Он хотел добавить: «По крайней мере, не придётся тратиться на такси или бензин», но решил, что не время шутить с полицией, тем более в стиле среднего класса, к коему явно не принадлежал.

Выиграв таким образом время, Алан отменил встречу с клиентом и сделал пару важных звонков партнёрам Valebrook. Хоть бы одна сволочь предупредила, что под них начали серьёзно копать. На другом конце провода ожидаемо блеяли, будто считали, что он уже в курсе. Каком, мать его, курсе?

Он взглянул на копию уведомления, датированную двадцать шестым сентября. Двадцать шестое, двадцать шестое, что за день это был… Понедельник. Ну да, идеальный день, чтобы направить гражданину официальное уведомление об интервью, а по истечении двух рабочих недель явиться по его душу. Следующий ровно за тем воскресеньем, в которое он последний раз видел Элеонору.

Уж не она ли получила письмо и ничего ему не сказала? Пока что это было самым логичным объяснением.

***

Алан вышел из штаб-квартиры SFO на Cocksucker Street (вообще-то Cockspur, но сейчас он не был намерен называть её как-то иначе) другим человеком. Внешне он был всё тем же, конечно, и обольстительно улыбнулся охраннице в вестибюле, но внутри закипала холодная ярость.

Ещё ни разу в жизни так не случалось, чтобы его, Алана Блэка, ограничивали в свободе передвижения предварительным сроком на двадцать дней. По сути, его отпустили под залог с условиями, среди которых значились сдача паспорта, обязательная явка в участок каждые семьдесят два часа, запрет на выезд из страны и контакт с лицами, связанными с управлением траста. К счастью, с лицами он успел связаться заранее и минимизировать ущерб. Но невозможность покинуть территорию Великобритании отменяла погоню за Элли и нарушала некоторые другие октябрьские планы.

Грязно выругавшись про себя, он направился в клуб на Пэлл-Мэлл, благо тот находился в пешей доступности. Дождь продолжал накрапывать, но Блэк предусмотрительно взял с собой зонт.

В клубе, понятное дело, в этот час не было почти никого, лишь один занудный дед-аристократ за ломберным столиком, раскладывающий пасьянс и бормочущий себе под нос старые анекдоты.

— Скотч, — распорядился Алан, испытывая облегчение, что никто, кроме бармена, не видит, как он прибегает к тяжёлой артиллерии ещё до полудня.

Между прочим, сам виноват. Мог бы действовать мягче, аккуратнее. В 2016 году прокатился бум офшорных расследований, особенно после знаменитого апрельского дела Panama Papers. Стоило догадаться, что если они с партнёрами не умерят свои аппетиты, власти доберутся и до Valebrook. Траст с двойной регистрацией (в Британии и на Виргинских островах) не мог их не заинтересовать, причём очень даже небезосновательно.

Да и структуры, на которых висела регистрация траста, в последнее время начали подгнивать и борзеть.

Но обвинения — пустое. Назревал другой типично русский вопрос: что делать?

Всё отрицать и бросать концы в воду? Срочно нанимать адвоката?

Траст сливать не хотелось: выгодный был проект. Valebrook надлежало спасти. Но прежде прочесать его ряды и сменить учредителей. Так, чтобы прежние и пикнуть не смели ничего против.

Самой отвратительной палкой в колёсах этого плана была пресловутая анонимность. Двойная регистрация траста предполагала двойные маски, доверенных лиц и посредников, и (согласно прописанному в доверительном акте условию) никто из учредителей не знал друг друга в лицо и по имени. Кроме разве что тех, кто сумел обзавестись связями в полиции или внутренней разведке, позволившими пролить свет на личности своих драгоценных партнёров. Алан частично к ним относился. Но только частично.

