[На полях: ] Всю тебя целую. Ольга, как ты мне дорога! Свет мой тихий.

Я нашел на Стило серебряные знаки J. Ch. 26–9–41. Это — Ты! Свет мне!

Чуть посыпал «Эмерад»^[117], томящий аромат — люблю.

Спешу на почту.

61

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

20. Х.41 9 час. 15 вечера

Как хороша ты, Оля, как _с_в_е_т_л_а! Как мне тебя благодарить за этот _л_и_ч_н_ы_й_ дар?! Это — _Л_и_к_ мне светит. Я ждал его, — вот такой вот, — в себе носил. Это не красота, это — ее предел, это — запредел ее. Понимаешь, это лицо, — о нем надо, можно сказать одно: о, какое ми-лое лицо! В этом «ми-лое» столько есть, что можно только _с_е_р_д_ц_е_м… не словами, ни-чем — назвать. Эта светлость, это мягкость, это — ясность-лучезарность — это сильней всяких «красот», глубже, неуловимей, — _м_и_л_о_с_т_ь, умиление. «Красота…» — в ней не звучит _т_е_п_л_о, не слышно — «сердце», она не излучает «содержания». В _я_с_н_о_с_т_и_ твоего образа — огромное, его, это огромное, надо долго искать в душе своей, чутко вбирать его, творчески — сердцем наполнять. Это то, чего ждут, ищут все. _С_в_о_е, особенное, ни на что не похожее, не тип, а _ч_и_с_т_а_я_ _о_с_о_б_о_с_т_ь, чего нельзя уже ни у кого найти, — единственное, неповторимое, — чего нельзя утратить без потери _в_с_е_г_о. Понимаешь ли эти путанные пробы _н_а_й_т_и, что — _э_т_о?! Выразить? Но ведь это — в снимке — _о_д_и_н_ миг жизни _л_и_к_а! А их, мигов, — беспределье! — Вот, какое твое лицо. Я склоняюсь, как перед чудотворным ликом. Я благоговею, вбираю взглядом, — как прелестна! сколько _ж_и_з_н_и, за этими очами, — _с_в_е_т_о_м! Чудо мое чудесное! Благодарю, у меня нет слов сказать _в_с_е, что _е_с_т_ь… — только в душе сияет «Свете тихий» мой, _м_о_й… — одному мне _т_а_к_ говорящий, так поющий не-звуками, а чем-то, — еще — для человеческого слова — непонятным, каким-то ему еще не данным — чувством? Милая, как же ты светла, жива, ми-ла!.. Ах, Оля, это невозможно… это особенное, музыка души, — лицо _п_о_е_т! Вот — чудо неуловимого искусства. Этот портрет — только великий мастер его понял бы… и — сделал _с_л_а_в_о_й. Такие лица — редкость, ну… как Мона Лиза… — но там — другое. Так вот, я — прав. Вот — Анастасия, могла бы быть такой, если бы не родилась из… моего воображения. Ныне она явилась в жизни. Мне, ее Предтече-провозвестнику. Дар мне — _з_а_ _в_е_р_у, что Она _е_с_т_ь. Жизнь оправдала творчество души и сердца. Слава Господу, за все, за все! За муки, за все боли, за — эту Радость — все покрыто. Тобой, _Ж_и_в_о_й. Целую эти лучезарные глаза, — звезды. Милая, целую. Свет мой!

Но, _к_а_к_ ты мне явилась..! _Ч_у_д_о_м. Слушай. Я уже писал, как получил _п_е_р_о. Узенький, тугой пакетик, по длине заклеенный. Я открыл концы и — выдавил картонный футлярчик — там перо. И… — оставил на столе обложку. Решил — спишу адрес магазина-отправителя, — поблагодарить за «Comission». Чтобы удобней прочитать, — разрезал ножницами… начал, было, — и увидел — какая-то бумажка _т_а_м, белая… осторожно, вынул… конверт, — бланк, отель, имя… два слова — m-me N. N. просила… и т. д. Конверт… и — моя Ты… единственная в мире… Ты! Такой свет — счастья..! Не мог словами… нельзя. Если бы я… — мог, мог! — выкинул обертку!.. Это было бы таким ударом, таким намеком… Бог вразумил, я знаю. Я не мог тебя утратить. И не утрачу. Вот — это — Знак. Тебя потерять — _н_е_л_ь_з_я. На-вечно данная, Д_а_р_о_в_а_н_н_а_я. Фото чуть смялось, чуть-чуть. Пресс все сгладит, без малейшей складки. Все _ц_е_л_о, все. Это — тоже — чудо. Ни цапинки, ни трещины, ни-чего. Завтра ты будешь в рамочке, — найду, что необходимо, что достойно. О, светлая, чистая моя. Как ты прекрасна, до — прославления! песнопения! Завтра пойду по адресу отеля, поблагодарить. И — там увижу. Я так взволнован, так все во мне дрожит, от Света счастья… — свет чую, счастья. И мне страшно, в сравнении с тобой… такому! А, что будет — будет. Я тебя _н_а_ш_е_л. И — не могу утратить. Тревожусь, не опоздаю ли, застану ли? Послано 18-го. Завтра — 21-ое. Пошлю «pneu» и попрошу позвонить, дам телефон друзей назначить час. У меня нет, я не выношу их, да и нужды нет особой. Кому надо — меня всегда найдут. Вот, когда ты будешь — другое дело. В Москве, бывало, изводили, _в_и_с_е_л_и. Правда, и я, порой, _в_и_с_е_л, но только для дела (по — нашему «Книгоиздательству писателей»²⁴²), а если что «личное» — просил Олю. Милая, благодарю.

