Бимер поднял конец веревки. Это был не конец, он только выглядел таковым. Веревка оказалась сильно натянута и вскоре начала скользить у него в руках, и петля за петлёй разматываясь из бухты на полу и исчезая в воздухе. На какое-то время её движение приостановилось, а затем она продолжила разматываться.
Полицейские непонимающе уставились в пустоту. Они не могли понять, что произошло. Человек, которого они должны были арестовать, внезапно исчез. Они удивлённо обменялись друг с другом односложными словами. Но их удивление не шло ни в какое сравнение с удивлением профессора Мазерса. В отличие от него, они не понимали всей грандиозности происходящего. Увиденное перевернуло все его внутренние убеждения. Он посидел немного, а затем нервно зашагал по огромной комнате.
Профессор подошел и посмотрел на веревку. Затем он посмотрел на холщовый мешок. Мешок лежал спокойно, как будто его содержимое исчезло. Он ощупал его и обнаружил, что в нем лежат три мягких предмета размером с бейсбольный мяч. Он отшатнулся назад и отскочил от него. Время казалось бесконечным. Он все ждал и ждал.
Кроме редкого обмена фразами между полицейскими или коротких восклицаний Эдкинса или Бимера, никаких разговоров не было. Бимер внимательно следил за веревкой. Расхаживавший из угла в угол профессор создавал напряженную атмосферу, вызывая нервозность у всех присутствующих. Затем, по прошествии, как показалось, нескольких часов, хотя на самом деле прошло меньше часа, веревка шесть раз коротко дернулась. Эдкинс щелкнул переключателем, и в сопровождении треска и вибрации из ниоткуда на пол вывалился Хиги, весь опутанный веревочными петлями.
Он выглядел запыхавшимся, изможденным, в глазах читалось безумие. Мгновение он лежал на полу, тяжело дыша. Затем вскочил и принялся яростно оглядываться по сторонам. Казалось, он внезапно осознал, где находится. На его лице появилось выражение облегчения; он глубоко вздохнул и сел на пол. Хиги выглядел измученным; его одежда была в беспорядке, местами порвана и покрыта пылью.
Пятеро людей смотрели на него в немом изумлении, он переводил взгляд с одного на другого; прошло много времени, прежде чем он заговорил.
— Рад снова оказаться здесь. Я с трудом могу поверить, что я действительно вернулся. Я больше туда не сунусь.
— Что с Шейлой? Где она? — спросил профессор.
Хиги отшатнулся, словно от внезапного, мощного удара. И снова погрузился в глубокую депрессию. Сначала он, казалось, был рад своему возвращению. Очевидно, какое-то время он не думал о Шейле.
— Позвольте мне рассказать вам обо всём, — медленно начал он и замолчал. Казалось, он просто не знал, как продолжить. — То есть, если я смогу. Я даже не знаю, как про такое рассказывать. Я знаю, каково это — сойти с ума.
— Я услышал, как щелкнул переключатель после того, как я подал сигнал Эдкинсу. Потом у меня появились ощущения похожие на те, что можно испытать в тронувшемся лифте, и все. Пока я не огляделся.
— Я сидел на чем-то, что выглядело как камень или бетон. Недалеко от меня находился бочкообразный кусок плоти, опоясанный двумя ремнями, точно такой, каким я видел его в лаборатории. А затем ряд фигур, уходящих в тусклую голубую даль. Те, что были поближе, казались сделанными из бетона. Все вы слышали, как я часто высмеивал безумные, кубистские и футуристские рисунки на обложках книг и обоях. Ну, оказалось, что они приятны и гармоничны по сравнению с головокружительными, иззубренными углами, неправильными, зигзагообразными формами с пиками и уклонами, и всем остальным, что лишено смысла и логики, всем кроме перспективы. Перспектива по-прежнему была правильной. Просто длинный прямой ряд, уходящий вдаль. Что это могло быть, я не имел ни малейшего представления. Однако постепенно я пришел к определённым выводам.
— Поскольку я — трехмерный организм, я, разумеется, мог воспринимать только три измерения. Даже находясь в гиперпространстве, я мог видеть только три измерения. Следовательно, то, что я видел, должно было быть пространственными сечениями каких-то сооружений. Я не мог видеть сооружения целиком, а только их поперечные сечения, образованные определенным набором координат, в которых я находился. Теперь мне приходит в голову, что, поскольку эта похожая на бочонок штука выглядела для меня там точно так же, как и здесь, в комнате, я, должно быть, находился в «пространстве» или наборе координат, параллельных тем, в которых мы находимся сейчас.
