— Не говорите ерунды, Мирослав Дмитриевич, — я снял с плеча сумку и присел рядом с геомантом. — У вас обычное заболевание. Причём очень свойственное людям вашей профессии. Опишите симптомы.

Сейчас всё само встанет на свои места.

— Кожу ладоней постоянно покалывает. Несколько дней назад это было едва заметно, — геомант показал мне свои кисти. — Сейчас ситуация совсем иная. Руки горят. Постоянно потеют. И пальцами я уже двигаю не так легко и уверенно, как раньше. А тонкие движения очень важны для геоманта. Когда я касаюсь земли, мне нужно посылать правильные сигналы. Отбивать верный ритм.

Ладони Мирослава Дмитриевича изменили свой цвет. Возможно, он ещё сам этого не заметил, но они сильно покраснели. Видимо, произошли изменения в сосудах рук.

Вибрационная болезнь. В этом не может быть никаких сомнений.

В девятнадцатом веке об этой болезни никто толком не знал. Да и появлялась она реже, чем в моём мире. С оборудованием на стройке никто не работает. На заводах пока что нет техники, которая может вызвать такие нарушения. Никто не сталкивается с опасными для организма вибрациями. Никто, кроме геомантов.

Благодаря Синицыну я знаю, как работает эта магия. Он рассказывал мне о своей семье. Эти маги кладут руки на землю и выпускают наружу вибрации, которые меняют состояние окружающих веществ.

Только страдает от этой болезни не каждый геомант. Думаю, проблема в том, что Мирослав Дмитриевич работает без отдыха. Из-за этого происходит нарушение связи между сосудами и нервными окончаниями. Рецепторы сбоят. Но излечить это мне не составит труда.

— Потерпите немного, сейчас будет жечь, — произнёс я и направил в его ладони свою жизненную энергию.

Восстановил тонус артерий и вен, а затем улучшил кровоток в мельчайших сосудах, питающих нервные клетки.

— Всё, — заключил я. — Делов-то! Пошевелите пальцами. Вы уже должны почувствовать изменения.

Архитектор пошевелил пальцами, поднял удивлённый взгляд, но всё же поморщился от лёгкого дискомфорта.

— Гораздо лучше, Алексей Александрович! — воскликнул он. — Боль ещё сохраняется, но я уже могу работать.

— Работать не спешите. Возьмите два дня отдыха, — я перевёл взгляд на Кудряшова. — И это не обсуждается. Если не хотите лишиться архитектора, ему нужно давать перерывы. Вся проблема в перегрузке кистей вибрацией, которую порождает его магия, — я открыл свою сумку и достал оттуда несколько препаратов. — А вот это вам нужно принимать в течение недели, Мирослав Дмитриевич. Равномерно распределите на семь приёмов. Этого должно хватить, чтобы вы полностью восстановились.

Примерно этими же препаратами и лечили вибрационную болезнь в моём мире. Спазмолитик, который мои современники привыкли называть дротаверином или «но-шпой». Полный набор витаминов группы «В», который я вывел из Уни-грибов. Эти вещества необходимы для работы нервной системы. При недостатке этой группы витаминов люди могут годами мучиться от болей, при этом не имея никаких заболеваний.

Также я поделился с Мирославом Дмитриевичем обезболивающими и миорелаксантами. С таким набором он очень быстро вернётся к работе.

Пациент тут же оживился и вскочил на ноги.

— Вы… Вы ещё не смотрели дом, господин Мечников? — он взволнованно потёр одну ладонь о другую.

— Нет, сейчас его осматривает моя невеста.

— Пойдёмте со мной! Я сам вам всё покажу. План этого дома проектировал я, — объяснил Мирослав Дмитриевич. — Когда я узнал, что вы лекарь, я сразу же добавил кое-что в структуру особняка. Дайте мне всего пару дней, и я доведу начатое до ума. Все дополнительные траты с меня. Плата за оказанную вами помощь. Поверьте, вы будете очень приятно удивлены!

