– Слушай, ну неужели ты ни разу в жизни на спиннинг не ловил?

– Нет, – покачал головой я. – Всегда предпочитал лодку и поплавок. В крайнем случае – сети или бредень.

– Смотри, – тут же приосанился Стэп, ощущая собственную важность. – Закидываешь вот так… – Он умело забросил воблер на несколько метров и продолжил обучение: – Теперь смотришь на кончик. Когда воблер упадёт на дно, ты увидишь, как он дрогнет, и начинай играть.

– В смысле – играть?

– Ща покажу, – ухмыльнулся Стэп.

Когда у него дрогнул кончик, я так и не понял. Но, видимо, это случилось, потому как приятель принялся подкручивать катушку. При том делал это совсем не так, как я ожидал. В моём понимании ловля на спиннинг выглядела тупо: забросил – вытянул, забросил – вытянул. Но на деле здесь имелась целая система. Стэп периодически подтягивал воблер, а затем отпускал. Выжидал пару секунд и снова делал несколько оборотов катушкой. Иногда подправлял траекторию, поводя удилищем то вправо, то влево. Как я понял, таким образом он имитировал поведение рыбки, которая якобы находилась на другом конце лески.

– Ща, – кивнул я и, нелепо размахнувшись, зашвырнул воблер чёрт-те куда.

Стэп хрюкнул, но комментировать не стал. Как я ни смотрел на кончик своего спиннинга, так и не смог поймать тот момент, когда приманка коснулась дна. А потому просто выждал какое-то время для порядка и принялся подкручивать катушку. Вытянул небольшой пучок травы, снял его с крючка и снова забросил воблер в реку. Так продолжалось минут десять, пока у Стэпа не началась поклёвка.

– Во, во! – засуетился он. – Попалась!

Про науку он тут же забыл. В том смысле, что никаких объяснений по его дальнейшим действиям не было. Некоторое время он плавно подтягивал добычу, а затем резко рванул удочкой и заработал катушкой в полную силу. Удилище изогнулось, кончик водило туда-сюда, но добыча крепко закусила приманку, и вскоре уже трепыхалась над поверхностью.

Стэпу попалась щука. Небольшая, максимум грамм на пятьсот, но он был доволен как слон. Наверняка и сфоткался бы с ней пару раз, будь у него такая возможность. Рыба отправилась в ведро, а приятель получив дозу адреналина, вошёл в азарт. С горящими глазами он продолжил закидывать спиннинг, напрочь забыв обо мне.

Впрочем, я пока не нуждался в дополнительных советах и тоже методично метал воблер в воду. Однако кроме травы или пустоты ничего не вытягивал. Солнце уже близилось к горизонту и собиралось завалиться за него, когда у Стэпа вновь ударила поклёвка. Очередная щука отправилась в ведро, а рожа приятеля выглядела как у кота, который нализался сметаны.

– Вот, учись, пока я жив, – добавил он и снова забросил воблер. – Ща ещё пару таких – и, считай, ужин готов. Ухи замутим.

– Какой ухи? – хмыкнул я. – У нас кроме рыбы больше ничего нет.

– Значит, в углях запечём, – пожал плечами он. – Или закоптим.

Я в очередной раз забросил спиннинг и наконец-то впервые смог улучить момент, когда воблер коснулся дна. Движение кончика было настолько слабым, что я больше почувствовал, как ослабло удилище, чем заметил необходимое движение. И принялся подтягивать приманку. Подкрутил катушку, замер, ещё раз подкрутил, двинул спиннингом влево и убрал слабину лески. Снова немного выждал, но как только начал подкручивать, дело пошло очень туго. Видимо, я за что-то зацепился. Я даже спиннинг слегка потянул, чтобы освободиться от зацепа. Удилище изогнулось, но вроде подалось, и я снова принялся наматывать леску на катушку. Так продолжалось до тех пор, пока леска не подобралась к пирсу, а затем случился такой удар, что я едва спиннинг не бросил.

Стэп мгновенно переключил внимание на меня.

– Подсекай! – заорал он. – Давай, тащи его, падлу!

– Тащить или подсекать?! – так же, пребывая в азарте, уточнил я.

– Да тяни ты уже!

– Да я тяну!

А в этот момент спиннинг изогнуло так, что он того и гляди сломается. Я испугался и слегка сбавил напор, позволяя добыче расслабиться. Всё это я проделывал интуитивно, не задумываясь. Будто руки и без меня понимали, как нужно на самом деле.

