А еще мне нравилась его манера общения с младшими школьниками. Федор уважал малышню, общался с детворой как с равными, не отмахивался от нее, внимательно слушал, если надо, выступал третейским судьей. При необходимости воспитывал и наказывал подзатыльником. Непедагогично? Возможно, зато действует сразу, без всякого нанесения психологической травмы.

Однажды я даже предложил Федору задуматься о поступлении в педагогический институт. Швец пять минут хлопал глазами, недоверчиво на меня поглядывал, трижды переспросил, шучу я, или нет. Я нисколько не шутил. То, как Федор возился с пацанами младшего и среднего звена, как на своем примере показывал и учил, вполне отвечало мысли, которую я однажды вычитал, уже работая педагогом на пенсии.

Учитель воспитывает своей личностью, своим знанием и любовью, своим отношением к миру, потому как учитель напрямую работает с человеческой душой. Дословно не помню, но тут главное суть. Именно про душу меня зацепило больше всего.

У Федора получалось транслировать детворе нужное, правильное, хорошее и полезное, он умел достучаться до каждого пацаненка, донести правильность поступка или наоборот, объяснить, что маленький человек поступил некрасиво. При всем его хулиганском поведении, я действительно считал, что из Федора получится замечательный педагог. Вполне может быть даже учитель труда или истории. Оба эти предмета Швец очень уважал.

– Поздравляю, товарищ Беспалов, вам выпала честь провести по коридору славы Зоя Аркадьевну Шпынько, – громко оповестила Ниночка, заметив имя завуча на бумажке, которую вытащил внук Митрича.

– Не повезло, – сочувственно выдохнули парни. – Держись!

– Да ладно, чего уж там, – дернул плечом огорченный Серега.

– Прекрасно, значит, списки на выход у нас теперь готовы полностью, да, Нина? – уточнил я.

– Да, Егор Александрович, я сегодня полностью распишу чистовик и отдам вам.

– Замечательно. Что у нас еще в недоработках? Стенгазета? Открытки? Что с цветами? – я набросал вопрос, которые отметил у себя в рабочем блокноте, и выжидательно посмотрел на ребят.

За всех отчиталась Нина, как правая моя рука по подготовке нашего класса ко Дню учителя. Я пометил сделанное, поинтересовался, нужна ли десятиклассникам моя помощь, услышал в ответ «сами справимся», но почувствовал недосказанность.

– Что? – прямо поинтересовался я у ребят. – Рассказывайте.

– Тут такое дело, Егор Александрович… – начал издалека Павел Барыкин.

– Павел, давай по существу и сразу к проблеме, – попросил я.

– Мы хотим съездить к Ольге Николаевне в больничку, поздравить ее, – выпалила Тоня Любочкина, незаметно присоединившись к нашей беседе.

– Замечательная идея, – одобрил я. – Помощь нужна?

– Да нет, мы сами… – неуверенно произнес Пашка.

Я продолжил ждать, когда выскажутся до конца.

– Егор Александрович, мы хотели позвать вас с нами… – высказала Нина общую идею.

– Куда? В роддом? – удивился я, вспомнив, что так и не добрался до бывшего классного руководителя моего десятого класса.

– Ну да, – подтвердила девушка. – Ольге Николаевне будет приятно… – ученица замялась. – Ну, познакомиться с вами, и нас повидать…

– Хорошо, – согласился я. – Когда планируете ехать?

– Да мы хотели после уроков…

– В субботу…

– Лучше в воскресенье, праздник же… – разом загалдели ученики.

– Так, давайте-ка по очереди! – я поднял руку, призывая к спокойствию. – Нина, вы обсуждали дату поездки?

– Еще нет, хотели с вами посоветоваться, – ответила девушка.

– Предлагаю съездить все-таки в воскресенье, только нужно уточнить приёмные часы в роддоме, и что можно передать в качестве гостинца. Думаю, цветы нам передать вряд ли разрешат, – задумался я.

– Я узнаю, – пообещала Ниночка, записав что-то в свой блокнот.

– Забастуйте, Егор Александрович! – закричали за моей спиной.

Меня окликнули, и я вернулся в утро понедельника, которое чем-то неуловимо отличалось от всех прошлых понедельников, но вот чем, понять не удавалось.

