— Тогда в дни солнечной активности и оперативник должен оживляться, — заметил Леденцов.
Капитан встал и несколькими шагами размял ноги. Для сыщика у него был невыгодный рост — под метр девяносто. Казалось, у него нет мускулатуры: жилистая шея, мосластые кулаки, плоско-затвердевшая спина… Я как-то видел, как Оладько четверых накачанных охранников положил на пол ребром своей деревянной ладони. Конечно, ему хочется бежать и ловить. Но он задумался вслух:
— Может, Шампур на кого-то работает?
— На немца, — подсказал Леденцов.
— Немец лишь канал сбыта, — не согласился я.
— А если он киллер? — опять предположил капитан.
— Истинные киллеры не убивают в том городе, где живут, — усмехнулся Леденцов.
— Да где он живет-то? — бросил капитан.
— Братцы, — поставил я точку в разговоре. — Арестовать его можно: он же в розыске, бежал из зала суда. Но нам нужны доказательства убийств Мазина и Чубахина. Не забывайте, что он опасный и хитрый рецидивист. Узнал про хищение платины, вычислил виновника, познакомился с Самоходчиковой и вышел на Мазина. А как он узнал про раритеты Чубахина? А про мягкую игрушку и аукцион?
— Через Гюнтера, — сказал майор.
— Братцы, спешить с арестом мы не должны. Подождем Чадовича…
— Как его фамилия?
— Веткин, Саша Веткин.
— Где он живет?
— Не знаю.
— Почему? Он скрывает?
— Я не спрашивала.
— Откуда он родом?
— Тоже не знаю.
— Какое у него образование?
— Кончил школу крупье.
— Где работает?
— Он частный детектив.
— Есть офис?
— Нет. Дорого арендовать помещение.
— Тогда откуда знаешь, что он частный детектив?
— Лицензию показывал.
— А если фальшивая?
— Нет, с печатью.
— Друзья у него есть?
— Не видела.
— Гражданка Самоходчикова, ездила вместе с ним на квартиру Мазина?
— Нет, Саша меня только расспрашивал о Мазине.
— А почему?
— Инженера убили, а Саша частный детектив…
— Говоришь, у него нет друзей… А к кому же ты с ним ездила в гостиницу?
— Просто его знакомый из Германии, Гюнтер.
— И что ты Гюнтеру возила в аэропорт?
— Сверток.
— А что в нем?
— Не знаю.
— Разве ты не глянула?
— Глянула…
— Там был металл?
— Нет, кукла.
— Что за кукла?
— Медвежонок плюшевый.
— Зачем же он Гюнтеру?
— Видимо, сувенир.
— А где твой Саша его взял?
— Не знаю.
— А чего ты дернулась?
— Я? Кашлянула.
— Этот Веткин богатый?
— Нормальный.
— Тебе доллары давал?
— Я сама работаю.
— Гражданка Самоходчикова, он своими планами делился?
— Насчет чего?
— Насчет частной детективной практики?
— Да чего я в ней понимаю…
— Когда встречаетесь?
— Не знаю.
— Как так не знаешь?
— Мы дат не назначаем: захочет — придет.
— Гражданка Самоходчикова, к примеру, Веткин тебе потребуется до глюков в темечке?
— Это как?
— Потребуется до дрожи в коленках, как бомжу утренняя опохмелка. Где станешь его искать?
— Нигде, сам позвонит.
— А он о своей работе рассказывает?
— Да, иногда делится.
— Например?
— Один фирмач взял кредит и пропал с концами. Милиция искала, другие частные сыщики… И не нашли. Ущерб в пять миллионов. А Саша нашел.
— Где же?
— Фирмач надел парик, дамскую одежду и поселился в женском общежитии. Жил с девчонками в одной комнате, и те даже не подозревали, что он мужик.
— Гражданка Самоходчикова, а ты его не подозреваешь?
— В чем подозреваю?
— Газета про какую-то платину болтала, свистнутую на «Хим-маше»…
— Мне-то что?
— Этот Саша колотится по ночам, имеет много бабок, скрывает место жительства, какой-то Гюнтер… А?
— Я его не подозреваю.
— Правду стелешь или фуфло?
— Я проста, как с моста…
— А мы сейчас проверим.
— Как?
— Сигаретой прижгу твою сиську…
— Саша, ты свихнулся!
