Странно мне, что ты не получила и другой привет мой: корзинку ландышей! и еще — свечки на елку твою. Я обо всем подумал, распорядился. Только вот бисквиты «Дрикотин», очень хорошие, и чудесные бретонские крэпы мне вернули: это продукты тикетные, не проходят. А с 5-го кончились _в_с_е_ посылки. Из свечей красных — их 5 — сохрани хоть одну для Светлой Заутрени: будешь _о_д_н_а_ _т_ы_ — с такой: таких больше нет уже, я достал 5 из последних 16 во всем Париже! Друзья мои из Гааги написали мне — я тебе уже писал! — что дали заказ известному цветочнику в Арнхеме, знакомому знакомого их брата, и заказ должен был быть доставлен в адрес Сережи. Коробки шоколадных конфет, по справкам в лучших кондитерских Гааги достать невозможно, с трудом давали по 100 г — жалею. Но, предчувствуя это, я все же послал тебе из Парижа маленькую коробку, как мог достать: не дрянь ли, а? Я рад, что все, что хотел послать тебе, послано было вовремя, как раз _д_о_ 5-го янв. Неужели ты уже отдала переплетать «Пути Небесные»? А я _д_у_м_а_л_ — в мягкий бы переплет переплела, в полотняный! — можно в трубку свертывать, — знаешь, есть такие? Мои российские книги⁵⁶⁹ Оля отдала переплести в мягкое, только, правда, кожаное, бордо, — и они должно быть теперь где-то… у какого-нибудь любителя-комиссара… услаждают его очи. Если бы только их не сожгли. Ведь _о_н_и_ _в_с_е_ у меня _с_о_ж_г_л_и! Письмо твое о Рождестве прекрасно. Елочки… не дошло, но я нашел в конверте одну иглинку, и _п_р_и_н_я_л_ _е_е_ — от тебя! — как _с_в_е_т. «Ниточки» тоже — в другом письме _н_е_ нашел: скобочка медноватая, только! Но надо быть горячо признательными контролю! Благородные люди, с сердцем. Сохраним же о них самую признательную память и пожелаем им и их любимым — счастья, здоровья, благоденствия, — и — чтобы грозы поры тяжелой пронеслись над ними, не омрачив, не тронув! Помилуй, Господи! помилуй любящих и любимых! Ты — _В_е_с_ь_ — _Л_ю_б_о_в_ь, Господи!

Оля, снежная девочка моя… как ты чудесна-чутка, нежна. Как хороша ты в снегу, на снегу, в ночи Рождества, к звездочке далекой смотришь! Милое дитя, чистая моя… родименькая моя… свет мой, увы — закатный! Но ведь и закатный свет — чудесен, о, как чудесен! И как богат… лучами! игра какая, блеск золота и пурпура какой..! и… грусти сколько! — до _у_т_р_а_ не увидишь… Ничего, благодарю за все, за все благодарю Тебя, Всевышний! Много Ты милостиво даровал мне, много видал я _с_в_е_т_л_о_й_ радости. Да, чистой, высокой, часто — неземной. Много испытаний мне судил принять… — благодарю за них: они мне выковали душу — _з_н_а_т_ь_ горе, боли, скорби, му-ку… — я их вылил в книгах, я _ж_а_л_е_л_… — и это благо. И вот, Ты дал мне на склоне жизни — _с_ч_а_с_т_ь_е_… последнее: не видя, _с_л_ы_ш_а_ сердцем, полюбил… _в_т_о_р_у_ю_ в жизни… _т_о_ж_е_ _О_л_ю..! Благодарю за эту, _д_а_л_ь_н_ю_ю_… любовь. Благодарю _з_а_ _в_с_е. Молюсь: будь милостив и помоги _у_в_и_д_е_т_ь, сказать — «люблю», все сказать глазами… сердцем, всю боль ее принять в себя, утешить, закрыть все темное, согреть голубку, столько страдавшую. И помоги мне в моих «Путях Небесных».

Сегодня Крещенский Сочельник. Помнишь, как пролила Дари св. воду⁵⁷⁰? Я не брал сегодня, ночь спал плохо, опоздал к обедне. Пойду завтра. Завтра Сережечкин день рождения. Я уже _с_л_ы_ш_у, мне остро-одиноко. Он родился 6-го янв. в 11 ч. 30 мин., на 7-ое. Мороз был. В комнате было градусов 10, горела «молния». Окна в ледышках. Я ездил за акушером, роды были трудные. Оля вся померкла, много потеряла крови. Был миг страшный. Вливали физиологический раствор. Помню крик, первый крик мальчика. Буренько тельце, все напряженное… Увидел — ма-льчик, _м_о_й! И — заплакал. Сидел у библиотечного шкафа. Доктор: «поздравляю, отец-студент! Мальчик — на диво. Будет в свое время петь „Гаудеамус игитур!“»⁵⁷¹ Утро, окошки в ледяных пленках, розы от солнца. Оля, спокойная, слабая, в белой кофточке, кружевной, в меховой накидке. И… мальчик, уже у груди ее… _у_м_е_е_т! Чудо.

