– Ой, завтра не получится. «Мирный» уже сегодня должен был уйти в этот, как его… ах да, в Ревель. Он отвезет туда галльские ткани, из Ревеля привезет в Кале пушнину и только после этого прибудет сюда. Мне сказали, что это займет не меньше месяца.

«И принесет тебе не меньше тысячи фунтов», – Галифакс едва удержался, чтобы не присвистнуть.

Но что потом? Один удачный рейс тебе организовали, но дальше-то придется все делать самой. И вот тут-то и потребуются советники. Знающие, умелые. И небескорыстные, а как же иначе?

– Что же, графиня, я рад, что жизнь в изгнании вы начинаете с такой сильной позиции. Позвольте вновь пригласить вас в гостиную, маркиза вот-вот возвратится, и нас ждет ужин. Надеюсь, мой повар окажется достойным ваших ожиданий. А завтра, раз поездка в порт отменилась, я приглашаю вас осмотреть дом, который я присмотрел специально к вашему приезду. И, кстати, вам потребуются слуги…

Следующим утром графиня пожелала прогуляться по городу в сопровождении своей служанки.

– Как тебе наши друзья?

Они неспешно шли по мощеной улице, кутаясь в теплые плащи, привычно игнорируя встречных и внимательно следя, чтобы не прозевать какого-нибудь совсем отвязного наездника, каких всегда хватало во всех городах любых государств.

– Слава Спасителю, что не пришлось сидеть с ними за одним столом – маркиз с супругой были приторны до невозможности.

– Да, словно объелась мерзкой и липкой патоки. Увы, но рассчитывать на что-либо иное галлийской дуре не приходится.

– Но зачем тогда нужен был этот спектакль?

– Думаю, необходим. Надуть меня он все равно попытается, а для дуры не будет придумывать что-либо совсем уж изысканное. Как говорит один мой друг, по Сэму и колпак.

Жюли фыркнула.

– Сэмы колпаков не носят, у них у всех вон шляпы. Меня другое интересует. Дом нам благодетель подобрал, но он же и прислугу туда поставит. Так что знать господин маркиз будет о каждом нашем не то что шаге – о каждом чихе.

На это госпожа лишь гордо вскинула прелестную головку и тряхнула выбившимися из-под шляпки кудрями.

– Пусть знает! У бедной добропорядочной госпожи не может быть тайн! Обычная светская жизнь, треп с подружками да редкие прогулки с истинными джентльменами, не способными скомпрометировать несчастную беглянку.

Служанка резко прикрыла рот рукой, чтобы скрыть ехидную, недопустимую в разговоре с госпожой улыбку.

– Как скажете, ваше сиятельство, но боюсь, что общение исключительно с древними стариками будет весьма жестоким испытанием даже для вас. И оно может затянуться. Я с утра прогулялась мимо галлийского посольства, так там никто и не думает перекрашивать ограду. Боюсь, что кто-то осторожничает, а в результате мы застрянем здесь надолго.

Графиня едва заметно прикусила губу и продолжила путь молча. Со стороны это смотрелось естественно – болтливая служанка надоела госпоже. Бывает. Обычно таких выгоняют в тот же день, но иностранка… впервые в Лондоне… никого не знает… Да, ей придется потерпеть. Недолго, пока не найдет замену. Или простить, такое тоже случается. Вот, уже простила, даже улыбнулась, изволит что-то говорить.

– Что же, лондонский высший свет вряд ли сильно уступает парижскому. Балы, салоны, интриги. Буду вести обычную светскую жизнь.

– Кстати, насчет обычной светской жизни, – оживилась Жюли. – Маркиз вроде бы уже на следующей неделе собирался представить вас ко двору, а лучшие ваши платья трагически погибли в сражении с пиратами.

– То есть? – графиня резко остановилась и повернулась к служанке.

Служанка ответила самым серьезным тоном:

– Сундук с платьями пробила мушкетная пуля. Если мы не найдем готовую за пять дней совершить подвиг портниху и деньги на оплату, боюсь, знакомство с императором придется отложить. Я уже выяснила, нам нужно не менее тысячи фунтов, если вы не хотите попасть в разряд придворных искательниц покровителей.