Закончу об Ивике. Явятся когда — я встречу их рукоплесканием. Молодец — девчонка! Нашлось-таки нечто посильней математики. Сразу сломала все! _в_з_я_л_а! А то бы… Ивик — «слепой»… его бы слопали, бабища какая, хищная… А тут — взаимно, уже два года встреч в Auberge de la Jeunnesse^[118], — ее письма, ее пылкая влюбленность — взяла. Как она его искала, когда рухнул французский фронт²⁴³, и мальчик оказался в Пиренеях²⁴⁴, а она — в самом пекле, у Рубэ… Летом съехались у — дяди ее — торговца, где-то. Ну, заполыхало… безопасно. А там — явилась в Париж, дома все сломала, — _в_з_я_л_а_ — и — будет «русский» — пусть полурусский, как и она, почти. Отец — француз. То-то он принялся читать дядю-Ваню… Это — _о_н_а_ его, уверен. Какова энергия. Там Рубэ, нашла русского учителя, и, говорит, уже понимает разговор. Я рад за Ивку, только бы сдал тяжелый конкурс — самый тяжелый. Он выбрал — «чистую науку». Ecole Normale Supérieure²⁴⁵. Твой Ив. Шмелев. О, как целую всю.

Крещу тебя. Боже, дай ей сил! Твой Ив. Шмелев

62

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

21. Х.41 2 ч. 20 мин. дня

кончил — ночью

Милый друг, пишу Вам оказией, м. б. мне удастся это. Послал мужу Вашей приятельницы «пней» и жду ответа, чтобы лично поблагодарить его за великодушную миссию. Попробую послать для Вас французское издание «Солнца»²⁴⁶ и немецкое — «Любви»²⁴⁷. И — свое _с_е_р_д_ц_е, в глазах моих. Я в озарении, весь, как никогда. Ваша _и_к_о_н_а_ — неизъяснимо ослепляет. Я в бреду, священном. Знаете ли Вы, Дари..? — Вы — Дари. В Вас — непонятное, необлекаемое словом, ни-как… — узренная раз, Вы незабвенны. Нет сил забыться, — Вы, Вы, Вы… — так неотступно, так безвольно. Почему — «Вы»? Да, вот — «оказия»… — но тут — перед иконой-то — благоговение, и я — «в параде». Это тайна неповторимых ликов. Это неопределимо — «радостностью», «счастьем», «неземным», — эти слова в Вас ничто не выражают, ни-как не определяют. Это — _Б_о_ж_и_я_ тайна, ласка Божия, красота Божия. Это ведь свет поет Вашим светозарным устремлением, обетованием, неисповедимым в Вас чудесным чудом. Это тайна, — от нее не оторвешься, она влечет непобедимо. Какое счастье — всегда смотреть на Вас, _В_а_с_ _в_и_д_е_т_ь! Вас чувствовать, как благодатно ослепленный. Молиться, вот что можно, с Вами. Свете тихий… изумленная Святая! Слова не выражают Вас, лишь чувство _з_н_а_е_т, _к_т_о_ Вы. И не скажет, не может, так оно безмолвно. Сколько раз спрашивал себя — «к_т_о_ — Вы…?!» Нет ответа сердцу, и не будет: ему не надо ни ответа, ни определений: _з_н_а_е_т_ без слов: слова роняют. В Вас Небо, Свет, — Вы — Божие дитя, никто его не видел. Безнадежно пытаться находить слова: Вы — _н_е_н_а_х_о_д_и_м_ы_ словом, — только чувством, тончайшим, возносящим, как в «Тебе поем». О, как бессилен я — дать Вам определение. Несу Вас в сердце, возношу молитвой. Свете мой тихий..! Олёк мой! Как хороша ты!

Сегодня хлопотливый день. Разговор об авторских правах. Я _н_е_ даю. Знают, что им надо. Просят «хотя бы две-три книги, — для „всея России“». Из Кёнигсберга, кто-то… в проекте — «трест книгоиздательств». Что же намечают? «Богомолье»… «Лето Господне»… «Пути Небесные»..! Знают — пойдет м. б. в сотнях тысяч. Т_а_к_о_г_о_ не найдут ни у кого; все знают. Я _т_о_ж_е_ знаю. Если договоримся, обусловив, _к_а_к_ мне, _м_н_е_ (и — тебе, моя дружка, главное — тебе!) полезно, — «Путей» не дам. Они принадлежат кому-то… не только мне… _к_о_м_у_-т_о. _О_н_и_ _т_в_о_р_я_т_с_я. И — _с_-_т_в_о_р_я_т_с_я. В _н_и_х_ _ч_у_д_н_а_я_ _Д_а_р_и, _д_о_п_о_л_н_е_н_н_а_я, _н_о_в_а_я_ Дари, — звено от женщины — к все-женщине, к ангело-женщине, _н_е_т_л_е_н_н_о_й. Господи, дай силы! «Пути» пойдут своей дорогой, своим путем. «Пути» _в_о_з_ь_м_у_т_ Россию, будут Ей светить, — так сердце шепчет. «Пути» — священный _з_н_а_к, обетование, искание, надежда… осуществление надежды, воскресание!