На её вопрос о том, а хватит ли им жизни на это, Джейн получила еще более удивительный ответ, который просто поразил её воображение. Оказалось, что самой главной задачей Института Человека, является научная работа, связанная с увеличением продолжительности жизни человека до полутора, двух тысяч лет в массовом, а отнюдь не в единичном порядке. Эд, присутствующий при этой беседе, утверждающе кивнул головой и громко сказал:
– Все правильно, Джейн, Като вовсе не вводит вас в заблуждение. Наши самые крупные научно-медицинские центры уже сейчас могут вернуть молодость практически любому человеку, но даже если все они будут заниматься только этим, то смогут вернуть молодость и здоровье максимум пятидесяти миллионам человек в год. Сами понимаете, это вызвало бы страшные последствия для человеческой цивилизации.
Юноша-японец, которого Эд назвал Като, с удивлением взглянул на Эдварда Бартона и спросил:
– Эд, но почему ты не говоришь Джейн о том, что мы уже сейчас ежегодно возвращаем молодость почти семи миллионам человек? Да, это, конечно, вовсе не те цифры, которые можно было бы назвать прорывом, но все-таки и это тоже неплохо. Разве это не достижение?
Под требовательным взглядом Джейн, Като и еще нескольких ребят, Эд был просто вынужден немедленно дать необходимые пояснения:
– Стоп, ребята, не горячитесь, давайте сразу внесем ясность в этот вопрос. Во-первых, почти одна десятая этого числа людей, это клиенты Трибунала, которых нельзя оставлять на Земле по вполне понятным причинам. Малая часть этих людей, пятьдесят, шестьдесят тысяч человек, являются, как говорится, солью земли, это крупные ученые, деятели культуры и просто прекрасные люди и нам очень бы не хотелось расстаться с ними до срока, но в силу все тех же причин, лишь малая часть из них остается на Земле, ну, а в-третьих большинством омоложенных являются те люди, которые пока что являются на этой планете лишними. Поскольку для них во внеземных колониях открываются новые возможности, мы прежде, чем предложить им избавиться от своих недугов и старости, объясняем им, что они имеют шанс начать жить заново и при этом получат еще отличную профессиональную подготовку, но будут вынуждены покинуть Землю на очень долгий срок. Так что при всем том, о чем ты сказал Като, только тридцать, тридцать пять тысяч человек из числа тех, кому Институт Человека вернул молодость, остаются на Земле и чем скорее вы, лодыри, заявите о создании комплексной нановакцины, тем скорее мы сможем начать подготовку общественного мнения к тому, что человеку самой судьбой суждено жить столько, сколько он пожелает, хотя вам, при всей скудости вашего мышления, должно быть понятно что нановакцина вовсе не является панацеей, она способна только замедлить процесс старения и дает возможность увеличить продолжительность жизни максимум до трехсот лет. Вы хорошо поняли меня, олухи? – Улыбнувшись Джейн, Эд добавил – Джейн, вы даже не представляете себе, как трудно говорить с этими молодыми людьми. Все их мысли сводятся только к одному, они мечтают о глобальных открытиях в области фундаментальной науки и совсем не думают о том, что девять миллиардов человек все еще страдают от болезней и так быстро старятся. Вместо того, чтобы направить свои таланты на медицинские исследования, им подавай физику тахионного поля и темпоральную физику. Хорошо еще, что помимо этих балбесов в Институте Человека работают десятки тысяч нормальных врачей.
Не смотря на отповедь Эда, молодые люди, с которыми они разговаривали в небольшом, уютном кафе, похоже, решили остаться при своем собственном мнении относительно избранного ими жизненного пути. Джейн заинтересовалась тем, как проходил процесс обучения и Эд, после того, как они покинули веселую студенческую вечеринку под пальмами, довольно подробно рассказал ей об этом. Делалось это очень сложным и необычным образом, по специальной методике гипнопедического обучения, с помощью которой в память наиболее талантливых молодых ученых, внедрялись огромные массивы информации, содержащие совершенно новые научные концепции и идеи. После этого шел длительный период адаптации, в течении которого проверялось то, как были усвоены знания и как студенты способны ими воспользоваться.
Из всего того, о чем Джейн узнала в последние дни, именно этот учебный центр привел её в искреннее изумление. Правда, она никак не могла поверить Эду Бартону в то, что свои знания землянам передавали не ученые, а самые обычные техники-педагоги, в чью обязанность входило только одно, передать студентам знания с помощью гипнопедического оборудования и поставить перед молодыми людьми задачи, решая которые они, как бы заново открывали то, что давно уже было изучено Интайром. Еще больше удивило её то, что к полнейшему удивлению ученых-интари, земляне смогли так экстраполировать полученные знания, что смогли сделать несколько выдающихся открытий, которые, будь они сделаны на Интайре, произвели бы фурор даже в самых высоких научных кругах.
