– А что такое? Волки? – тут же всполошилась Оксана и принялась озираться.

– Иногда люди хуже волков, – философски заметил я. – Просто мало ли что, заблудитесь. Да и одной тут некомфортно. Люди далековато, всякое может случится. Начнете тонуть, а помощи нет, – как мог, выкрутился я.

– Хорошо, – просто ответила девушка. – А давайте присядем, Егор Александрович, – внезапно попросила девчонка.

– А давайте, – я оглянулся в поисках удобного бревнышка, не обнаружил такового, скинул пиджак и бросил на песок.

– Ой, зачем же вы… – запротестовала фельдшерица.

– Не на земле же сидеть, присаживайтесь, – предложил девушке.

Оксана изящно опустилась на мой пиджак, я примостился рядом, впервые с момента знакомства ощутив тепло женского тела. Наши плечи соприкоснулись, но к моему удивлению, девушка не отпрянула. Вздрогнула, но осталась сидеть, касаясь своим плечом моего. Сколько мы так просидели, не знаю. Да и неважно. Впервые за свою долгую жизнь мне было хорошо и спокойно.

Женщины в моей жизни присутствовали, куда ж без них. В той своей жизни всегда был вполне себе видным мужиком, опять-таки, холостой и при деле. Так что в редкие свободные дни и в короткие отпуска вполне себе пользовался вниманием женского пола. Но вот желания жить с кем-то, или там жениться за время отношений, к примеру, за все годы так и не возникло. От друзей отшучивался: мол, не встретил ту самую, единственную. Иной раз прям тоска брала: ни детей, ни жены, ни внуков. Но жить абы с кем, потому что так надо, так положено, не хотелось. Потому и выбрал путь бобыля-одиночки. Сколько друзья-товарищи мне сватали, сколько прекрасный пол не боролся за право потащить меня в ЗАГС, я не сдавался. Не встретил, и все тут.

А тут гляди ты, знакомы без году пару часов, а чувство такое, словно знаю ее, эту маленькую отважную пигалицу, целую жизнь. Будто две детали одного конструктора нашли друг друга и с первого прикосновения поняли, вот оно, нужное соединение правильный контакт.

– Тьфу ты, – выругался я вслух. – Извините, Оксана, – покаялся перед девчонкой.

– За что? – не поняла фельдшерица.

– Да так, – отмахнулся я.

«Это ж надо, сравнить девушку с деталью, – хмыкнул про себя. – Вот что мысли о незаконченной лампе с человеком делают», – вслух же поинтересовался. – Не замерзли?

– Есть немного.

– Пойдемте?

– Да, пожалуй, пора, – кивнула Оксана после едва заметной паузы, легко вскочила на ноги без моей помощи и подала мне руку.

Я улыбнулся, поблагодарил, но помощью не воспользовался. Поднял с песка пиджак, отряхнул и накинул на плечи девушки.

– Продрогла? – задержав ладони на девичьих плечах, негромко спросил я, глядя в блестящие широко раскрытые глаза. Желание поцеловать снова стрельнуло в голову, и, кажется, не только в нее.

– Да, – отчего-то шепотом ответила Оксана, глядя в мои глаза.

Я едва не поддался искушению, но вовремя остановился. Не то время, не то место, все не то. Это не будущее, в котором секс – не повод для знакомство. Здесь, в Советском Союзе, всякое, конечно, случалось. Но отношения были честнее, светлее и правильнее, что ли. «Встретились, полюбили, комнату дадут, поженимся», – всплыла в голове фраза из доброго светлого фильма.

– Идемте? – чуть охрипшим голосом предложил я, убирая руки с женских плеч.

– Да, поздно уже, – согласилась Оксана и первой пошла в сторону тропинки.

Вскоре я нагнал девушку, и мы молча пошли в сторону села. Молчание не напрягало, трогало сердце предвкушением чего-то светлого, доброго, нежного. Время от времени наши руки соприкасались, но Оксана больше не дергалась, не отстранялась, лишь светло улыбалась каким-то своим мыслям.

– Спасибо, Егор Александрович, – возле калитки поблагодарила девушка.

– Егор, можно просто Егор, – сказал в ответ.

– Спасибо вам, Егор, – Оксана Игоревна приняла мое предложение. – За прогулку и за все остальное.