— Представьте себе двумерное существо, чья жизнь была бы ограничена листом бумаги и которое могло бы воспринимать мир только в двух измерениях, внезапно оказавшееся в нашей комнате. Он бы мог видеть только одну плоскость за раз. Все, что он видел, было бы сечением известных нам предметов. Он бы не сошел с ума? Я чуть не сошел.
— Сначала я пошел вдоль ряда скалообразных фигур. Внезапно рядом со мной появились две сферы из плоти, точно такие же, как та, что находится у нас здесь. Они быстро увеличивались в размерах, сливались в нечто бочкообразное с металлическим сетчатым поясом посередине, а затем быстро уменьшались; сначала было три или четыре комка поменьше, затем десяток или дюжина маленьких комочков; наконец, появилось нечто неправильной формы, покрытое пятнами, похожее на дыню, но оно быстро исчезло. Всё это материализовалось и исчезло за пятнадцать секунд.
— Теперь я начинал понимать, что происходит. Просто какой-то обитатель или существо гиперпространства прошло мимо. Когда оно проходило через мою конкретную пространственную плоскость, я видел его последовательные поперечные сечения. Как если бы мое тело проходило через плоскость, скажем, ногами вперед: сначала были бы два неправильных круга; затем овал побольше, туловище, с двумя кругами рук, расположенных по бокам и отдельно от него; и так далее, пока макушка головы не исчезла бы в виде маленького пятнышка.
— Я пошел вдоль ряда зданий, постоянно оглядываясь по сторонам. Вокруг меня возникали причудливые фигуры, менявшие размер и форму самым диким, головокружительным и нелепым образом, распадаясь на дюжину частей и соединяясь в большие, неправильной формы комки. Некоторые казались металлическими или бетонными, некоторые — человеческой плотью, обнаженной или одетой. Через несколько минут мой разум привык к интерпретации этого прохождения предметов четвертого измерения через мою «плоскость», и я принялся с интересом изучать их. Затем я поскользнулся и упал. Какое-то время я летел вниз, и все вокруг меня исчезло.
— Я обнаружил, что что лежу на спине; и, сев, снова огляделся. Там ничего не было. Я снова, казалось, очутился на бетонной или каменной поверхности; и во всех направлениях она бесконечно простиралась вдаль. Это было самое приводящее в замешательство зрелище, когда-либо виденное мною в жизни. Я был всего лишь пылинкой во вселенной бетонной мостовой. Меня охватила паника, но я взял себя в руки и пошел, чувствуя, что веревка успокаивающе тянется позади меня. Я нервно шагал вперёд и не видел ничего вокруг. Очевидно, я соскользнул с предыдущей плоскости и оказался на новой. Веревка внезапно натянулась; возможно, я вытянул её на всю длину. Она дернула меня назад, и я, потеряв равновесие, заболтал ногами в воздухе.
— Я болтался среди миллионов маленьких сферических тел, беспорядочно расположенных во всех направлениях вокруг меня, и даже внизу. Они плавно двигались взад и вперед по небольшим дугам, ещё там были большие коричневые тела.
— Зачем всё это? Я переходил из одной пространственной плоскости в другую. Каждая из них казалась мне совершенно иной вселенной. Я никак не мог связать их в своем сознании в какое-либо согласованное целое. Я долго карабкался по какому-то огромному металлическому каркасу; я натыкался на увеличивающиеся в размерах и исчезающие движущиеся предметы; я продирался сквозь джунгли из чего-то мягкого, зеленого, растительного. И вдруг я решил, что никогда не найду Шейлу.
— Она могла все время находиться в футе от меня, но я не мог до нее добраться, потому что не мог видеть за пределами трех измерений. Я звал её по имени, пока не охрип и у меня не заболела голова, но ничего не произошло. Меня охватила паника, и я решил, что хочу вернуться. Я потянул за веревку и потащил себя в том направлении, откуда она тянулась; иногда я быстро скользил по ней, а иногда чувствовал, как подтягиваю весь свой вес руками. Потом я не смог двигаться дальше, как ни тянул. Это было похоже на попытку растянуться на дюйм больше, чем я был на самом деле; я не мог так вытянуться. Поэтому я шесть раз коротко дернул веревку. Очень тихо я провалился сюда. Я не видел Шейлу.