Почуяв поблажку, рыба перестала биться, и я снова взялся за катушку. На этот раз я опустил спиннинг практически к самой воде и продолжил тащить добычу, которая упорно не желала покидать свою среду обитания. Стэп даже своё удилище бросил. Всё его внимание было приковано ко мне, будто это он поймал крупного хищника. А в том, что на том конце сидит что-то серьёзное, я не сомневался. Слишком уже тяжело его было тащить.

И снова, как только мне удалось подвести рыбу к пирсу, она забилась, пытаясь сорваться, но да где там, я был к этому уже готов. А так как спиннинг находился у самой воды, оставалось лишь поднять его, чтобы вытянуть добычу. И когда я это сделал, Стэп изобразил эдакий танец вприсядку, прихлопнув в ладоши и по бёдрам. Объяснять, кто угодил ко мне на крючок, не требовалось. Хоть судаков в своей жизни я никогда и не ловил, но уж точно пробовал, и не раз. А мне попался настоящий крокодил. Судя по виду, килограмма на три, не меньше.

– Ну чё, – поморщился Стэп, с кислой рожей заглянув в ведро. – Новичкам везёт.

– Просто ловить надо уметь, – отпустил я шпильку в адрес приятеля.

– Ой, повыделывайся тут ещё, – фыркнул он. – Да если бы не я, так бы и сидел сейчас со своим поплавком, мальков тяга́я. Ну чё, хорош на сегодня?

– Да щас, ага, – ухмыльнулся я, пытаясь высвободить воблер. – Только самый клёв пошёл.

– Ну как скажешь, – хмыкнул приятель и поднял свой спиннинг.

Однако все последующие забросы улова не принесли. Спустя пятнадцать минут азарт уже сошёл на нет, а солнце практически наполовину скрылось за горизонтом. Ещё минут пять, и на город опустится ночь, а значит, нам действительно пора сматывать удочки, притом обоих смыслах.

Судак даже в ведро умещаться не желал. А потому мы приняли вполне уместное решение выпотрошить рыбу прямо на месте, а заодно и почистить. Чем и занялись. Времени это заняло немного, зато теперь вся добыча разместилась в ведре, и в доме грязь разводить не придётся. Зачерпнув воды из реки, я даже смыл с пирса чешую и потроха, чтоб оно не воняло и не привлекало лишнего внимания. Обратно в дом возвращались, подсвечивая себе под ноги фонариком.

Полину мы застали спящей. Но когда Стэп грохнул ведром, она распахнула глаза и уставилась на нас мутным взглядом.

– А, это вы, – протянула она и снова опустила голову на подушку. – Ну, как порыбачили?

– Смотри, какого крокодила поймали! – тут же подхватил ведро Стэп и едва не сунул его под нос девушке.

– Ага, – хмыкнул я, – поймали. Я поймал, а кто-то мелочь всякую таскал.

– Ой, можно подумать… – Приятель скорчил рожу. – Но вообще да, Брак поймал.

– И чё мне с ней делать? – Полина тупо уставилась на улов.

– Приготовить, – ответил я. – Насчёт щук не знаю, я бы их вообще выбросил, а судака на стейки порезать и на сковородку.

– Я не умею, – тут де включила заднюю Полина. – Никогда рыбу сама не жарила.

– Разберёмся, – буркнул Стэп, скидывая с себя куртку. – Распрягай баллон, ща всё будет.

С домом нам повезло. Кухонная утварь оказалась нетронутой. Нет, она тоже вся валялась на полу, но хотя бы присутствовала. Из квартир сейчас даже кастрюли все вынесли. Ну или они были в таком состоянии, что их даже в руки брать не хотелось. Ведь бо́льшая часть посуды на момент апокалипсиса была с едой. А щи, простоявшие в тепле более двух лет под закрытой крышкой, представляют из себя то ещё бактериологическое оружие. Холодильники так и вообще лучше не трогать. Герметично закрытые дверцы делают своё и сохраняют внутри такие ароматы, что даже квартира с трупами, обнаруженная нами сегодня, нервно курит в уголке.

Стэп подыскал сковородку нужных размеров и установил её на походную плиту. С газом пока особых сложностей не возникало. На заправках его полно, да и периодически на рынки привозят, прямо в баллонах. Поговаривают, что откуда-то из Рязанской области. Вроде как там имеется некое подземное хранилище, где этого газа ещё лет на сто вперёд сныкано. Понятия не имею, как это работает, но факт налицо: походная плита всегда при нас, и трудностей с заправкой небольшого баллона не возникает.