– Месяц назад потомок Георга фон Валентайна прибыл в Россию с визитом в составе дипломатической делегации. Он хотел встретиться с Павлом Леонидовичем, но Галецкий ответил отказом. Тогда же мужчина написал письмо, в котором требовал вернуть наградной палаш его отца.

– Могу я взглянуть на это письмо? – поинтересовался я.

– Разумеется, – согласилась Анна Павловна. Женщина поднялась и выскользнула из комнаты, но через пару минут вернулась с несколькими листами бумаги. К счастью, в школе я ещё застал те времена, когда изучали немецкий, а язык Гёте и Ницше не особо изменился в этом мире, поэтому мне приблизительно удалось понять что было написано на бумаге.

– Вы понимаете по-немецки? – удивился Мадьяров.

– А вы думали, мои знания ограничиваются курсом гимназии для простолюдинов? – ухмыльнулся я, припоминая имперскому сыщику наш недавний разговор.

– Отец воспринял это письмо как чью-то злую шутку и не придал ему значения, и даже когда выяснилось, что автором письма был действительно родственник сражённого в бою офицера, его отношение к этому письму не изменилось, а ровно через неделю он внезапно умер, принялась объяснять Анна.

– К тому времени Дитер фон Валентайн, внук Георга, уже вернулся на родину, поэтому он не может быть причастным лично к этой истории, – вмешался в наш разговор Мадьяров. – Мы проверили его связи за время пребывания в стране, но ничего подозрительного не нашли.

– И никого нового в доме за последний месяц не появлялось? – задал я очень важный вопрос.

– После смерти матери отец вёл уединённый образ жизни и не посещал светских мероприятий, а мы с братом не тревожили покой этого дома, поэтому с друзьями виделись в общественных местах, или гостили у них.

– Насколько я понимаю, палаш остался в вашем доме?

– Разумеется! – произнесла Анна и поднялась с места, чтобы принести его нам и продемонстрировать.

– Павлов, имей уважение к хозяйке этого дома! – прошипел мне на ухо Мадьяров, когда женщина в очередной раз покинула комнату. – Не заставляй её постоянно бегать.

– Я просто пытаюсь распутать эту историю, – парировал я, разведя руками.

– Простите, но оружие исчезло, – пролепетала девушка, вернувшись в комнату. – Буквально сегодня утром оно висело в кабинете отца, но теперь его там нет.

– Кто-то посещал или покидал дом за этот день?

– Сейчас уточню, – ответил Кирилл Витальевич и потянулся к телефону. Через минуту у него уже был готов ответ. – Кухарка выходила утром за продуктами. Водитель возил её на машине Галецких, а в районе обеда Алексея Павловича навещал его друг, Виктор Изюмин.

– Вы же не думаете, что это он мог отравить Алёшку и выкрасть драгоценность? – ужаснулась девушка. – Они были дружны с братом, и я бы никогда не подумала, что Витя способен на подобный поступок. Он очень благородный человек и поддерживал нашу семью в такое сложное время.

– Мы подозреваем всех, но обвинять можем только когда получим веские доказательства, – ответил я, заслужив недовольный взгляд Мадьярова. В общении со знатью он был куда более мягким, а я продолжал рубить с плеча, потому начальник ищеек невольно выбивался из привычного сурового образа.

– Прислугу уже допросили?

– Ещё нет, но все уже задержаны для допроса. Я займусь ими как только мы закончим здесь.

– Мне бы хотелось поприсутствовать при допросе, – признался я.

– Исключено.

– Зачем тогда вы вообще меня притащили сюда?

– Я ведь уже говорил об этом, но теперь ситуация несколько меняется. Анна Павловна – последняя из рода Галецких. Я хочу, чтобы вы присмотрели за ней. Безопасность мы обеспечим, а ваша задача – проверять пищу на наличие яда и деть всё, чтобы сердце этой женщины продолжало биться. И потом, вы здесь потому, что Павел Леонидович лично попросил привезти вас.

– Меня? – удивился я. Неужели моя репутация распространилась и до Яра-на-Светлице? И тем невероятнее это слышать, учитывая, что Галецкие – знатная семья, которая не будет обращаться за помощью к кому попало.

