Елеазар Мелетинский Поэтика мифа. Том II Информация от издательства Мелетинский, Елеазар Моисеевич
Поэтика мифа. Том II / Елеазар Моисеевич Мелетинский. — Москва: МИФ, 2026. — (Архетип: русская культура). ISBN 978-5-00250-637-8 Книга не пропагандирует употребление алкоголя. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью. Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав. © Е. М. Мелетинский, наследники, 2026 © Оформление. ООО «МИФ», 2026 Часть II. Классические формы мифа и их отражение в повествовательном фольклоре Предварительные замечания Для правильного понимания природы мифа необходимо хотя бы самое краткое рассмотрение мифа и мифологии в наиболее типичных, так сказать «классических», формах, которые свойственны не только и не столько «классической древности» (вопреки многовековой популярности греко-римской мифологии в сфере европейской цивилизации), сколько обществам более архаичным, чем античное[1]. В этих обществах мифология является доминантой духовной культуры, хотя достаточно богатый эмпирический опыт и производственная практика сами по себе дают импульс для стихийно-материалистических представлений. Дело в том, что «здравый смысл» в первобытных культурах в основном ограничивается эмпирическим уровнем, а мифология становится тотально господствующим способом глобального концептирования. Будучи своеобразным отражением принятых форм жизни, мир мифических сверхъестественных существ воспринимается в качестве первоисточника этих форм и как некая высшая реальность. Причудливая фантастичность первобытной мифологии и ее стихийный идеализм не исключают, однако, познавательного значения мифологических классификаций и упорядочивающей роли мифов в социальной жизни племени. В самом порождении и функционировании мифов практические потребности и цели, безусловно, преобладают над умозрительными, в то же время мифология скрепляет еще слабо дифференцированное синкретическое единство бессознательно-поэтического творчества, первобытной религии и зачаточных донаучных представлений об окружающем мире. В древних цивилизациях мифология была исходным пунктом для развития философии и литературы. Признание специфической связи мифологии с идеологическим синкретизмом несовместимо и с кассиреровской интерпретацией мифологии как «автономной области духа», и с вульгарно-социологическими попытками противопоставить мифологию в качестве религиозного феномена первобытному искусству или в качестве поэтического феномена — первобытной религии, ибо мифология составляет «почву и арсенал» ранних форм как религии, так и поэзии. Кстати сказать, синкретическая природа в известном смысле сохраняется и религией и поэзией, входит в их специфику. Как синкретическая, притом древнейшая идеологическая форма, стоящая у колыбели более развитых и дифференцированных идеологических форм, мифология оказывается им в чем-то гомогенной, откуда, однако, вовсе не следует, что современные философия, политика, искусство, право и даже развитые религии могут быть сведены к мифологии, как-то в ней раствориться (такая тенденция имеется в мифологизме XX в.). Наоборот, здесь должны быть учтены качественные исторические различия между архаическими культурами и современной цивилизацией, каковы бы ни были ее противоречия. Известная неотделимость мифологического воображения от психологического субстрата, наличие некоторых общих свойств во всех продуктах человеческого воображения не должны вести к отождествлению мифов со снами, видениями, продуктами спонтанной подсознательной фантазии, к взаиморастворению мифологии в психологии и психологии в мифологии. По сравнению с такого рода игрой воображения мифология более социальна и идеологична, причем ее социальность выходит за рамки «коллективно-бессознательного» творчества. Не следует забывать об известной недифференцированности, диффузности мифологического восприятия, чтобы не отождествлять логические механизмы мифологического мышления и науки (Тэйлор, Штернберг), но и не разделять их полностью (Леви-Брюль, Кассирер). К «первобытному мышлению» имеется ряд убедительных параллелей из области детского мышления, хотя эти параллели ограничены качественными различиями между процессами формирования индивидуальной психики, а также логического аппарата у детей и социальным опытом в архаических обществах. Общие свойства мифологического мышления  Некоторые особенности мифологического мышления являются следствием того, что «первобытный» человек еще не выделял себя отчетливо из окружающего природного мира и переносил на природные объекты свои собственные свойства, приписывал им жизнь, человеческие страсти, сознательную, целесообразную хозяйственную деятельность, возможность выступать в человекообразном физическом облике, иметь социальную организацию и т. п. Эта «еще-невыделенность» представляется нам не столько плодом инстинктивного чувства единства с природным миром и стихийного понимания целесообразности в самой природе, сколько именно неумением качественно отдифференцировать природу от человека. Без наивного очеловечивания окружающей природной среды были бы немыслимы не только всеобщая персонализация в мифах, но такие первобытные верования, как фетишизм, анимизм, тотемизм, мана-оренда (которые, в свою очередь, отчетливо отразились в мифах, например анимизм — в образе духов-хозяев, тотемизм — в образах родоначальников с двуединой антропоморфно-зооморфной природой и т. д.), такое «метафорическое» сопоставление природных и культурных объектов, которое привело к тотемическим классификациям и, шире, — к мифологическому символизму, представлению космоса в зооантропоморфических терминах, отождествлению микро- и макрокосма (в частности, изоморфизму пространственных отношений и частей человеческого тела) и т. д. Диффузность первобытного мышления проявилась и в неотчетливом разделении субъекта и объекта, материального и идеального (т. е. предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени), вещи и ее атрибутов, единичного и множественного, статичного и динамичного, пространственных и временных отношений. Пространственно-временной синкретизм сказывается в изоморфизме структуры космического пространства и событий мифического времени.
Первобытному мышлению также свойственно чрезвычайно слабое развитие абстрактных понятий (что, как известно, широко подтверждается этнолингвистическими данными), вследствие чего классификации и логический анализ осуществляются довольно громоздким образом с помощью конкретных предметных представлений, которые, однако, способны приобретать знаковый, символический характер, не теряя своей конкретности. Непосредственным материалом первобытной логики становится элементарно-чувственное восприятие, позволяющее через сходства и несовместимости чувственных свойств осуществляться процессу обобщения без отрыва от конкретного. Соответственно, пространственно-временные отношения не могут эмансипироваться от заполняющих пространство и время конкретных чувственных предметов, персонажей, ситуаций, что приводит к представлению о неоднородности пространства и времени. Сближение объектов по их внешним вторичным чувственным качествам, по смежности в пространстве и времени может преобразоваться в причинно-следственную связь, а происхождение — в известном смысле подменить сущность. Последняя черта (характерная и для детского мышления) чрезвычайно существенна, так как ведет к самой специфике мифа, моделирующего окружающий мир посредством повествования о происхождении его частей. вернуться Во второй части мы будем избегать ссылок на источники по поводу каждого мотива, так как цели наши чисто теоретические. Здесь использована литература, указанная в примечаниях к первой части, а также дополнительная этнографическая литература, особенно: Н. В. Alexander, North American Mythology, Boston, 1916; eго же, Latin American Mythology, Boston, 1920; M. Anesaki, Japanese Mythology, Boston, 1928; «Anthropological Approaches to the Study of Religion», ed. by M. Banton, Edinburg, 1966; H. Baumann, Schöpfung