На другой день после приезда из Москвы Усманов проявил и отпечатал пленку, снятую в Алмазном фонде. Почти все кадры оказались четкими, и он мысленно погордился своими способностями фотографа. Снимки Марат принес домой и показал Ирине. Увидев картинки с интерференционными фигурами, жена спросила:

— А модель алмазной решетки зачем снимал?

— Сразу виден физик-структурщик. — Марат завистливо вздохнул: — Это не модель, это алмаз «Щах».

— Микрофотография? — удивилась Ирина.

— Именно!

— И как ты объясняешь феномен?

— Даже Чернов в нокдауне, что уж говорить обо мне! Но это еще не все. Удельный вес «Шаха» больше положенного.

— Может, примеси тяжелых элементов?

— Ты скажешь! Какие атомы можно втиснуть в решетку, чтобы увеличить удельный вес на две десятых?

— Да. — Ирина задумалась, — Здесь структурный запрет… — Она покусала полные губы. — Надо подумать…

Из соседней комнаты прибежал сын и, как всегда бесцеремонно, влез в разговор:

— Пап, а пришельцы на самом деле бывают или нет?

— Какие еще пришельцы? — Марат досадливо поморщился.

— Камилл! — возмутилась Ирина. — Видишь, мы с папой разговариваем? Почему ты мешаешь нам? Это невежливо, Сын пожал тонкими плечами, обиженно засопел, но остался на месте. Ирина как могла строже посмотрела на него карими глазами и продолжала, обращаясь к мужу:

— Давай рассуждать логически: повысить удельный вес «Шаха» можно либо колоссальным давлением, либо…

— Это отпадает. Сама говорила, что алмаз несжимаем.

— Тогда все-таки примеси.

— Примеси чего?

— Того, что может войти в решетку в больших количествах.

— Не разводи мистику, таких элементов нет.

— Нет? — Ирина наморщила лоб. — А углерод-13? Марат, прищурившись, смотрел на круглое лицо жены в вдруг хлопнул себя по лбу.

— Елки-палки, как же я сам не догадался! Химически он неотличим от обычного углерода…

— …А атомная масса на целую единицу больше!..

— …А из литературы известно, что алмазы стремятся вобрать в свой состав больше тяжелого изотопа, в то время как графит почти нацело состоит из углерода-12!

— Папа! — опять влез Камилка.

— Сынок, помолчи!.. Послушай, мы можем вычислить атомную массу элемента, составляющего «Шах». Все исходные данные есть… — Ирина вытащила из-под бумаг логарифмическую линейку и принялась считать. Марат посмотрел на взъерошенные волосы сына, на рубашку, выбившуюся из шорт.

— Стричься тебе пора, вот что!

Камилл не обратил внимания на отцовские слова.

— Папа, можно мне наконец спросить?

— Валяй, спрашивай.

— Все писатели пишут, что на других планетах есть жизнь: и Алексей Толстой, и Казанцев, и Уэллс, и Ефремов, и Брунов.

— Не Брунов, а Бруно, — поправил Марат.

— Они пишут, что на Землю прилетали пришельцы.

— И что?

— Так прилетали они или нет?

— Науке это неизвестно.

— А Баальбекокая плита и рисунки в пещерах?

— Они ничего не доказывают, потому что могли быть сделаны человеческими руками и по другому поводу. Нужно найти такую штуку, про которую точно можно сказать: она сделана пришельцами и только пришельцами. Понял?

— Жалко, — тяжело вздохнул сын и ушел, шаркая подошвами.

— Тапки надень! — крикнул вслед Марат. — Бруно он читает, а к тапкам никак не приучится… Ну, чего насчитала?

— Интересно получается, — ответила Ирина. — Вот смотри: рассчитанная атомная масса равна 12,76. То есть «Шах», примерно на четверть состоит из углерода-12, остальное — тяжелый изотоп. Если только в составе алмаза нет углерода-14…

— Исключено, — возразил Марат. — Радиоактивных примесей в «Шахе» нет. Он помолчал, поглаживая ладонью голову. — Ну, спасибо тебе. Надо обмозговать эту идею.

Марат думал долго, до конца месяца. При его скоропалительности это было очень много. Но решение так и не пришло. Полученные факты никак не хотели увязываться, они были слишком разнородны. Как увязать продолговатую форму алмаза с изотопным составом? Какой смысл заложен в скачкообразном уменьшении суммы углов между гранями — 720, 360 и 180 градусов? Где «Шах» набрал столько тяжелого изотопа? А интерференционные фигуры, складывающиеся в объемное изображение кристаллической решетки алмаза, вообще ни в какие ворота не лезли. Да еще эти загадочные светлые пятнышки в вершинах квадратов и треугольников…

Откуда-то издалека, из самых глубин сознания, просачивалась дикая мысль. Но Усманов загонял ее обратно — ученый он или беспочвенный фантазер?

Да, все вышло не так, как предполагалось. Он думал, что стоит исследовать алмаз «Шах», как все станет ясным. А тут еще большая темнота и бессмыслица. Если только не та безумная идея… Надо звонить Чернову, а то до понедельника не дожить.

Николай Иванович позвонил сам. Это случилось в субботу вечером. Голос академика был серьезным и даже озабоченным.

— Марат, ты разобрался в изотопном составе «Шаха»?

— Да, Николай Иванович. Мы с Ириной выяснили, что он на семьдесят шесть процентов состоит из углерода-13.

— И что ты предпринял?

— Написал в Киев заявку на десять граммов.

— Знаешь, сколько это стоит?

— Из магазина «Изотопы» сообщили: восемьсот двадцать рублей за грамм. Но это не страшно, у меня есть деньги на теме.

— Уж не собираешься ли ты выращивать технические алмазы про триста рублей за карат при нынешней цене — трешка?

— Николай Иванович, если мы вырастим трехчетырехкаратные ювелирные алмазы, то получим экономический эффект. Ведь цена бриллиантов достигает шестисот рублей за карат.

— Правильно. — Чернов помолчал. — Как ты объясняешь патологические свойства «Шаха»?

— Пока все темным-темно…

— И никаких идей? — Голос Чернова поскучнел. В голове Марата пронеслось: «Сказать или промолчать? Засмеет ведь… А с кем же еще делиться?»

— Есть одна дикая идея. Сын на нее натолкнул.

— Излагай! — оживился академик.