– Если быть точным, он просил привезти вашего отца, но раз Александра Ивановича с нами больше нет, я решил прихватить вас.

Узнаю логику типичного вояки. Нужно привезти Павлова, значит, приказ будет выполнен. Даже если это невозможно. Так или иначе, а Павлова начальник имперских ищеек привёз, пусть и немного не того, решив что для выполнения миссии сгожусь и я. Интересно, а если бы у меня был талант, как у Лёни, или наш род прервался бы? Мадьяров искал бы однофамильца, или смирился бы с невозможностью выполнить поручение?

– Но почему Павлу Галецкому понадобилось видеть именно моего отца?

– А откуда у вас этот перстень? – удивилась Анна, обратив внимание на украшение на моём пальце. Я настолько привык к нему за эти месяцы, что забыл о его существовании. И только в моменты, когда мне требовалось много энергии, вспоминал о находке, ведь благодаря чудесным свойствам изумруда усиливать целительную энергию и ускорять её восстановление мои возможности немножко подросли. Пусть не существенно, но в случаях, когда приходилось бороться за жизнь пациента, каждая крупица энергии имела значение.

– Обнаружил в письме, адресованном отцу, но так и не смог определить кто его отправил, – признался я. – Герб, выгравированный на перстне, не принадлежит ни одному известному роду. Я проверял даже иностранные дома, но так и не добился успеха.

– Кажется, я знаю кому принадлежал этот перстень, – произнесла Анна. – Могу ли я взглянуть на него поближе?

Я без особого труда снял его с пальца и протянул Галецкой.

– Всё верно! – подтвердила свою догадку девушка. – Теперь я понимаю, почему отец просил привезти вашего отца. Они были знакомы ещё с тех пор, когда в нашей семье появился этот палаш. Папа был ранен после той битвы, в которой получил трофей, и находился на лечении в полевом лазарете. Он рассказывал о молодом целителе, который проявил упорство в его лечении и помог встать на ноги. Не окажись Александр Иванович таким проницательным, не пожелай он докопаться до сути, мой отец мог бы утратить возможность ходить, или вообще умер бы. Именно поэтому папа подарил ему этот перстень. А герб на перстне выдуманный и не принадлежит ни одному дому. История этого герба уходит корнями в детство отца, когда у нас гостила императорская семья. Тогда нынешний император Михаил Фёдорович и мой отец придумали детскую забаву – каждый создал свой собственный герб. Разумеется, никакой силы он не имел, но отец часто использовал его вместо подписи.

Какая ирония! Два десятка лет назад Александр Павлов спас Павла Галецкого, а теперь мне предстоит повторить задачу отца и спасти дочь этого мужчины.

Я вернулся к изучению письма и понял, что там говорится о каком-то проклятии, которое Георг фон Валентайн наложил на оружие, когда утратил его. Вот почему его внук твердил о неприятностях для владельца, не принадлежащего к роду Валентайнов. Выходит, спустя два десятка лет проклятие неожиданно настигло первого владельца, а спустя всего три недели уничтожило и второго хозяина – Алексея, который был прямым наследником отца.

Конечно же, ни в какое проклятие я не верил. Тем более, что буквально с полчаса назад сам убедился в том, что Алексей Галецкий умер от яда.

– Скажите, а целители говорили отчего умер ваш отец?

– У него не выдержало сердце, – сообщила женщина.

– А следы яда в его теле не находили?

Учитывая, что Павел Галецкий был из богатой семьи, его тело должны были досматривать вдвойне тщательнее, ведь спонтанная смерть совершенно здорового мужчины вызывала подозрения.

– Нет, следов яда в его теле не нашли, – отрицательно покачала головой Анна.

Я отложил в сторону первый лист и принялся за изучение второго, но не сразу понял, что это были разные письма. Выходит, Дитер фон Валентайн не успокоился, и продолжал писать Галецкому даже по возвращении домой.

– Вы заметили, что эти письма отличаются друг от друга? – поинтересовался я у Мадьярова. – Они написаны на разной бумаге.