– И где ты будешь жить?

– Я надеялась, что ты сможешь мне с этим помочь, – сообщила я и сложила руки на коленях.

Он глубоко вздохнул, вытер ладони о брюки и сел в кресло.

– Так ты зарабатываешь достаточно, чтобы снимать квартиру?

– Я не знаю, – робко ответила я, надеясь не покинуть эту комнату без предложенного решения.

– А как насчет комнаты для персонала? – поинтересовался Генри с надеждой в голосе, и я навострила уши.

– Комната для персонала? – спросила я.

– Да. Мой знакомый жил там, когда пытался работать здесь. Он продержался три дня, а потом вернулся к своей семье в Уэльс, – рассказал брат. – Это маленькая комната в здании для персонала, которую тебе предоставят, раз ты работаешь помощницей библиотекаря. Тебе, наверное, придется обратиться к мистеру Риду, чтобы узнать, подойдет ли тебе этот вариант.

Волна облегчения захлестнула меня, я поднялась со стула и обвила руками шею Генри.

– Спасибо, – прошептала я ему в ухо, и он тихо рассмеялся.

Никогда бы не подумала, что решение найдется так быстро. Я бы переехала в маленькую комнату на три недели и, таким образом, дала бы себе возможность немного отдалиться от матери. Это было просто и практично, мне нравится.

Мне просто нужно было пересилить себя, чтобы обратиться к мистеру Риду, и это вызывало боли в животе более сильные, чем могли возникнуть от тостов с бобами и трех кексов.

Я взяла книги для Элизы и передала ей их через окно моей каморки. Мы не смогли поговорить, потому ей нужно было возвращаться на лекции, но она заверила меня, что мы скоро встретимся, и тогда у нас будет больше времени для разговора. Я быстро попрощалась с ней и закрыла окно прежде, чем кто-нибудь успел нас заметить.

Эйфория, которую я чувствовала до этого, снова охватила меня, но в очень мягкой форме, и тут же полностью улетучилась после того, как я встретила мистера Рида, зная, что все еще хочу поговорить с ним в его кабинете.

Однако я не могла этого сделать, поэтому я избегала его и сначала рассортировала его почту, прежде чем положить ее на стол в его кабинете.

Наступил полдень, и я старалась не думать о том, что мама снова воспользуется моим перерывом. Я взяла пальто и поспешила на улицу как раз вовремя, чтобы успеть перехватить ее снаружи и она не смогла снова унизить меня перед мистером Ридом.

Как и предсказывал Генри, она действительно спросила о броши, которую видела у него. Я сделала удивленное лицо и с облегчением призналась, что думала, что потеряла ее.

Мама казалась удовлетворенной, и я сглотнула комок, образовавшийся в горле при мысли о Генри и его положении.

Он заставил меня поклясться, что я не расскажу об этом ни нашим родителям, ни кому-либо другому, а взамен пообещал мне, что очень скоро я познакомлюсь с его дорогой Рейчел. Он доверял мне, и я не стала бы злоупотреблять его доверием.

Разговоры мамы и тети Лиллиан о правильном гардеробе для осени, бале в следующую субботу и идеальной погоде прошли мимо меня, я молча пила свой чай, который помог мне немного справиться с головной болью и слегка взбодрил. Однако ему не удалось прогнать мое беспокойство.

– Что ты об этом думаешь, Ани? – спросила мама, но я совершенно не слушала, погруженная в шум множества голосов в зале и ветер за окнами, и мне хотелось, чтобы у меня была с собой книга.

– Прошу прощения, что? – вежливо переспросила я, и мама неодобрительно нахмурила брови.

– Твое платье, Ани. Для субботнего бала, – посвятила она меня в тему разговора, и я крепче сжала чашку.

Бал. Я почувствовала себя совершенно иначе.

В прошлую субботу я еще верила, что с нетерпением жду этого события, представляла, как приятны будут мои разговоры с мистером Бойлем, и как легко было бы не думать о том, чтобы отпугнуть любого мужчину при первом контакте, только бы маме не пришла в голову мысль свести меня с ним.