Тамара вскочила, отбросив его руку. Все-таки на кофте успело остаться жженое пятнышко величиной с кнопку. Саша расхохотался: острый подбородок дергался в незримом такте со смехом, и похоже, что этот такт задавался дрожащим носом. Бледно-загорелые щеки покраснели, как от натуги. Тамара этот смех прервала:
— Зря я согласилась на этот допрос.
— Нет, не зря. В натуре начнут прессовать на полную железку.
— Но почему и кто?
— Не будь лохом, Томчик. Например, перехвачу я выгодный контракт у другого детективного агентства — вот и клинч.
— А милицейские допросы при чем?
— Теперь менты срослись со всеми структурами: могут схватить и поколоть. Да не бери в голову — держалась правильно.
Кошачье семейство поселилось под домом: осторожная худая мать и четверо котят — их остроухие мордочки рядком торчали в подвальном окошке. Чадович ухватил рыженького, цвета прически майора Леденцова. Котенок мяукнул. Лейтенант ему сказал:
— Ты нужен в оперативных целях.
Котенок не понял и мяукнул еще жалостливее. Чадовичу пришлось объяснять:
— Мне одному жить тоскливо, а потом возьму тебя домой…
Котенок поселился в кресле. Сидел рыжим пятнышком, и вроде бы в комнате нет предмета меньше его. Для кошки мал, на мышку не похож. Шипит, фырчит, но не мяукает. Котенок, который не мяукал. Но кусался: зубки крошечные, как беленькие иголочки. Животных положено кормить… Не консервами же?
Чадович пошел в магазин. Под стеклом чего только не было: от севрюги до карасей. Он отбросил мысль купить котенку крабовых палочек, потому что увидел мелкую рыбешку:
— Скажите, как она называется?
— Рыбья мелочь.
— Что мелочь видно, но что за рыба?
— Рыба «рыбья мелочь».
— Ага, взвесьте четыре килограмма.
Котенок рыбу понюхал, дрогнул усами и есть не стал. Чадович его похвалил:
— Правильно с оперативной точки зрения.
Надев бледно-голубую замшевую куртку, он поместил котенка в рукав, спустился этажом ниже и позвонил в квартиру — дома ли она?
— Кто?
— Тамара, это Олег, верхний сосед…
Дверь открылась. Девушка смотрела на него с легким недоумением. Лейтенант спросил:
— У вас молочка не найдется?
— Какого молочка?
— Элементарного, из-под коровы.
Недоумение оборачивалось подозрением: высокий плечистый парень с локонами и в замшевой куртке просит молочка… Из чистой вежливости она выдавила:
— Кефир есть.
— Он не будет.
— Кто?
И лейтенант поддернул рукав. Котенок мяукнул и выполз на ладонь, Тамара всплеснула руками:
— Какая прелесть! Входите. Сейчас угощу малютку…
Она усадила лейтенанта в комнате и убежала на кухню. Чадович решал, сколько у него времени: откроет холодильник, возьмет бутылку, достанет блюдечко, нальет, осторожными шагами вернется в комнату… Риск был, но кто не рискует, тот не служит в уголовном розыске. Над тахтой, у двери, на уровне роста человека, обои слегка вспучились и отошли. Под ними лейтенант начал укреплять «жучка». Хозяйка застала его в позе, не успевшего отдернуть руку, но он выпустил на тахту котенка — якобы ловил.
— Царапается…
— Сейчас попьет молочка.
Прямо на тахте, на подстеленной газетке. Пить молочко он не умел: макал мордочку и облизывал.
— Как его звать?
— Не знаю.
— Надо дать имя.
— Тамара, я не знаю, котенок «она» или «он».
— Кофе хотите?
Жаждал. Пока хозяйка возилась на кухне, Чадович поправил «жучок» и теперь осматривал комнату. Ни книг, ни газет, ни журналов… На стенах какие-то коврики и фотографии, видимо, родственников. Несколько постеров зарубежных киноартистов из латиноамериканских телесериалов. Взгляд оперативника не увидел того, что искал, — мужской одежды либо какого-нибудь мужского следа. Дамская комната.
Хозяйка принесла кофе, порошковое, без аромата.
— Тамара, вы, я вижу, одиноки, как и я?
— Где видите?
— Не пахнет ни сигаретами, ни бензином, ни спиртным…
