В оконцо просунулась румяная морда рассвета.

 Все реже и реже где-то, вдали вздыхают выстрелы, потом и совсем затихли.

 За оконцем топотанье, и голос, что мороз трескучий холодом обдал:

 -- Эй, кто есть живой -- выходи!..

 Аж стекла в оконнице с перепугу задрожали.

 Дед с печки долой, кафтанишко на плечи, петьку под мышку и на улицу.

 -- Вот мы с Петраком покеда живы...

 -- Ты, старый хрыч, отвечай на мои вопросы, не то!..

 Как махнет сабелькой под носом у деда, ровно молоньей сверкнул.

 Дед -- раком: "вот они белые-то..."

 -- Ээ... У тебя жили эти... эти красные... бандиты... Ты наверное слыхал у них разговоры -- где другие их банды находятся...

 -- Стояли, родной...

 Глянул дед -- ведь барин с ним говорит, плечи золотые.

 -- Стояли, господин хороший... Уж такие робяты задушевные, обедать сядут: мне ложку каши, петьке -- ложку каши, за ужином опять не обойдут: мне -- ложку каши, петьке -- ложку каши... Такие робята задушевные... Только одна сучковинка: Богу не молятся -- обедать садятся, харю не перекрестят, за ужин -- тож без креста... Ой, говорю, робяты, распрогневается на вас Господь -- стукнет по лбу-то... А им хоть бы што -- только ржут...

 -- Ты что, чорт старый, за околесину порешь... Смеешься, что-ли... Сказывай, куда они ходили...

 -- Какже ходили, господин хороший... Ходили на беседу... Энтот Ванятка-то, который за старшаго у них -- больше за Катюшкой Козлихиной приударял, а Колюшка-то белобрысенький на перебой... Потеха... Так...

 Дед почуял щеку будто обожгло: с господами говорить мудрено...

 -- Э-э... Что у тебя в руках... Петух... Ну-ка его на обед мне... Получай...

 -- Што ты, господин хороший, нетто можно Петрака-то... Да у меня только и отрады в ем...

 -- Ма-алчать!..

 Да за петушка -- совсем было из рук выхватил, еле-еле дед за головку удержал.

 Петька таращится:

 ... Крр... кр...

 Офицер за хвост, дед за головку -- всяк к себе тянут; ходят вокруг точь-в точь молодые под венцом исайничают.

 Да, ка-ак тяпнет сабелькой-то по петькиной шее -- дед с головкой на земь бряк и в голос:

 -- Петрак... Петрак... Загубил тебя изверг... Уж и мою голову лучче на снос... На, тяпай, тяпай... Кровопивец!..

 -- Унять старую ворону...

 -- Думаешь и управы на тебя нет... Высоко дерево -- солнышко выше... Найде-ется...

 Волком воет дед, а петька без головы камаринскую разделывает.

VII.

 Как седой осокорь с разгромленной сухой верхушкой -- маячит лысина деда на дороге.

 Дороги с кем скрестятся -- к тому кучится:

 -- Родной, не приметил-ли где красных?..

 Встречной в сторону шарахается: "очумел старый... не ровен час заслышат белые -- и голову на рукомойник..."

...............

 -- Деда!.. Куда путь-дорогу держишь?..

 -- Робяты!..

 -- Иль с белыми не поладил?..

 Отмахнулся дед:

 -- Ружишка слободнаго нет-ли?..

 -- Найдется... найдется... Идем с нами белых выбивать...

...............

VIII.

 ...Деда, ты все в небо палишь, патроны задарма изводишь!

 -- Погодь-те, робят, глаз слезой забило... мерещит...

 -- Ты ниже цель...

 Пальнул дед пониже...

 -- Ай-да, деда!.. Ты офицера у них уложил!..

 -- Небось который петьку-то слопал!..

 -- Пожалуй и он...

 -- Слава те, Господи!..

 -- Товарищи!.. В атаку!.. Ура!..

 -- Урра-а-а-а...

 Загудели, как пчелы при рое... Дед -- маткой передом лупит, борода по ветру вьется...

...............

 Сдержит-ли плотина какая воду весеннюю, сможет-ли сила какая сопротивиться порыву душевному?..

 Не может!..

 11/IV, 1920 г.

------------------------------------------------------

 Текст издания: Волков М. Петушок. Рассказ // Кузница. 1920. Nо 3. С.16-20.