— Я не одобряю его выбор, — произношу, рассматривая поставленный передо мной салат.

— Я тоже, но не нужно мешать ему принимать решения. — Вот за что я особенно ценю маму — за свободу, в которой она меня в своё время не ограничивала. Только став отцом, я понял, насколько это сложно. Но мама и тут помогает советами.

— Согласен с тобой, но я должен сделать всё, что сочту нужным.

— Делай, — говорит она спокойно. — У тебя… что нового?

— Ничего, хорошо всё, — отвечаю, наверное, слишком поспешно. Поднимаю глаза и встречаю её проницательный взгляд.

— Я вижу, — вздыхает она и снова принимается ковырять вилкой салат. — Ты останешься или поедешь в город?

— Останусь… Может, сыграем в бридж? — предлагаю я, вспоминая, как мы раньше играли вчетвером — с мамой, Арсом и его каким-нибудь репетитором. Правда, это было давно. Может быть, поэтому мама смотрит на меня так недоверчиво?

— Бридж? Ты? Здесь? В субботу? Со мной? — спрашивает она, сверля меня ехидным прищуром. — И кого возьмём в напарники?

— Без разницы… — роняю равнодушно, уже жалея о предложении. — Ты разве ещё не обучила сиделок?

Мама, усмехнувшись, лишь отрицательно качает головой и продолжает выбирать овощи в тарелке.

— Она ни с чем несравнима… Правда?.. — вдруг спрашивает задумчиво, а я настораживаюсь. — И никак не выходит из головы…

— Кто⁈ — встрепенувшись, спрашиваю я, готовый отстаивать свои границы.

— Моцарелла… для салата, — спокойно отвечает мама, приподнимая бровь. — Как попробовала её в Италии много лет назад, так и не могу забыть. И никакие гастрономические тренды и местные подделки не сравнятся с её вкусом…

На короткий миг застываю над тарелкой, слушая её. Затем, смеясь про себя, продолжаю жевать салат, начиная мечтать совсем не о моцарелле.

Ночью мне ожидаемо не спится, и я решаю проверить, сдержала ли Марина обещание. С удовольствием вижу отметки о прочтении на своём позднем «Привет».

«Почему не спишь?» — пишу ей следом и ликую, как пацан, когда вижу бегающие точки.

«Я засыпала».

«Не хотел мешать. Я приеду завтра. Продолжим наш разговор?»

Марина долго молчит. На какое-то время даже исчезает из сети, но потом снова появляется.

«Поговори со мной здесь, — предлагаю я ей альтернативу. — Расскажи, какие у тебя планы на завтра?»

«Пойду на день рождения к подруге».

«Одна?»

«Да».

«Пригласи меня составить тебе компанию?»

«Это будет лишним», — пишет она, а я начинаю думать, что на празднике могут быть особи мужского пола .

«Во сколько начало?»

«Там семейное мероприятие, узкий круг близких людей», — парирует она, и этот ответ меня почти успокаивает.

«Скажи. Я пришлю букет для именинницы», — пишу ей и тут же переключаюсь на контакт доставки цветов. Заказываю, конечно, не один, а три разных букета, особое внимание уделив гортензиям и пионам.

«Спокойной ночи, Марина», — отправляю пожелание, когда получаю от неё сообщение со временем праздника.

«Спокойной, Глеб», — читаю ответ и почти сразу проваливаюсь в сон — безмятежный и приятный, особенно на контрасте со всеми ночами последних дней.

Глава 59

Марина

— Я прилечу через две недели, — говорю маме, пропуская вперёд спешащих людей в белых халатах. Именно столько времени ей предстоит провести в больнице.

— Не надо! Я же не немощная, сама такси вызову. А ты не отвлекайся от занятий… Да и билеты на самолёт — не по цене автобусных. — Наше с мамой общение в последнее время сводится к её упрямому «я сама», «ни о чём не думай» и моему такому же «я приеду». Мама надеется, что предстоящее обучение увлечёт меня, поможет переключиться. Я тоже на это очень рассчитывала, но последние события посеяли серьёзные сомнения.

