- Так. Но и самого понятия «кровосмешение» у нас как бы нет, ведь все мы все равно рано или поздно возвращаемся к своим родителям.
Хауэс вздохнул:
- Нет, мне, похоже, все/таки легче будет объяснять с помощью пистолета.
- А я хоть сейчас готов начать свою миссию, - заявил Борроу. - У меня уже есть наметки группажей, в которых я изложу то, что не скажут слова. Вот только заберу Вер из «Амниотического Яйца» и…
- А ты - ты отправишься с нами в две тысячи девяносто третий? - спросил Буш у Вигелии.
Она отрицательно качнула головой:
- Я выполнила все предписания Главенствующего Союза. Моя миссия завершена, и мне не дозволено больше ничего предпринимать. Я еще увижу тебя и Энн - когда стану ребенком. Но мы - я и мой эскорт - все же проводим вас до порога две тысячи девяносто третьего.
Они снова окунулись в поток Времени, уносясь все дальше от той точки, что привыкли считать началом мира.
Буш и Энн одновременно сформировали вопрос к Вигелии. Буш (построившаяся в пространстве пирамида из концентрических колец):
- Если в прошлом человечество было столь развито, то почему оно осталось на гибнущей планете? Почему не искало спасения в других мирах?
Пирамиду достроили тонкие колечки - Энн:
- Дай нам хотя бы намек на это великое прошлое!
Вигелия предупредила, что ответит на оба вопроса сразу. По ее воле глазам их вдруг явился величественный белый замок. Он надвигался на них, открывая их взглядам свое прозрачное построение. Там было несчетное множество комнат. Блоки стен его скрещивались, проникая друг сквозь друга.
То был макет всей истории Вселенной - ее облекли в форму, наиболее удобную для понимания. Это было совершеннейшее произведение искусства. Буш и Борроу до конца дней своих не оставят попыток его воспроизвести, цепляясь за конец путеводной нити и все чаще теряя его. Но все же они сумели запечатлеть отблески великой истины для последователей - Пикассо, Тернера и других.
Проплывая лабиринтами нерукотворного здания, они пытались постичь суть, заложенную в нем.
В неизмеримо далеком прошлом человечество зародилось мириадами точек одновременно. Точки эти были рассеяны повсюду. Это был интеллект - вездесущий, всемогущий и вечный.
Это был Бог, сотворивший Вселенную.
Путем неизвестных ионных комбинаций он создал сам себя, а потом осел на множестве планет одновременно. Мало-помалу разрозненные точки начали сближаться, а централизация уже означала потерю многого. Вскоре жизнь на одних планетах стала невозможной, и люди целыми галактиками переселялись на другие. Но ведь и галактики постепенно сближались, стремясь к общему центру, и столкновение было неизбежно.
Процесс этот длился бесконечно долго. В конце концов все, что осталось от великого и могущественного человечества, сконцентрировалось на Земле. Это был финал великой Симфонии Творения.
- А ведь в наших религиях есть смутные догадки об истине! - подумал Буш.
- Не догадки, а воспоминания, - поправила его Вигелия.
Пора было возвращаться домой. Вигелия снова повела их бесконечными лабиринтами - но уже для того, чтобы, вынырнув на поверхность, они оказались в две тысячи девяносто третьем году.
Место, где они очутились, было, по-видимому, знакомо Хауэсу - он уже начал деловито прикидывать, куда броситься и что предпринять. Вигелия исчезла.
Буш и Энн с улыбкой переглянулись:
- Ну и что же ты намерен делать?
- Прежде всего - разыскать Уинлока и все передать ему.
- Вот это дело, - согласился Хауэс. - Я сейчас иду в подпольную ставку повстанческой организации. Пойдемте со мной, там вам сообщат, в какой из психиатрических больниц он содержится.
И они молча последовали за ним по руинам своей трансгималайской эпохи.
Джеймс Буш внезапно проснулся, вскинув голову, как от толчка. Взглянув на часы, он охнул: оказывается, он уже прождал в этом прокрустовом металлическом кресле сорок минут.
Сиделка подплыла к нему из глубины коридора.
- Главный врач все еще занят, мистер Буш. Его заместитель, мистер Франк ленд, согласен принять вас. Следуйте за мной.
Они поднялись по лестнице на пару этажей вверх, и сиделка распахнула перед ним дверь с надписью: «Альберт Франкленд».
Грузный взлохмаченный человек за столом, казалось, занимал добрую половину пространства кабинета. Маленькие очки его сползли на нос, и он поправил их, чтобы разглядеть посетителя.
- Я мистер Франкленд, заместитель главного врача Карфильдской психиатрической больницы, - представился он, предлагая Джеймсу стул. - Почту за честь знакомство с вами; и если потребуется наша помощь, вам стоит только попросить.
Эти слова пробили в измученной душе Джеймса плотину, долго сдерживавшую боль и отчаяние.
- Я хочу видеть своего сына! Это все, о чем я прошу! Ведь это так просто понять - и, однако, я прихожу сюда уже четвертый раз за две недели, только за тем, чтобы меня без объяснений выставили за порог! А добираться сюда к вам, знаете ли, удовольствие из последних. Вы же знаете, что с транспортом творится.
франкленд рассеянно кивал и барабанил по столу пальцем.
- Не годится так ругать общественный транспорт, мистер Буш, - этим вы косвенно задеваете Партию.
Буш отшатнулся от него, как от гигантской сороконожки. Но слова Франкленда немного отрезвили его, и он произнес уже спокойнее:
- Я прошу допустить меня к моему сыну Теду, только и всего.
Франкленд перегнулся через стол, конфиденциально выпучив глаза и понизив голос:
- А известно ли вам, что у вашего сына - опасное галлюцинативное помешательство?
- Мне ничего не известно. Да и не хочу я ничего подобного слышать. Почему я даже взглянуть на него не могу?
Франкленд принялся с несколько преувеличенным интересом разглядывать свои ногти.
- По правде-то говоря, сейчас ему дают сильные успокоительные препараты. Поэтому его и нельзя видеть.
В последний ваш приход сюда он вырвался из своей палаты и носился по коридорам, круша все вокруг, напал на сиделку и санитара. В своем бредовом состоянии он был убежден, что находится в Букингемском дворце. Как вам это нравится? Вот типичное последствие этих Странствий Духа. Ваш сын слишком этим увлекся. Он вдруг почему-то решил, что может Странствовать в населенные эпохи - но ведь всем известно…