und Urzeit der Menschen im Mythus der Afrikanischen Völker, Berlin, 1936; R. Benedict, Zuni Mythology, vol. 1–2, New York, 1935; R. M. and C. H. Вerndt, The World of the First Australians, Chicago, 1965; R. M. Berndt, Djangawul, Melbourne, 1949; его же, Kunapipi. A Study of an Aboriginal Religions Cult, Melbourne, 1951; В. Вreisig Die Entstehung des Göttesgedankes und der Heilbringer, Berlin, 1905; A. J. Camay, Iranian Mythology, Boston, 1917; K. M. Chadwick, M. K. Chadwick, The Growth of Literature, vol. I–III, London, 1932–1940 (переизд. — 1971); A. Christensen, Le premier homme et le premier roi dans l’histoire légendaire des iraniens, vol. I–II, Uppsala, 1918–1919; R. B. Dixon, Oceanic Mythology, Boston, 1916; E. Dhоrme, Les religions de Babilonie et d’Assirie, Paris, 1945; P. Ehrenreich, Die Allgemeine Mythologie und ihre ethnologische Grundlagen, Leipzig, 1910; M. Eliade, Australian Religions. An Introduction, Itaka — London, 1973; J. Fontenrose, Python. A Study of Delphic Myth and its Origins, Berkeley — Los Angeles, 1959; J. C. Fergusson, Chinese Mythology, Boston, 1928; «The Intellectual Adventure of Ancient Man», ed. by H. Frankfort, Chicago, 1946; A. Gusdorf, Mythe et métaphisique, Strassburg, 1950; M. Garnet, La religion des chinois, Paris, 1–959; H. G. Güterbock, Kumarbi Mythen von hurritischen Kronos, Zürich, 1941; R. Codrington, The Melanesians, Oxford, 1891; «Wörterbuch, der Mythologie», herg. fon H. W. Haussig, Stuttgart (продолжающееся многотомное издание); E. Handy, S. Сraighile, Polinesian Religion, Honolulu, 1927; A. Heidel, The Babilonian Genesis, Chicago, 1951; M. J. Herskovits, F. S. Herskovits, Dahomean Narrative, North-Western University Press, 1908; A. Hultkrantz, Les religions des indiens primitifs de l’Amérique, Uppsala, 1963; A. M. Hultkranz, The North American Orpheus Traditions, Stockholm, 1957; J. Huizinga, Homo Ludens, Boston, 1955; L. Honko, Der Mythos in der Religionswissenschaft, — «Temenos», Helsinki, 1970, vol. 6; U. Holmberg, Finno-Ugric and Siberian Mythology, Boston, 1927; A. E. Jensen, Mythos und Kult bei Naturvölker, Wiesbaden, 1951; W. Jochelson, The Koryak, Part I, New York. 1905; M. Jacobs, The Content and Style of Oral Literature, Chicago, 1959; «The Anthropological Looks at Myth», ed. by M. Jacobs, № 4, New York, 1966; A. B. Keith, Indian Mythology, Boston, 1917; K. Kerényi, Prometheus, Zürich, 1946; S. N. Kramer, Sumerian Mythology, Philadelphia, 1944; «Mythologies of the Ancient World», ed. by S. N. Kramer, New York, 1961; S. H. Langdоn, Semitic Mythology, Boston, 1931; W. A. Lessa, Tales from Ulithi Atoll: A Comparative Study in Oceanic Folklore, Los Angeles, 1961; W. A. Lessa, E. Z. Vogt, Reader in Comparative Religion, New York — London, 1965; G. van der Leeuw, Phänomenologie der Religion, Tübingen, 1933; C. H. Long, The Myth of Creation, Toronto, 1969; R. H. Lowie, Primitive Religion, New York, 1922; «Mythology. Selected Readings», ed. by P. Maranda, Harmondsworth, 1972; S. Miсeli, Struttura e senso del Mito, Palermo, 1973; «Myth and Cosmos», ed. by J. Middleton, New York, 1967; W. M. Müller, Egyptian Mythology, Boston, 1928; I. A. Mac Culloch, Eddie Mythology, Boston, 1930; G. Niоradze, Der Schamanismus bei der Sibirischen Völkern, Stuttgart, 1925; A. Ohlmarks, Studien zum Problem der Schamanismus, Lund, 1939; S. I. Reno, Myth in Profile, — «Temenos», Helsinki, 1973, vol. 9, с. 38–54; R. Pettazzoni, The Truth of Myth in Essays of Religion, Leiden, 1950; R. Pettazzoni, Essays on the History of Religion, Leiden, 1954; J. Piaget, La naissance de l’intelligence chez l’enfant, Neuchâtel — Paris, 1936; J. Piaget, The Child Conception of the World, New York, 1929; A. R. Radcliffe-Brown, Structure and Functions jn Primitive Society, Glencoe, 1952; P. Radin, Primitive Religion: its Nature and Origin, New York, 1937; его же, Primitive Man as Philosopher, New York — London, 1927; H. J. Rose, A Handbook of Greek Mythology, New