— Должно быть, они кормятся человеческой кровью! — повторил Норман. — У них могут быть тысячи и тысячи людей, запертых подобным образом, как множество стад коров, и, возможно, они живут исключительно за счет живой крови, выдоенной из них. Люди, как дойные коровы — Боже!
— Норман, смотри, они зовут нас!
Они оцепенели. Все остальные в комнате уже по очереди прошли через кровососущую машину, и теперь жаболюди проквакали приказ двум лётчикам. До этого мгновения они были слишком потрясены ужасом происходящего, чтобы думать о себе. Но теперь ужас внезапно коснулся их лично. Они, дрожа, отпрянули к стене комнаты, готовясь защищаться до последнего.
Жабы-охранники двинулись вперед, чтобы подтащить их к аппарату. Одна перепончатая лапа уже потянулась к ним, но Хакетт сильным ударом отбросил жабочеловека назад и повалил на пол. Жабы-охранники прыгнули, и Норман с Хаккеттом ударили в ответ с ещё большей силой, используя всё преимущество, что давала им меньшая сила тяжести. В комнате поднялся шум, зеленые люди принялись хрипло кричать, готовые, казалось, броситься им на помощь.
Но под угрозой силовых пистолетов других жаб-охранников кричащая толпа отступила, и через несколько мгновений двое летчиков оказались придавлены к полу массой жабьих тел. Норман почувствовал, что его волокут к аппарату.
Боль пронзила его предплечье, когда ему был сделан разрез. Он почувствовал, как к нему прикрепили присоску; затем аппарат зажужжал, и его охватила тошнота, когда кровь начала вытекать из тела. Охранники крепко держали его, у него закружилась голова, он ослаб, но, наконец, почувствовал, что присоска снята и на месте разреза закреплён металлический диск. Его оттолкнули в сторону, и Хакетта — белого как смерть — поволокли вперёд. Через мгновение из него тоже выкачали некоторое количество крови.
Аппарат убрали, Нормана и Хакетта отпустили, а жаболюди, настороженно подняв свои черные силовые пистолеты, удалились, напоследок лязгнув дверью. В комнате снова воцарилась тишина, зеленые люди в изнеможении растянулись на металлических койках вокруг. Два летчика присели у двери, все еще дрожа от тошноты и слабости.
Норман заметил, что Хакетт слабо смеется.
— Подумать только, всего двадцать четыре часа назад я был в Нью-Йорке, — он вновь не то рассмеялся, не то всхлипнул. — На Земле… На Земле…
Норман схватил его за руку.
— Знаю, Хакетт, это ужасно. Но нам не грозит немедленная смерть, и у нас еще есть шанс выбраться отсюда. Черт возьми, неужели чертовы жаболюди смогут удержать нас здесь? Где твоя смелость, приятель?
В этот миг рядом с ними раздался голос, и они обернулись в изумлении.
— Вы люди с Земли? — спросил он по-английски со странным акцентом. — С Земли?
Они застыли в изумлении, увидев говорившего. Это был один из зелёных людей, севший рядом с ними. Высокий, крепко сложенный, с открытым, чистым лицом и тёмными глазами, горевшими живым огнём.
— Английский? — воскликнул Норман. — Ты знаешь английский — понимаешь меня?
Его собеседник обнажил зубы в улыбке.
— Да, я знаю. Меня зовут Сарджа, и меня научил говорить на нем Фаллас, в моем городе, до того, как меня схватили Ралы.
— Фаллас, — озадаченно повторил Норман, и вдруг его лицо озарилось догадкой. — Боже мой, он имеет в виду Феллоуза!
— Да, Фаллас, — подтвердил зелёный человек. — Он упал на наш город с неба в странной летающей лодке, разбившейся вдребезги. Он был ранен, но мы ухаживали за ним, и он научил меня своему языку, который сейчас я услышал от вас.
— Значит, Феллоуз сейчас в твоём городе? — с нетерпением в голосе спросил Хакетт. — Где это?
— За этим морем, там, в горах, — махнул рукой Сарджа. — Наш город далеко от моря, но однажды я был неосторожен и подлетел слишком близко к воде на своей летающей лодке. Ралы как раз устроили вылазку, они увидели меня, поймали и привезли сюда. Теперь мне не покинуть этих стен, пока я не умру.
— Ралы… ты имеешь в виду этих жаболюдей? — спросил Норман.
