Рядом с Дитрихом расположился Курт Ронингер, Полуночный Волк, командир наемной роты «Черные Пики». Он был единственным в зале, кто выглядел по-настоящему спокойным. Коренастый, не высокий, но широкоплечий, с короткой седой щетиной и маленькими, умными глазами. На нем была простая кожаная куртка, усиленная металлическими пластинами на плечах и груди. Курт видел десятки осад, пережил больше сражений, чем все присутствующие вместе взятые. Для него это был просто еще один контракт, еще одна работа. Только ставки были чуть выше обычного.

Напротив Курта сидел Бранибор Каменски, которого все звали Железная Челюсть — командир «Железных Волков». Огромный мужчина с квадратной челюстью и широкими скулами, родом из северных земель. Его акцент был густым, речь — прямолинейной до грубости. На нем была тяжелая кольчуга, поверх которой висел плащ из медвежьей шкуры. Руки, лежащие на столе, были размером с окорока, покрыты шрамами и старыми ожогами.

Чуть поодаль расположился капитан Райнхольд Мессер, командир «Алых Клинков» — легкой кавалерии. Бывший рыцарь, лишенный титула за дуэль, убившую сына влиятельного барона. Худощавый, с изящными чертами лица, тонкими усами и холодными серыми глазами. Его одежда была дорогой, но практичной — кожаный камзол, усиленный стальными пластинами, высокие сапоги для верховой езды. На его плаще еще виднелись пятна дорожной грязи — он только что вернулся с разведки, и барон даже не дал ему времени переодеться.

С другой стороны стола сидели представители Академии магии. Магистр Эрих Морау, старший маг города, выглядел раздраженным. Он не любил, когда его отрывали от исследований, но понимал серьезность ситуации. Сухощавый старик с седой бородой клином, в черной мантии с серебряной вышивкой, обозначающей его ранг. Пальцы его были испачканы чернилами и какими-то химическими реактивами.

Рядом с ним — магистр Вальтер Грунвальд, маг Земли Третьего Круга. Полная противоположность Морау — коренастый, с широкими плечами и руками, больше похожими на руки землекопа, чем мага. На его мантии виднелись пятна глины и земли. Он возглавлял инженерно-магическую группу, работавшую над укреплениями города.

Напротив магов расположились представители Церкви. Отец Бенедикт, настоятель кафедрального собора Вардосы, был тучным мужчиной с красным лицом и редеющими волосами. Он был одет в богатую рясу темно-бордового цвета, на груди висел массивный серебряный крест. Рядом с ним сидел брат Теодорих, монастырский эконом — полная противоположность отцу Бенедикту. Худой, аскетичный, с впалыми щеками и пронзительными темными глазами. Его серая ряса была проста и заштопана в нескольких местах.

Представители гильдий заняли места ближе к концу стола. Генрих Линденберг, глава Малой торговой гильдии, выглядел неважно. Смерть дочери состарила его на десять лет. Лицо осунулось, глаза покраснели от бессонницы и слез, руки мелко дрожали. Он был одет в простой черный камзол без украшений — траурные одежды. Но он пришел. Долг перед городом был сильнее личного горя.

Рядом с ним сидел мастер Готфрид Шмидт, глава гильдии ремесленников. Жилистый мужчина за пятьдесят, с обожженными руками кузнеца и прямым, открытым взглядом. На нем была простая рабочая одежда — кожаный фартук поверх холщовой рубахи, штаны с подтяжками.

Дейн Арнольд Кройцманн, глава Большой торговой гильдии, был полной противоположностью Шмидту. Толстый, в дорогом расшитом камзоле, с золотыми кольцами на пальцах и тяжелой цепью на шее. Самодовольное выражение лица, которое обычно украшало его физиономию, сейчас сменилось на озабоченное. Даже он понимал: если город падет, все его богатства не будут стоить ничего.

Единственной женщиной за столом была фрау Хильдегарда Вебер, старшина гильдии портных и ткачей. Сухощавая женщина с острыми чертами лица и еще более острым языком. Седые волосы были собраны в тугой узел, на ней было строгое темное платье без украшений. Она держалась с достоинством, не робея перед военными и аристократами.