Я оглянулся, увидел компанию семиклассников, с которыми накануне разбирались в схемах и табуретках, улыбнулся и ответил:

– Здравствуйте, ребята!

– Егор Александрович! А про вас в газете написали! – как обычно самым смелым оказался Ленька Голубев.

– Что? – удивился я, окончательно выныривая из собственных воспоминаний.

– В газете написали! Про наш праздник. Ну, помните, на первое сентября…

– День знаний… – подсказал кто-то из компании друзей.

– Ну да, про наш День знаний, – повторил Ленька. – И про вас там тоже! Много! И фотография ваша!

– Моя? – еще больше изумился я. – Ребята, вы ничего не путаете? – уточнил, с сомнением оглядывая восторженные лица пацанов.

– Нет! Папка вчера газету читал! И мамка тоже! Радовались!

– Что за газета? – поинтересовался я, все еще сомневаясь в словах ребятни.

На розыгрыш вроде не похоже, да и вряд ли мальчишкам пришла в голову такая глупость на пустом месте. Газеты я так и не вписал в силу привычки. Привык к тому, что новости легко узнавать из интернета, которого в нынешнем времени еще нет. Отвык от печатных изданий.

– Сельская новь, – охотно подсказал Леонид.

– Спасибо, Леня, поищу газету.

– Так у нас в библиотеке подшивка есть, – подсказал вихрастый мальчишка, Генка Соловьев. – У нас вот сегодня политинформация, так я про вас буду рассказывать, – с гордостью заявил пацаненок.

– Чего это ты? Я тоже подготовил! – возмутился Ленька.

– Моя очередь! Ты на следующей неделе готовишь! – уверенно высказался Соловьев.

– Да ну тебя, – обиделся Ленька.

– Парни, не ругайтесь. Спасибо за информацию, – поблагодарил я семиклассников.

– Пожалуйста, Егор Александрович, – хором ответила детвора и усвистала в школу.

«Какая еще статья? Откуда? С чего бы журналистам обратили свое внимание на заштатную сельскую школу, и на то, что в ней происходит? – размышлял я, шагая на работу. – Надо раздобыть газету, скорей всего мальчишки ошиблись. Может, в статье о моем тезке разговор, а ребята решили, что про меня. Ну а фотография… я никому свое фото не давал, тем более никаким журналистам, откуда тогда? Да и качество фоток в газете оставляет желать лучшего, хуже только на милицейских ориентировках. Вот и решили, раз фамилия Зверев, значит, статья про меня», – успокаивая себя этими мыслями, я оказался на школьном дворе.

– Егор Александрович, доброе утро! – раздавалось со всех сторон.

«Черт, неужели правда? – мелькнула мысль, при виде восторженно-удивлённых лиц детворы.

– Егор Александрович, вас директор зовёт! – выпалила девятиклассница, появляясь на пороге школы.

– Спасибо, Катя, сейчас зайду.

«М-да, не повезло, теперь только после первого урока попаду в библиотеку полистать подшивку», – выругался я и двинулся в директорский кабинет.

– Здравствуйте, Юрий Ильич. Вызывали? – поинтересовался я, вежливо постучав в косяк, дверь гостеприимно была открыта.

– Здравствуйте Егор Александрович! Ну, прямо-таки, – вызывал. Попросил зайти, – улыбнулся Свиридов, поднимаясь со своего места и выходя из-за стола. – Ну-ка, ну-ка, позвольте вас поздравить, товарищ Зверев, – радостно произнес директор.

– Да с чем же, теряюсь в догадках, – удивился я, пожимая директорскую ладонь.

– Ну как же, Егор Александрович, скромность – это замечательное качество, но не всегда. Да, не всегда! Вы что, не читали? – ахнул Свиридов, осознав, что я не понимаю, о чем идет речь.

– Не читал, – ответил я, начиная подозревать, что семиклассники сказали правду.

– Так вот же! «Сельская новь, субботний номер! Неужто вам еще никто не сказал за выходные?

– Да как-то гостей у меня не было, в субботу свадьба, в воскресенье весь день в мастерских со Степаном Григорьевичем провозились. Не до газет было. Да я и не выписывая прессу.

– Плохо, товарищ Зверев, газеты надобно выписывать, – пожурил мен директор. – Читайте!