Сарджа кивнул.
— Разумеется. Это они — владыки и угнетатели нашего мира. Наш крошечный мир — не больше одной десятой Земли, вокруг которой он обращается, но у нас есть земли, реки и одно огромное пресноводное море, в которое они впадают. В этом море давным-давно появились Ралы, великие жаболюди, обретшие такой разум и искусство, что стали владыками этого мира.
— На протяжении веков, пока на суше наши расы зеленых людей боролись за свое существование, Ралы поработили нас. Давным-давно Ралы покинули все свои прежние города, чтобы построить этот великий город амфибий в центре моря. Попасть в него можно только по водному туннелю, ведущему наружу, и, поскольку они жаболюди, им легко попасть в город, так как они могут находиться под водой в течение многих минут, хотя и они тонут, как и любое другое дышащее воздухом существо, если продержать их под водой слишком долго. Люди не осмеливаются проникнуть в город по водному туннелю, поскольку, прежде чем они смогут найти его и подняться по нему к воздуху, они утонут.
— Итак, Ралы правят отсюда, из неприступного города амфибий. Его колоссальный металлический купол неуязвим для обычного оружия, и, хотя купол этот — сплошной, без окон и входов, под ним всегда светло, как и снаружи, поскольку ученые Ралы изобрели светоконденсаторы и проводники, улавливающие свет снаружи и переносящие его внутрь для освещения. Поэтому, когда снаружи день, солнечный свет здесь тоже ярок, а когда наступает ночь, свет Земли освещает здесь всё, как и снаружи.
— Из этого города их отряды совершают бесконечные набеги на города зелёных людей. С тех пор как мы научились создавать летающие лодки, как у них, с молекулярными двигателями, и такие же пушки, стреляющие снарядами, начиненными аннигилирующей силой, мы наконец-то смогли оказать им упорное сопротивление, но их набеги не прекращаются. И всегда, после каждого набега, они увозят пленных сюда, в этот город.
— Десятки тысяч зелёных людей томятся здесь в заточении, только ради одной цели — снабжать их кровью. Ралы питаются только этой кровью, преобразуя её химически так, чтобы она подходила их телам, а затем вводят её себе. Это избавляет их от необходимости добывать пищу. Каждые несколько дней они берут у нас кровь, а поскольку нас хорошо кормят и заботятся о нас, чтобы мы оставались прекрасными производителями крови, нам предстоит прожить здесь довольно долго, прежде чем мы умрём.
— Но разве вы не пытались выбраться отсюда? — спросил Норман. — Неужели никто не пробовал бежать?
Сарджа улыбнулся.
— Кто способен сбежать из города Ралов? За всю известную историю этого не удавалось никому, потому что, даже если каким-то чудом удастся раздобыть летающую лодку, у входа в водный туннель, ведущий наружу, всегда находится охрана.
— Есть там охрана или нет, мы всё равно попробуем, а не будем сидеть здесь и поставлять кровь Ралам, — заявил Норман. — Ты согласен помочь нам добраться до Феллоуза и твоего города?
Зеленый человек задумался.
— Это безнадежно, — сказал он наконец, — Но уж лучше погибнуть от силовых снарядов Ралов, чем провести здесь всю жизнь. Да, я помогу, хотя и не понимаю, как вы собираетесь выбраться хотя бы из этой комнаты.
— Думаю, с этим мы справимся, — заверил его Норман. — Но прежде всего — ни слова остальным. Мы не сможем сбежать все вместе, и неизвестно, кто из них решит выдать нас жаболюдям.
Затем он изложил свою идею двум своим товарищам. Те очень удивились — план был до смешного прост, хотя Сарджа по-прежнему сомневался. Пока Хакетт спал, все еще ослабленный потерей крови, Норман попросил зеленого человека нацарапать на металлическом полу грубую карту поверхности спутника. Выяснилось, что город, где находился Феллоуз, расположен в нескольких сотнях миль от моря.
Пока они разговаривали, солнечный свет, не имевший, по-видимому, источника и пробивавшийся сквозь решётки тяжёлых окон, начал быстро меркнуть, и на расположенный под гигантским куполом огромный город амфибий опустились сумерки. Полной тьмы, однако, не наступило: город окутало мягкое серебристое сияние — Норман понял, что это был свет, отражённый от земного шара. Как только стемнело, жизнь в жабьем городе заметно замедлилась.