Он знал всего одну женщину из списка учредителей — Поппи Меррис. Железная леди в стальном костюме, с легкомысленным маковым прозвищем, но хваткой акулы. Та, чьё имя не могло не вызывать у каждого достопочтенного британца ассоциаций с небезызвестной нянюшкой в безупречном тёмно-синем платье и с зонтиком. А тем, кто был знаком с ней лично, помимо ассоциаций приходила на ум мысль, что это и есть сама Мэри во плоти, решившая к двадцать первому веку перекраситься в блондинку и поиграть с большими дядями в тяжёлое топливо на должности руководителя отдела комплаенса в Terk Oil — нефтетрейдерской компании среднего звена, куда более известной под кодовым именем Jerk Oil (причём за дело). Одно время даже Marlin Seatrade Holdings закупал у них солярку, но неохотно и после кряхтя, как бабка, с которой содрали втридорога на базаре.

Алан не мог её не знать: в конце концов, он и сам был не последним человеком, связанным с судовым топливом: оформлял поставки в штате Marlin, обеспечивал юридическую поддержку. Кроме того, до 2013 года Меррис работала в лондонском представительстве SGS [2]. Трудилась на благо качества топлива — или, по секретным данным, ему вопреки.

А вот Поппи не знала его. И знать ей не полагалось.

Во всяком случае, под именем Алан Блэк.

По-хорошему говоря, эта женщина становилась опасной, и не только тем, что мутила воду в трасте. Блэк давно уже подозревал, что у неё дома помимо ковровой сумки и пряничных звёзд мог храниться кое-какой компромат на Marlin Seatrade и фальшивые результаты тестов, которые холдинг заказывал в SGS.

«Лучше всего было бы её просто убрать», — усмехнулся он. Не весть какое, но всё-таки начало.

Нет, не уборка, конечно — если уж совершать преступление, так по возможности сохраняя белый воротничок. А вот подставить её было бы очень кстати.

Или ещё лучше: свалить всё на неё. Мол, это она нарушала законы, а сам Valebrook чист, как младенец.

Но для начала требовалось к ней подобраться, а потом уже выяснить, в каком направлении двигаться.

Пойти изведанным способом: как бы случайно познакомиться на званом ужине или вернисаже, войти в доверие, покопаться в душе и в отчётности.

А ещё (но это приватная информация, которую Алан тщательно оберегал даже от собственного сознания) подчёркнуто правильная надменная героиня Памелы Трэверс с подросткового возраста вызывала у него своего рода волнение.

Блэк одним махом осушил стакан и, махнув бармену, чтобы записал на его счёт, заторопился на выход.

[1] SFO — Serious Fraud Office (англ.). Британское государственное ведомство, занимающееся расследованием и судебным преследованием случаев мошенничества и коррупции.

[2] SGS (Société Générale de Surveillance) — крупнейшая в мире компания по инспекции, верификации, испытаниям и сертификации топлива. Имеет представительства по всему миру; штаб-квартира — в Женеве, Швейцария.

Сцена 4. Sic transit gloria (feckin’) mundi

Суббота, 08 октября 2016 года

Суверенитет и здравый смысл: есть ли границы у воли народа?

Неофициальное название темы диспута в салоне контессы звучало, впрочем, менее приглядно: Brexit or brekshit?

Алан Блэк так и знал, что речь снова зайдёт об этом дерьме. Но этикет требовал высказаться. Держа в голове, что на вечере присутствуют как сторонники выхода Британии из Евросоюза, так и противники — и неизвестно ещё, с кем из них и когда ему предстоит сотрудничать.

Так что Алан благоразумно занял нейтральную позицию.

Первым выступил лорд Скиннер с его поразительной способностью вещать двадцать минут, не произнеся при этом ни одного глагола действия. Он апеллировал к «славной кельтско-англосаксонской истории», «непогрешимости фунта» и «глубинному духу Альбиона». Ни разу не назвал себя сторонником «великого исхода», но этим духом был пропитан каждый его взгляд, жест и пауза, а внешний вид и в особенности фетровый котелок на редеющих сединах были призваны служить немым укором самой идее вступления в ЕС.

Доктор Генриетта Стоун сочла нужным вежливо вмешаться. Начала с разъяснения, почему «глубинный дух» — скорее иллюзия, а также наследие римлян, викингов, норманнов и бог весть кого ещё, осаждавшего остров на протяжении веков. Она апеллировала к логике, экономике, ответственности поколений и — конечно — правам человека.