«Напрасный труд – нет, их не вразумишь…» Напрасный труд – нет, их не вразумишь, — Чем либеральней, тем они пошлее, Цивилизация – для них фетиш, Но недоступна им ее идея. Как перед ней ни гнитесь, господа, Вам не снискать признанья от Европы: В ее глазах вы будете всегда Не слуги просвещенья, а холопы. Май 1867
На юбилей князя А. М. Горчакова В те дни кроваво-роковые, Когда, прервав борьбу свою, В ножны вложила меч Россия — Свой меч, иззубренный в бою, — Он волей призван был державной Стоять на страже, – и он стал, И бой отважный, бой неравный Один с Европой продолжал. И вот двенадцать лет уж длится Упорный поединок тот; Иноплеменный мир дивится, Одна лишь Русь его поймет. Он первый угадал, в чем дело, И им впервые русский дух Союзной силой признан смело, — И вот венец его заслуг. 13 июня 1867 «Свершается заслуженная кара…» Свершается заслуженная кара За тяжкий грех, тысячелетний грех… Не отвратить, не избежать удара — И правда божья видима для всех… То божьей правды праведная кара, И ей в отпор чью помощь ни зови, Свершится суд… и папская тиара В последний раз купается в крови. А ты, ее носитель неповинный, — Спаси тебя господь и отрезви — Молись ему, чтобы твои седины Не осквернились в пролитой крови. 27 октября 1867 По прочтении депеш императорского кабинета, напечатанных в «Journal de St.-Pétersbourg» Когда свершится искупленье И озарится вновь Восток, — О, как поймут тогда значенье Великолепных этих строк! Как первый яркий луч денницы, Коснувшись, их воспламенит И эти вещие страницы Озолотит и освятит! И в излиянье чувств народных, Как божья чистая роса, Племен признательно-свободных На них затеплится слеза! На них записана вся повесть О том, что было и что есть; Изобличив Европы совесть, Они спасли России честь! 5 декабря 1867 Михаилу Петровичу Погодину Стихов моих вот список безобразный — Не заглянув в него, дарю им вас. Не совладал с моею ленью праздной, Чтобы она хоть вскользь им занялась… В наш век стихи живут два-три мгновенья, Родились утром, к вечеру умрут… О чем же хлопотать? Рука забвенья Как раз свершит свой корректурный труд. Август 1868 Памяти Е. П. Ковалевского И вот в рядах отечественной рати Опять не стало смелого бойца — Опять вздохнут о горестной утрате Все честные, все русские сердца. Душа живая, он необоримо Всегда себе был верен и везде — Живое пламя, часто не без дыма Горевшее в удушливой среде… Но в правду верил он, и не смущался, И с пошлостью боролся весь свой век, Боролся – и ни разу не поддался… Он на Руси был редкий человек. И не Руси одной по нем сгрустнется — Он дорог был и там, в земле чужой, И там, где кровь так безотрадно льется, Почтут его признательной слезой. 21 сентября 1868 «Печати русской доброхоты…» Печати русской доброхоты, Как всеми вами, господа, Тошнит ее – но вот беда, Что дело не дойдет до рвоты. Апрель 1868 «Вы не родились поляком…» Вы не родились поляком [68], Хоть шляхтич вы по направленью, А русский вы – сознайтесь в том — По Третьему лишь отделенью. Слуга влиятельных господ, С какой отвагой благородной Громите речью вы свободной Всех тех, кому зажали рот! Недаром вашим вы пером Аристократии служили — В какой лакейской изучили Вы этот рыцарский прием? Январь 1869 «Нет, не могу я видеть вас…» «Нет, не могу я видеть вас…» — Так говорил я в самом деле, И не один, а сотню раз, — А вы – и верить не хотели. В одном доносчик мой неправ — Уж если доносить решился, Зачем же, речь мою прервав, Он досказать не потрудился? И нынче нудит он меня — Шутник и пошлый и нахальный — Его затею устраня, Восстановить мой текст буквальный. Да, говорил я, и не раз — То не был случай одинокий — Мы все не можем видеть вас — Без той сочувственно-глубокой Любви сердечной и святой, С какой – как в этом не сознаться? — Своею лучшею звездой Вся Русь привыкла любоваться. вернутьсяОбращено к издателю-редактору ультрареакционной газеты «Весть» В. Д. Скарятину. |