Студентам, которые смогли пройти через частое сито отбора и попасть в это учебное заведение, было предоставлено право выбора и они самостоятельно определяли для себя научные направления. Именно поэтому Эд так сурово, хотя и шутливо высказал молодым людям свои претензии, ведь мало кто из них выбирал медицину, как предмет своей будущей научной деятельности, зато их самих отбирали вовсе не исходя из отметок, полученных в колледжах или институтах за прошлый семестр.
Основным критерием отбора была их способность к творческому мышлению и зачастую на антарктическую базу попадали юноши и девушки, которых эксперты Института Человека нашли в какой-нибудь глухой, заброшенной деревушке в горах Тибета или джунглях Африки, хотя нередки были случаи, когда приглашение получали студенты из Сорбонны или Оксфорда. Между делом Эд сам объяснил Джейн, почему студенты не очень-то жалуют медицину и ей показалось странным услышать от него:
– Вот уж в чем не откажешь всем этим юным нахалам, Джейн, так это в практицизме. Они только потому не заказывают для изучения инфокристаллов с мнемозаписями на медицинскую тематику, что уверены в недолгом её существовании, как науки. Понимаете, Джейн, они считают, что вопросами геронтологии должны заниматься одни только помолодевшие старики и старухи, которых это касается в первую очередь, а им, видите ли, жаль тратить на это свое драгоценное время.
Эдвард Бартон, который так сурово отозвался о стремлении студентов посвятить себя фундаментальной науке, тем не менее смотрел на этих молодых людей, как на будущее не только науки Земли, но и её колоний. В самом ближайшем будущем, для многих из них будут построены специальные научно-исследовательские заведения, где они смогут полностью посвятить себя науке, на которую Институт Человека средств не жалел. Кое-кто из этих молодых людей уже выбрал для себя местом своей научной деятельности именно колонии, а не Землю. Узнав об этом, Джейн испуганно воскликнула:
– Эд, неужели вы отправите этих мальчиков и девочек в колонии, которые служат местом изгнания для преступников?
– Да, пожалуй Ольга была права, Джейн, когда возмущалась вашей способностью делать законченные логические построения при полном отсутствии достоверной и точной информации. – Недовольно процедил сквозь зубы Эд – Вы не видели еще ни одной колонии, не знаете порядков, установленных там и уже готовы предать нас анафеме за то, что эти молодые люди стремятся оторвать свои задницы от Земли и направиться в колонии. Джейн, к вашему сведению, как только кто-либо из клиентов Трибунала попадает на Ладу, Европу, Палому или Халифат, они первым же делом стараются забыть, кем они были на Земле. Мы даем им молодость, красоту, силу, отменное здоровье и новое имя, новые знания, наконец, мы привозим их в мир, который в технологическом отношении находится на несколько тысяч лет впереди по сравнению с Землей нынешнего дня. Так что же по вашему они должны начать делать? Стрелять друг в друга? Взрывать дом соседа? С чего это им делать, если каждый из них знает, что в колонии ни с того ни с сего людей не отправляют. Знаю, у вас на языке вертится вопрос, а как же обстоит дело с теми бомжами и бродягами, которых наши агенты уговорили начать жизнь сначала. Так вот, моя дорогая, они получают такую спецподготовку, что им позавидуют и коммандос, прошедшие Форт-Брагг и десяток войн, так что сдачи они смогут дать каждому, хотя я еще ни разу не слышал о том, чтобы в колониях случались просто какие-нибудь разборки, не говоря уже о вооруженных конфликтах. Правда, вам возможно не очень понравится то, что в колониях власть находится в руках административных советов созданных еще первыми колонистами и они вовсе не собираются отдавать её кому-либо из новичков. Вот потому-то я и не боюсь отпускать этих мальчиков и девочек туда одних, хотя надо сказать, что научные учреждения в колониях являются предметом особой заботы администрации и я даже не представляю того, что колонисты сделают с тем типом, который посмеет сделать им что-либо плохое. Ведь до тех пор, пока они сами не построят космические корабли с тахионным приводом, им всем Земли не видать, как собственных ушей, а по наши расчетам это произойдет не раньше, чем через сто пятьдесят лет, но я думаю, что к тому времени мы уже и сами объявим землянам как о своем собственном существовании, так и о существовании внеземных колоний. Так что, Джейн, я не вижу ничего плохого в том, если кто-то из выпускников этого научного центра отправится в какую-нибудь колонию. Во-первых, это будет далеко не первый случай, а во-вторых, мне нравятся предприимчивые люди. Признаться, если бы не мои обязанности главного администратора, я и сам подался бы, скажем на Ладу или ту же Европу. Да, впрочем, вы в этом скоро и сами убедитесь, когда "Уригленна" через два-три месяца отправится в свой очередной рейс. Ведь она вовсе не является летающей тюрьмой. Уже через пару дней после старта вы сможете спокойно ходить по всем пассажирским отсекам корабля без малейшего риска, что на вас набросятся из-за угла с ножом.
