление и открыть проходы, власть мобилизовала комсомольцев на помощь конной милиции и военным. Я вместе со своими друзьями тоже принял участие. Мы держали живую цепь на улице Дзержинского, не глядя по сторонам. Сперва нам ничего не говорили, а потом кто-то из милиционеров сказал, что внизу на Трубной площади давка и там гибнут люди
Страсти не успокоились даже после того, как на ночь закрыли доступ к телу Сталина. Народу стало поменьше, но люди все равно оставались на улицах, ожидая рассвета, чтобы проститься с вождем. Всю ночь по центру летали машины скорой помощи, которые собирали раненых и раздавленных. Погибших свозили в ближайший Лефортовский морг, и их было так много, что тела складывали на мартовский снег. Ближе к рассвету по центру прошли уборщики — те же самые комсомольцы с метлами и лопатами. На следующий день ожидания ночевавших на улицах людей не оправдались, так как 7 марта в Колонный зал Дома Союзов пускали только официальные делегации. Мимо гроба шли руководители стран Восточной Европы, дипломаты, военные, писатели и музыканты. А простые граждане опять собирались в очереди на весеннем морозе, надеясь, что проход к телу Сталина разрешат. Но вместо этого власти лишь усилили милицейское оцепление, перекрыв не только центр, но и подходы к нему.
Однако 8 марта «по многочисленным просьбам трудящихся» доступ открыли. На сей раз не через Трубную площадь, а по улице Чехова. Довольно узкая, она быстро забилась людьми. Опять давка, опять смерти.
Не прошло и года с момента окончания Второй мировой войны, как маршал Жуков, принимавший два Парада Победы в Москве и Берлине, попал в опалу. Он был обвинен в незаконном присваивании трофеев и непомерном раздувании своих заслуг в разгроме нацистской Германии. Справедливости ради следует сказать, что эти обвинения имели под собой довольно весомую почву.
Как бы то ни было, в июне сорок шестого Жуков потерял должности Главкома сухопутных войск и замминистра обороны и отправился командовать Одесским военным округом. Через пару лет Сталин загнал его еще дальше, в малозначащий и слабый Уральский округ, попутно выведя маршала из числа кандидатов в члены ЦК ВКП(б). Ряд его сторонников был арестован, трое (Кулик, Гордов и Рыбальченко) были расстреляны, остальные получили от 10-ти до 25-ти лет лагерей. В пятьдесят третьем опального маршала возвращают на должность первого заместителя министра обороны СССР.