Но теперь она снова здесь, женщина с хорошими намерениями. Идеальная мать, за которую дрались бы другие брошенные дочери. Но конечно, у этой инициативной дамы был неблагодарный, упрямый ребенок, который предпочитал иметь дело с пыльными книгами, а не с батистовыми тканями и тонкими хитростями женского флирта.

Теперь предстоящий бал стал одним из многих испытаний, которые я была вынуждена пережить.

– Мы с тетей Лиллиан уже заказали платье у портного, – сказала я, хотя я не могла представить, что тетя еще не рассказала ей этого.

Они действительно необычайно хорошо понимали друг друга. Они разделяли любовь к деталям и ярко выраженную предприимчивость, что делало их идеальными подругами.

– Но, дитя, светло-коричневое платье не произведет никакого впечатления на твоего любимого мистера Бойля. Мы подумали о красном с золотой каймой и светлым кружевом, – начала моя мать, представив, как я плыву через бальный зал к королеве.

На мгновение я прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями, чувствуя себя разбитой и злой одновременно, и не могла поверить, что она даже не позволила мне иметь собственного мнения по этому поводу.

– Нет, – сказала я резко и так категорично, хотя я редко осмеливалась воспротивиться своей матери. – Я надену светло-коричневое. И я не потерплю, чтобы ты называла мистера Бойля моим любимым, – твердо добавила я. Мама пораженно моргнула.

В своей жизни я лишь несколько раз высказывала свое мнение так прямо и теперь видела в глазах матери боль, которую я причинила этим.

– Анимант. – Она произнесла мое имя так, словно я была упрямым ребенком, который просто не хочет принять, что будет лучше для него. – Не нужно отрицать свои чувства. Лиллиан рассказала мне, как вы друг на друга смотрите, и я очень этому рада. Не будь такой глупой и не упусти свой шанс только потому, что ты поддалась глупому порыву любым способом разозлить меня, – упрекнула она, и я возмущенно втянула воздух.

Она опять все не так поняла. Мои чувства к мистеру Бойлю она слишком романтизировала в своем стремлении найти хорошую для меня пару, как и причину моего несогласия.

– Я уверяю тебя, что это не так, мама. Только потому, что я привязалась к мужчине, не значит, что он должен стать любовью всей моей жизни, – попыталась объяснить я, но, к моему большому раздражению, она тут же снова перебила меня.

– Но конечно, тебе просто нужно захотеть, чтобы это стало правдой. Когда я впервые познакомилась с твоим отцом и взглянула в его глаза, я поняла, что мы созданы друг для друга. Как ты можешь отвергать такие чувства? – тихо отругала она меня, и с меня было достаточно.

Я не она, я не могла посмотреть мужчине в глаза, какими бы прекрасными эти глаза ни были, и сразу понять, что это настоящая любовь. Я ничего не знала и чувствовала себя жалкой, запутавшейся и сомневающейся во всем, что, как мне казалось, я знала на этот счет.

Я энергично покачала головой. Так дальше не пойдет. Эта женщина больше не будет так перевирать все мои слова. Я больше не знала, во что мне верить. Если я потеряю себя, тогда я начну верить в то, что она мне говорит, и это приведет к тому, что в скором времени я окажусь у алтаря рядом с мистером Бойлем, будучи уверена, что все сделала правильно.

– Я переезжаю, – вырвалось из моих уст. Моя мама остановилась на середине фразы, которую говорила моей тете, и потрясенно уставилась на меня.

– Что это значит, Анимант? – спросила меня тетя Лиллиан.

Я сглотнула, чувствуя, как пересохло в горле, и расправила плечи.

– Благодарю вас и дядю Альфреда от всего сердца за то, что вы так великодушно приняли меня, но в конце недели я перееду в комнату для персонала, – сообщила я тете Лиллиан, которая была слишком удивлена, чтобы что-либо ответить.

– Не глупи, Ани. Это неразумно. Кому ты пытаешься здесь что-то доказать? – произнесла мама, напыщенно взмахнув в воздухе своими маленькими руками. Я поставила чашку на тонкое блюдце с большей решительностью, чем это было бы необходимо.