6–19. Богоявление. 9–30 вечера

Был у обедни, у водосвятия⁵⁷². Подал просфоры: за _о_т_н_я_т_ы_х_ у меня, за… _д_а_р_о_в_а_н_н_у_ю, новую Олю. Св. вода. _Н_е_ пролью. Весь день — тяжелый. Один. Тоска, тоска, до боли. Лег, в прошлое смотрел, — оно терзало. Подали письма. Твоего нет. Ну, бу-дет… От Сережи. Вижу; все получила. Жаль, ландыши доставлены Сереже 6-го, как я хотел, ты мне не ответила, я спрашивал, будет ли 5-го в Арнхеме? Тогда, м. б. получила в Рождество. Почему не заехала к нему? Не верила мне, что пишу _н_у_ж_н_о_е? И свечки послал. И «Пути Небесные» — чтобы _с_а_м_о_м_у_ прийти к тебе на елку. И — пришел. Ты не узнала, что я пришел к тебе? Не почувствовала? _Н_е_ поняла? Ведь «Пути» же я тебе в 40-м послал. Или сочла меня за непомнящего. Я _в_с_е_ помню. Иначе, как же я мог бы писать, _н_и_к_о_г_д_а_ не имея записных книжек? А я их ни-когда не имел. Я — слишком нетерпелив, и слишком верю в память: останется то, что _в_а_ж_н_о. И не ошибся. Осталось еще на две, на три жизни. Сколько я писал тебе… не поняла? Ищи же меня в «Путях», мой «отсвет», и мои глаза. Увидишь, верю. Что ты кощунствуешь с Евангелием и — томишь себя? Это же не «Оракул» ^572а, чтобы _в_с_е_г_д_а_ отвечать.

На сочельник рождественский — ты так и запросила «откровения»? — чудесное от Луки — II гл., стихи 1–20⁵⁷³. А ты — новостильница, взяла на 6? янв.? Не проповедь ли Иоанна?⁵⁷⁴ За литургией сегодня много думалось: как совершенно дано, соз-дано! — соборным Духом Церкви — богослужение! Какие Песни, Мысли… и так весь Годовой Круг! Сколько давал себе слово — _в_е_с_ь_ Круг прослушать в Церкви! И не выдерживал. Все наше богослужение — самое совершенное, что мог только создать гений Церкви, — по благодати Св. Духа! Выше нет нигде. А знаешь ли ты самое чудесное из Круга? «Похвала Пресв. Богородицы»!⁵⁷⁵ В пятницу 5 недели Великого Поста. Такого прославления Матери Света я не слыхивал. Можно было бы — навеки остаться в храме! Какие гимны!! На все напевы, со всей России! «Величит Душа моя Господа…»⁵⁷⁶ — необычайно, я замирал, бывало, слушая в Сергиевом Подворье хор. Да, ты нашла на 6, в сочельник не Евангелие Праздника, а очередное, на вторник 31 седмицы, по Пятидесятнице: Марка, 10–2–12⁵⁷⁷. На сочельник же, полагается в этом году 4 евангелия на Царских Часах, Евангелие на вечерне, а на литургии полагается, — чего ты _н_е_ усмотрела, — от Луки, II — 1–20 стихи — чудесные. О «разводном» же письме, что тебя _с_м_у_т_и_л_о, сказано не для тебя, а — воистину — фарисеям, типа твоего свекра. «По жестокосердию вашему дал Вам старый Моисей право развода»⁵⁷⁸. А не «по жестокосердию»? Нет такого права, когда «брак святых»… когда все соблюдено в чистоте, когда нет _в_и_н_ы, когда нет никакого «повода». Ты права: Христос тебя не только простил бы… он, ведь, и «грешниц» прощал и привлекал к себе… — или тогда ты должна все Милосердие отвергнуть, оправдать «ад в браке». Помни: _в_с_е_ в Церкви гармонично и никогда — насилия! Из сего и надо исходить. Т_у_т_ пресекается попытка сделать из брака «перепархивание»^[235], как у синематографических «звезд». При сем надо помнить, что в Евангелии — две нравственных стороны: одна — для полного совершенства, тут брак _н_е_ поощряется. Другая — для _в_с_е_х. Но, главное, Евангелие не «гадальная книга», а — книга _Л_ю_б_в_и. Чаще глядись в нее.

7–20 янв. Утро. Снег. Тоска отошла, я даже пою — «Ночной зефир струит эфир…»⁵⁷⁹ Топлюсь последним углем. Жгу ящики. Мотор все еще чинят. Температура в комнате — 7 градусов. Руки мерзнут, писать трудно. Какие тут «Пути…» Пишешь о «Лейпцигской ме-ссе…» — почему _н_е_ о… ярмарке? Я не из промышленников, для кого льготы. Я — не принадлежу к голландской нации, я — с волчьим паспортом, да еще просроченным, — надо месяц-другой, чтобы его восстановить… а я не выношу хождений по конюшням префектурным. Но я все своевременно достану — на случай. Новое постижение моей «Няни» — немцами: на этот раз — образованная дама, — ее дочь — литературный критик⁵⁸⁰. Она прочла «Няню» в немецком переводе и заявила моей — Олиной племяннице, матери Ивика: «необычайный прием искусства, когда по 2–3 словечкам „монолога“ — получаешь незабываемые образы. О, как теперь мне ясна „русская“ Правда! Это же „апостол“ Правды, эта „простая душа русской крестьянки“».