Он пишет мне. Каждый день. Начиная с того вечера, когда мы разговаривали в его машине. Я малодушно отвечаю, каждый раз придумывая нелепые оправдания. В сообщениях Глеб уже не говорит о том, что скучает и хочет возобновить отношения. Он интересуется, как здоровье у мамы и как прошёл мой день, без намёков на прежнюю близость или что-то большее в дальнейшем. Он понял, что я не готова это обсуждать, и этим снова расположил меня к себе. Не предпринимает никаких шагов и терпеливо ждёт. Пока. Я не решила, как поступлю, если он будет настойчив. Быстрее бы улететь!

Его приезд поднял во мне шторм чувств и эмоций, всколыхнул то, что я так старательно прятала все эти недели. Казалось даже, что у меня неплохо получается. Но одна встреча — и моё понимание происходящего рухнуло. Я с ужасом поняла, как сильно ждала встречи с ним.

В одном из сообщений я упомянула о сегодняшней поездке в город, как-то само собой получилось. И сейчас, попрощавшись с мамой и направившись к выходу, я почему-то уверена: он ждёт меня там, хотя мы ни о чём не договаривались.

На улице пекло, солнце в зените, раскалённое небо ослепляет. На мне тёмные очки и лёгкое платье до колен. Не знаю, что обжигает сильнее: знойные лучи или его взгляд, когда он, выходя из машины, небрежно снимает авиаторы.

Глеб сам за рулём. Я сажусь в прохладный салон, принимая его приглашение пообедать. Мы сидим в красивом ресторане и разговариваем обо всём и ни о чём. Он разделяет мои волнения и предлагает помощь маме, от которой я, разумеется, отказываюсь. Новость о моём завтрашнем отъезде внешне принимает спокойно, но я улавливаю едва заметное напряжение в его голосе.

— Где ты будешь жить там? — спрашивает он вкрадчиво, когда подвозит меня к дому и паркует машину в свободном кармане.

— Снимаю квартиру.

— Одна? — уточняет, повысив голос.

— Нет. — Я качаю головой.

Одной было бы слишком дорого. Нас будет трое, и мы нашли неплохой вариант, оптимальный по цене и качеству. Да, добираться придётся около часа на метро с пересадками, но для столицы это вполне нормально.

— Это небезопасно, Марин. Ты же не знаешь этих людей, чем они занимаются.

— Все студентки, работают так же, как и я. Глеб… — По его нахмуренным бровям вижу, что он готов отговаривать меня, но я хочу прекратить обсуждение. — Я не изменю своего решения.

— Я и не прошу. У меня есть квартира в центре, поживи там… пожалуйста, — произносит он, проникновенно глядя на меня.

— Нет, это исключено.

— Почему?

— Потому что это неуместно.

— Ты ошибаешься.

— Нет.

— Я не буду туда приезжать. Это квартира сына, он ещё в Европе.

— Всё равно нет… — Глеб ударяет ладонью по рулю, откидывается на подголовник и криво усмехается.

Знаю, моё упорство злит его. Но я не собираюсь соглашаться. Он поворачивается ко мне, черты его лица смягчаются, а взгляд, наоборот, становится тяжёлым.

— Поцелуй меня, — просит он неожиданно.

От его слов внутри разливается тепло, а дыхание учащается. Всего лишь один поцелуй. Он ничего не значит и ничего не изменит. Приближаюсь, наблюдая, как сверкают его глаза, и наши губы встречаются. Невесомое касание, прохлада его влажных губ и тёплое дыхание. Он отстраняется первым. Скользнув по моей скуле отросшей щетиной, медленно отстраняется.

— Во сколько самолёт? Я тебя отвезу, — спрашивает Глеб, прочистив горло. Я не говорю, что хотела заказать такси, пусть везёт сам. Я всё равно улечу и сделаю то, что решила.

Вечером я занимаюсь последними приготовлениями: пакую вещи и готовлю необходимые документы. Потом звонит Эмилия, спрашивает про маму и переживает за меня.

— Виделись? — узнаёт она тихим голосом.

— Да. Он приехал, мы пообедали, и всё.

— Всё? — уточняет подруга.

— Завтра отвезёт меня в аэропорт…

— Ты сказала ему, что улетаешь?

— Да.

— Как он отнёсся?

— Внешне спокойно…

Повисает пауза, и в трубке слышится тревожный вздох подруги.

— Мари?..

— Да?

— Не позволяй ему обижать себя, ладно?

— Я постараюсь, Эми.

На следующее утро мы с Глебом едем в аэропорт. На прощание он легко касается моей щеки.