– Сколько?! Тысяча на платье, тысяча, как залог за дом, авансы прислуге, приведение того дома в должный вид, выезд… Дьявол! У меня нет таких денег, на такое просто никто не рассчитывал.

– Ну, я могу получить деньги у известных вам людей. Правда, небыстро.

Госпожа звонко ударила кулаком по ладони и прошептала, почти прошипела:

– Не смей даже думать! Вообще с ними никаких контактов! Помни, нас здесь никто не прикроет, никто не защитит. Должен быть другой выход.

Они отправлялись лишь на короткую прогулку, но провели на улице не меньше двух часов. И все, кто видел их, были убеждены, что по стылым лондонским улицам гуляют не госпожа в сопровождении служанки, а две подружки, одна из которых просто богаче другой.

Обсуждают то ли своих мужей, то ли кавалеров. О чем еще могут с серьезным видом разговаривать молодые благородные дамы?

Однако предмет их разговора лежал в другой плоскости – крупная сумма нужна была срочно. И вариант взять ссуду в банке не проходил совершенно. Кто станет одалживать беглой иностранке, пусть и высокородной, не имеющей в империи никакого имущества? А титул сам по себе ничего не гарантирует. Банкиры всякого повидали, а уж обнищавших кастильских графов, готовых продавать свою шпагу всякому, кто готов платить, так уж точно по всей Европе.

Что остается?

Продать драгоценности? Кому? В Лондоне скупщики готовы обманывать так же, как и в любом другом городе любой другой страны.

Заложить за полцены? Опять же, где? Думай не думай, а путь вырисовывается один. К маркизе Галифакс, которая вроде бы вчера была мила и благожелательна.

Возвратилась мадам де Ворг в самых расстроенных чувствах, с глазами, полными слез.

– Что с вами, душа моя? – маркиза была ожидаемо заботлива и внимательна.

– Беда, ваша светлость, – дрожащий голос, судорожно сцепленные пальцы. – Просто не знаю теперь, что делать. Жизнь кончилась!

И несчастная женщина горько разрыдалась на полном плече хозяйки.

– Господи, да что ж случилось-то?!

Лишь после долгих увещеваний и уговоров удалось понять, ситуация и впрямь катастрофическая – бедняжке не в чем идти во дворец. И это действительно беда – ее уже внесли в список на представление императору.

Что же, нет худа без добра. Спасение репутации – это серьезно, такие услуги не забываются. Помочь надо, но как? Делать-то что?

– Но драгоценности, надеюсь, сохранились? Отлично! Могу я взглянуть на них?

– Разумеется, ваша светлость, – графиня аккуратно платочком промокнула глаза, вышла в свою комнату и вернулась с тяжелой шкатулкой. С усилием поставила ее на стол, открыла.

Маркиза разглядывала украшения не спеша, внимательно, словно опытный ювелир. Перебирала, смотрела на игру камней, качество их креплений, искусность гравировки.

– Это дорогие вещи. Если это продать…

– Но я не хочу это продавать! Хотя, конечно, согласна заложить, только не знаю, где. И при хорошем проценте выкупить их уже через пару месяцев, может, даже раньше.

Хозяйка наморщила лоб и нос, долго терла виски, шевелила губами, словно беззвучно читая молитву.

– Заложить… Знаете, душа моя, на мой взгляд, залог – это крайнее средство. В конце концов, заложить такую красоту никогда не поздно, но стоит ли с этим спешить? Уверена, что супруг найдет лучший выход, а пока… да… я приглашаю вас в салон мадам Эбигейл! – и она решительно протянула руку, приглашая гостью следовать за собой. – Поверьте, наше спасение только там. И не думайте о деньгах. Поверьте, муж решит эту проблему.

Салон мадам Эбигейл оказался довольно просторной комнатой, расположенной неподалеку от дома Галифаксов, на первом этаже красивого трехэтажного здания. Хорошо обставленный светлой вычурной, но удобной мебелью, безупречно гармонировавшей с голубым шелком, обтягивающим стены. Диван на ажурных ножках, три таких же кресла около маленького столика, на котором даже в этот зимний день стояла ваза со свежими фруктами, секретер. И огромное, в рост человека, зеркало. Все, что необходимо, и ничего лишнего.