– И вам спасибо, Оксана, – улыбнулся я. – Точнее, уже до сегодня.

– До завтра, – легко согласилась девушка, не уточняя, что я имею в виду. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – я открыл калитку, Оксана скользнула мимо меня, через пару шагов остановилась, махнула ладошкой и скрылась в темноте двора.

Я закрыл дверцу, развернулся и зашагал домой. В голове на повторе крутились строчки из песни:

Только засыпая, пришло понимание, что последние строчки некогда популярной мелодии я переиначил на свой лад.

Утро воскресенья наступило внезапно и с бодрых криков под моими окнами. Однако, давненько я не позволял себе так долго спать. Обычно даже в единственный выходной просыпаюсь рано, занимаюсь домашними делами, облагораживаю и усовершенствую собственный дом.

– Егор Александрович! Егор Александрович! – раздалось за двором, через минуту звонкий мальчишеский голос верещал уже под окном в дворовом палисаднике, а еще через секунду в дверь начали тарабанить.

– Пожар, что ли? – пошутил я, но тут же сплюнул. С моими местными приключениями я уже ничему не удивлюсь, то гробы, хорошо хот не на колесиках, то драки, то прогулки на реку.

Черт, прогулка… М-да, Саныч, гормоны-таки взяли свое, хорошо в узде это самое свое удержал. Ишь как меня вчера размотало, хорошо хоть обратно вроде смотало. Я усмехнулся, быстро натягивая штаны и майку. Стук в двери не прекращался, и голос становился все настойчивей. Похоже, сегодня в качестве гонца Ленька Голубев.

Я наконец-то кинул взгляд на будильник и от души выругался. Ну, точно, гонец от Степана Григорьевича. Я проспал все мыслимые и немыслимые сроки. Обещался быть пораньше, часам к девяти, а уже десять, начало одиннадцатого! Вот что прогулки ночные делают. Правду говорят классики: все беды от женщин.

Потер лицо ладонями, чтобы прогнать сонную хмарь, и вышел св сенцы.

– Иду я, иду, – громко отозвался в ответ на очередной вопль Леньки.

– Егор Александрович! Вы дома?

– Дома я, дома. Что случилось? – распахивая дверь, поинтересовался у парнишки.

– Ой… здрасте! – завопил Леонид, едва не рухнув в коридор.

– Доброе утро.

– Так день уже, – шмыгнув носом, изумился Ленька.

– Что случилось? Чего кричишь?

– Так эта… Степан Григорьевич прислали… Говорит, вы обещались быть, а вас все нету и нету… – Ленька хитро блеснул глазами.

– Скажи, через полчаса буду, – ответил я и спохватился. – Ты ведь обратно в мастерскую?

– Ну да, туда. Мы тама с пацанами и Степан Григоричем жеж…

– Там, – машинально поправил я.

– Че?

– Не че, а что, не тама, а там, – терпеливо пояснил я, включив учителя.

– Ага, – кивнул головой Ленька. – Так вы идете, Егор Александрович? – переминаясь с ноги на ногу, задал семиклассник волнующий его вопрос.

– Скажи, через полчаса буду, – повторил я. – Переоденусь и приду.

– Ага, понял… – Ленька кивнул, но продолжил мяться на пороге.

– Что-то еще? – уточнил я.

– Ага… Егор Александрович, а научите такие лампочки делать!. Я вам за это что хошь сделаю, – Ленька с ожиданием уставился на меня.

– Тебе зачем? – удивился я.

– Ну… надо… – пацан шмыгнул носом, помрачнел. – Не научите, значит, да? – хмуро буркнул Ленька, зыркнул на меня из-под насупленных бровей.

– Научу, почему ж не научить. Материал только надо подыскать. Расскажу, покажу, вместе сделаем.

– А когда? – воспрял духом Леонид.

– Закончим с большой лампой, покажу, что знаю. Да и сейчас никто не мешает тебе наблюдать и вопросы задавать. Ты же в мастерские к Степану Григорьевичу ходишь на столярный кружок?

– Хожу, – подтвердил мою догадку пацан. – Так эта… – Ленька снова шмыгнул носом. – Мы тама… там табуретки сколачиваем, да скамейки всякие… Ну мебеля школьные чиним, когда надо… К лампочке Ильича нас трудовик не пускает, – мрачно пояснил семиклассник.