York, 1959; I. C. Skott, Indochinese Mythology, Boston, 1928; B. Spencer, F. I. Gillen, The Northern Tribes of Central Australia, London, 1904; их же, The Arunta, vol. 1–2, London, 1927; C. Strehlow, Die Aranda und Loritja Stämme in Zentral Australien, Frankfurt am Main,1908; Т. С. H. Strehlow, Aranda Tradition, Melbourne, 1957; «Myth. A Symposium», ed. by T. A. Sebeok, Bloomington, 1958; W. E. H. Stanner, The Dreaming, — «Australian Signpost», ed. by T. A. G. Hungerford, Melbourne, 1956, с. 51–65; W. Schmidt, Ursprung der Gottesidee, Bd I–XII, Wien, 1912–1955; E. Seler, Gesammelte Abhandlungen zur amerikanischen Sprach- und Altertumskunde, Bd 1–5, Berlin, 1902–1923; E. Ten Raa, The Genealogical Method in the Analysis of Myth and Structural Model, — «Translation of Culture», ed. by T. O. Beidelman, London, 1971, с. 313–348; S. Thompson, The Folktale, 1946; S. Thompson, Motifindex of Folk Literature, Bloomington, 1951–1958; H. Tegnaeus, Le héros civilisateur, Uppsala, 1950; E. О. E. Turville-Peter Myth and Religion of the North, London, 1961; J. de Vries, Altgermanische Religionsgeschichte, I–II, Berlin, 1957; P. Wirz, Die Marind-anim von Holländisch Süd-Neu-Guinea, Bd II–III, Hamburg, 1922–1926; «Боги. Брахманы. Люди. Четыре тысячи лет индуизма», М., 1969; А. Валлон, От действия к мысли, М., 1956; Я-Э. Голосовкер, Сказания о титанах, М., 1958; Р. В. Кинжалов, Культура древних майя, Л., 1971; Е. С. Котляр, Миф и сказка Африки, М., 1975; М. Леон-Портилья, Философия нагуа, М., 1961; М. Э. Матье, Древнеегипетские мифы, М.-Л., 1956; Е. М. Пинус, Древние мифы японского народа, — сб. «Китай — Япония. История и филология (к 70-летию акад. Н. И. Конрада)», М., 1961; ее же, Кодзики — записи о делах древности (автореф. докт. дисс.), Л., 1972; С. Радхакришнан, Индийская философия, т. 1–2, М., 1956–1957; Дж. Томсон, Первые философы, М., 1959; И. Тренчени-Вальдапфель, Мифология, М., 1959; Те Ранги Хироа, Мореплаватели солнечного восхода, М., 1950; Юань Кэ, Мифы древнего Китая, М., 1965. В этом разделе автор частично использует также некоторые свои собственные работы, посвященные мифологии океанийцев (Фольклор Австралии, — «Мифы и сказки Австралии, собраны К. Лангло-Паркер», М., 1965; Мифологический и сказочный эпос меланезийцев, — «Океанийский сборник», М., 1957; Повествовательный фольклор народов Океании, — «Сказки и мифы Океании», М., 1970), палеоазиатов [Сказания о Вороне у народов Крайнего Севера, — «Вестник истории мировой культуры», 1959, № 1; Структурно-типологический анализ мифов северо-восточных палеоазиатов (Вороний цикл), — «Типологические исследования по фольклору», М., 1975; Typological Analysis of the Paleo-Asiatic Raven Myth, — «Acta Ethnografica», vol. XXII, Budapest, 1973, с. 107–155], тюрко-монгольских народов Сибири (О древнейшем типе героя в эпосе тюрко-монгольских народов Сибири, — «Проблемы сравнительной филологии», М.-Л., 1964), финнов (Генезис карело-финского эпоса, — «Советская этнография», 1960, № 4), некоторых народов Северного Кавказа (Место нартских сказаний в истории эпоса, — «Нартский эпос», Орджоникидзе, 1957), германцев (Скандинавская мифология как система, — «Труды Чикагского этнографического конгресса», М., 1973; Семантика эддических мифологических сюжетов, — «Скандинавский сборник», XVIII, Таллин, 1973; Scandinavian Mythology as a System, — «Journal of Symbolic Anthropology», The Hague — Paris, 1973, № 1, с. 43–57; № 2, с. 57–78), вопросам сравнительного изучения мифологии (Предки Прометея, — «Вестник истории мировой культуры», 1958, № 3; Мифы древнего мира в сравнительном освещении, — «Типология и взаимосвязи литератур древнего мира», М., 1971; Первобытные истоки словесного искусства, — «Ранние формы искусства», М., 1972) и роли мифа в развитии сказки и эпоса (Герой волшебной сказки, М., 1958; Происхождение героического эпоса, М., 1963; Миф и сказка, — «Фольклорная этнография», М.-Л., 1970). В указанных работах легко найти дополнительные библиографические ссылки. |