В углу, у стены, стоял мастер Людвиг Циммерман, главный городской инженер. Невысокий человек с вечно обеспокоенным выражением лица, в запыленной рабочей одежде. В руках он нервно тискал свернутые чертежи городских укреплений.

Барон Хельмут поднял голову, окинул взглядом собравшихся и тяжело ударил кулаком по столу. Разговоры мгновенно стихли.

— Господа, — его голос был хриплым от усталости, но твердым. — У нас нет времени на долгие речи. Политические игры закончились. Арнульф решил привести восток к покорности силой. Капитан Мессер только что вернулся с разведки. Капитан, доложите.

Райнхольд Мессер встал, опираясь руками о стол. На его плаще виднелась свежая дорожная грязь, лицо было покрыто пылью, под глазами — темные круги. Он говорил четко, по-военному кратко:

— Милорд, армия Арнульфа на марше. Основные силы — пехота, обозы, осадные орудия — находятся примерно в четырех-пяти днях пути от Вардосы. Возможно, это займет у них неделю, если пойдут дожди и дороги размоет. — Он сделал паузу, оглядел собравшихся: — Но передовые отряды — уже гораздо ближе. В двух днях пути. Может быть, в трех, если нам повезет. Но я бы на это не рассчитывал. У них свежие кони. Сытые.

— Передовые отряды? — переспросил Дитрих, наклоняясь вперед. — Кто такие? Сколько?

— Легкая конница, — ответил Мессер. — Около тысячи всадников, разбитых на десятки мелких рейдовых групп. По пятьдесят-сто человек в каждой. Они движутся широким фронтом, прочесывая всю местность. Плюс две сотни тяжелых «Крылатых».

— Что они делают? — спросил барон, хотя по его лицу было видно, что он уже знает ответ.

— Они жгут деревни, милорд. Методично. Систематически. — Мессер указал на карту, где уже были отмечены сожженные поселения. — Вчера горела Линденау. Сегодня утром мои разведчики видели дым над Крыжовицами. К вечеру огонь дошел до Старого Мельника.

Фрау Вебер всхлипнула, прижав руку ко рту: — Линденау? Там же моя сестра… Её муж, трое детей…

Мессер посмотрел на нее с сочувствием, но голос его остался бесстрастным:

— Мои разведчики осмотрели то, что осталось от Линденау. Деревня пуста. Дома сожжены дотла. Но тел мы не нашли. Люди бежали. Кто успел.

В зале повисла тяжелая тишина. Слышно было только потрескивание факелов и тихое шипение свечей.

— Сколько у нас времени? — спросил барон, прикрывая глаза: — До того момента, как они дойдут до наших стен?

Мессер выпрямился: — Передовые отряды — два дня. Может три. Они не возьмут город в осаду — это легкая конница, не осадная армия. У них нет ни таранов, ни требушетов, ни лестниц для штурма. Но они перережут все дороги. Окружат город. За стены без серьезной военной охраны уже никто не выйдет и не войдет. — Он сделал паузу. — Ворота придется закрыть в ближайщее время. Наглухо.

— А основные силы? — уточнил Дитрих. — Когда они подойдут?

— Четыре-пять дней, неделя от силы, — ответил Мессер. — Пехота движется медленнее. Плюс обозы, осадные орудия, все это нужно тащить по разбитым дорогам. По моим оценкам, у Арнульфа около восьми тысяч человек. Может быть, десять. Точную цифру назвать не могу — колонна растянулась на несколько миль.

Бранибор Каменски присвистнул — низко, протяжно: — Десять тысяч. Серьезная сила. — Он посмотрел на Дитриха. — А у нас сколько?

Командир городской стражи откинулся на спинку стула, его лицо было мрачным: — Городская стража — двести человек. Обученных, вооруженных, с боевым опытом. Ополчение — еще пятьсот, может быть, шестьсот. Но это ремесленники, торговцы, крестьяне с окрестных хуторов. Половина из них в жизни не держала в руках оружия.

Он повернулся к остальным: — Наемники — сколько у вас?

Курт Ронингер ответил первым, спокойно и без эмоций: — «Черные Пики» — сто двадцать человек. Все обучены, все с боевым опытом. Пятьдесят пикинеров, тридцать алебардщиков, двадцать арбалетчиков, двадцать мечников. К ним — трое обученных боевых магов Третьего Круга. Вода, Огонь, Земля.