Пара, заметив вернувшуюся Марину, решила взвинтить темп и прибавить своим чувствам накала.

– Зачем она вообще нам нужна? Нам и без нее хорошо!- восклицали они в один голос и делали вид, что не замечают пришедшей.

– Мама, посмотрите,- продолжал прослезившийся Сергей, доставая из пиджака свой бумажник,- видите, я ношу вашу фотографию в кармане.

Вере Васильевне вправду казалось, что она скорей мать Сергея, чем Марины.

– Да, да, сынок мой любимый, представляешь? – приговаривала она, разглядывая групповую фотографию.- Как дивно мы все здесь получились.

Марина посматривала со стороны, держа руки на пояснице, недоумевая, и носком выдвинутой чуть вперед правой ноги постукивая по паркетному полу, словно поддерживая общий накал.

– Сам виноват,- обвиняла его Вера Васильевна,- ведь ты прекрасно знал ее до женитьбы… знал, что она “скорпион”.

– Да, мама, но вы же прекрасно знаете, что я женился на ней только из большой любви к вам,- продолжал спектакль Сергей.

– Мама,- вскрикнула не выдержавшая Марина,- да вы все тут с ума посходили!

– Мама, мама, я тоже?- интересовался маленький Олежка, потягивая мать за подол.

– Ах, так, да?!- окончательно рассвирепела Марина, с кулаками налетела на Сергея, забарабанила было его по голове, меж тем как сильные мужские руки ухватили слабые женские, ограничив и сковав их движения.

Завязалась самая настоящая рукопашная.

– Мама, вызывай скорее врача,- призвал Сергей, подмигивая своей теще,- она опять сорвалась.

– Ага, поняла,-кивнула Вера Васильевна,- уже иду,- и, оторвав внука, вцепившегося в Сергея и ударявшего его кулаками со словами: ”Оставь маму в покое, когда я вырасту, я убью тебя”,- двинулась за руку с ним прочь из комнаты.

Доносившийся из-за двери шум падающих и бьющихся предметов вскоре сменился хрустом рвущейся ткани и последовавшими за этим умиленными словами Марины:

– Нет, прошу тебя, не надо. Только не сейчас! Они там за дверью.

Марина лежала на диване в полуразорванном платье.

Сергей пристально вглядывался в нее.

– Она и вправду очень красива,- подумал он.

– Ай, – раздался слабый Маринин вскрик,- погоди!.

Крик лишний раз напомнил Сергею, почему он любит ее, как никто никого и никогда.

Вера Васильевна довольная выходила в соседнюю комнату, ведя за руку своего внука.

– Один только укротитель и знает, как укрощать своего льва,- думала она,- слава Богу, теперь хоть помирятся.

Спустя некоторое время Марина плескалась в ванне, приготовленной тещей для Сергея.

– Мама, скажи ей что-нибудь, она отнимает у меня очередь на купание,- жаловался Сергей.

– Ничего,- отвечала Марина,- перебьешься! В конце концов я важнее тебя.

Ночью, перед сном, Марина вытянула из Сергея все до мельчайших подробностей о его времяпрепровождении с Жанной.

– У тебя с ней правда не было ничего?

– Ты что, с ума сошла? По-твоему я променяю тебя на другую? Тем более на такую уродину?

В сердце кольнуло во второй раз. Он предал свое чувство к Жанне, отчего ему стало не по себе. Правда, он пытался оправдать себя тем, что так было нужно, чтобы успокоить Марину, но осадок оседал глубоко в душе и в мозгу.

– Что с тобой?-что-то заподозрила Марина.

– Ничего, ничего,- убеждал ее Сергей,- просто за эти дни я очень устал.

– Ладно, приведу сейчас тебя в порядок.

– Ой, Марина, кончай.

– Ты спокойно лежи, я сделаю все сама.

Все шло точно так, как снилось ему вчера ночью. Только гораздо хуже. Он четко улавливал разницу даже в малейших нюансах.

Утро следующего дня выдалось солнечным, и Сергей поднялся с постели в превосходном расположении духа.

– Любимая,- произнес он, вставая и целуя свою спящую красавицу между глазом и ухом.

Вскоре он уже выходил на работу, торопясь, не позавтракав, с мыслью о том, как будет “обрабатывать” ребят за их выходку.

За утренним завтраком Олежка сдавал экзамен по самостоятельному питанию.

– Бабуллуся, ты слышала, что говорят в школе?-предупреждающим тоном выговорила Марина.

– Нет, а что там говорят?- изобразила любопытство Вера Васильевна.

– Говорят, кто не умеет самостоятельно есть, того не примут.

– Правда?

Олежка усердно старался понравиться взрослым.

– Ты ему уже сказала об этом?-спросила Вера Васильевна.

– Еще нет,- призадумалась Марина.- Может быть, и вообще не скажу.

– Почему, доченька? Ребенок ваш и принадлежит вам обоим. Он должен знать.

– Мама, я же просила не вмешиваться в наши дела. Ему вовсе не обязательно знать об этом.

– Не делай этого, доченька!

– Мама, ты думаешь, мне легко было решиться на этот шаг?

– Пойми, доченька, у мужчины должен быть свой ребенок.

– Он у него есть.

– Да, есть, но ему нужен и свой. И, кроме того, этим ребенком ты привяжешь его к себе.

– Они его тоже хорошо ко мне привязывают,- Марина посмотрела на свои ноги.

– Почему ты меня не слушаешь? Тебе скоро тридцать, ему уже за сорок. Когда же вы еще успеете что-нибудь?

– Когда-нибудь, мама, когда-нибудь, но только не сейчас. Я больше мужикам не доверяю, Славка тоже мне клялся во многом, чего только мне не сулил, а сам бросил нас, и мы ему не нужны, ни я, ни его ребенок. В нашу сторону даже не смотрит. Ждет, наверное, когда я попрошу у него алименты.

– Не делай этого, я прошу тебя.

– Сейчас не время, мама, видишь же, как нам сейчас туго, еле-еле сводим концы с концами.

– Ничего, как-нибудь продержимся, Бог поможет.

– Ладно, мама, ладно. Идите с Олежкой в парк.

В парке бабушка получала от аттракционов не меньше удовольствия, чем ее внук.

Марина, задумавшись, шла туда, куда ее не хотели вести ноги.

– Если я сейчас не сделаю этого, будет поздно,- думала она,- когда-нибудь…но только не сейчас.

У нее еще оставалось несколько времени на раздумья. Она вспоминала свое прошлое, настоящее и пыталась проникнуть в будущее.

Чертово колесо бесперебойно крутилось в парке и жизни, играло с людьми, доставляло им то огромную радость, то огорчение и разочарование. С разной скоростью поднимало и опускало роскошные, подвешанные и крутящиеся корзины, словно приговаривая и объясняясь с кем-то. Я не виновата, они сами пришли ко мне, и я вольна делать с ними все, что мне заблагорассудится.