Жизнь в этом мире приучила меня к неприятным сюрпризам. С позитивом же я сталкиваюсь гораздо реже. То, что геомант-архитектор собирается показать мне какие-то изменения в доме, сделанные по его личной инициативе — это исключение из правил.

— Что ж, ведите, Мирослав Дмитриевич, — бодро произнёс я. — Не стану лгать — вы меня заинтриговали.

По какой-то причине представитель компании «Богатая жизнь» забеспокоился. Кудряшов смотрел то на меня, то на архитектора так, будто ожидал подвоха.

Подозреваю, что мы с Кудряшовым сейчас думаем об одном и том же. Как же так вышло, что компания дополнила особняк тем, что изначально не входило в план? И самый главный вопрос: кто за это платил?

Только Афанасия Амосовича такое положение вещей напрягало, а меня радовало.

Мы прошли в дом. У входа нас встретила Анна Елина. Выглядела она так, будто только что напилась зелья из чистого дофамина. К слову, такого рецепта я не знаю, но гормоны счастья у моей невесты выделялись в избытке.

Зрачки расширены, места себе найти не может. В волнении сцепила пальцы и перебирает их между собой. Сразу видно, что она вне себя от счастья.

— Алексей, ты себе представить не можешь, какой это прекрасный дом! — произнесла девушка. — Он намного лучше, чем особняк, который принадлежит моему отцу. Гораздо удобнее!

— Ты уже всё успела осмотреть? — улыбнулся я. — В таком случае — проводи экскурсию. Дом я видел только на схемах. А интерьер пока что даже представить себе не могу.

Интересно, чем он лучше особняка Иннокентия Сергеевича? У моего будущего тестя гораздо больше площади. Хотя… Дело ведь не всегда упирается в площадь. Главное — функциональность!

Такого восторга, как Анна, я не испытал при осмотре, поскольку моя нервная система гораздо менее восприимчива к любым эмоциям, но всё же я получил непривычно большое наслаждение, осознавая, что уже через неделю это место станет моим домом.

Изнутри особняк оказался гораздо больше, чем я думал. На первом этаже располагался просторный холл, кухня, столовая, гостиная, санузел и баня. Также к дому прилегало просторное помещение, в которое Мирослав Дмитриевич меня решил пока что не пускать. А Кудряшов косился на дверь так, будто за ней скрывался жуткий зверь, готовый всех нас растерзать.

Или растерзать кошелёк его компании. Хотя их громадному бюджету навредить сложно.

— Туда, Алексей Александрович, пройдём уже после того, как вы осмотрите весь дом. Давайте не будем спешить, — предложил архитектор.

Я был не против. Интригу, которую подвесил геомант, я бы не отказался оставить на десерт.

Второй этаж представлял из себя чисто жилую зону. Хозяйская спальня, две детские комнаты, личный кабинет, гардероб и второй санузел. Очень просторные комнаты. Также около лестницы на втором этаже находился выход на чердак, а на первом этаже в той же точке можно было спуститься в подвал, где находилась бойлерная, винный погреб и несколько других помещений, которые можно обставить по собственному желанию.

И дело ведь не только в самих комнатах. В оплаченную мной сумму входила закупка мебели. Все помещения были уже обставлены и полностью декорированы.

Даже местная «техника», работающая на магических кристаллах, уже была доставлена в комнаты. Холодильные камеры на морозных кристаллах, плита на огненных магических камнях, водоснабжение и прочие элементы роскоши.

Для людей из двадцать первого века — это норма. Душ, плита, холодильник. Разве это может кого-то удивить? В моём мире такое уже даже в глухих деревнях есть.

Но в условиях девятнадцатого века — это настоящая роскошь. То, чем могут гордиться дворяне.

Причём наш особняк был не единственным зданием на территории будущего имения. В нескольких метрах от нас уже выстроили дома для прислуги, небольшие казармы, конюшню и другие служебные здания.

Осмотрев все помещения, я понял, что так удивило Анну Елину. Дело не в площади помещений, а в их удобстве. Потолки высокие — воздуха много. Окна качественные — никаких сквозняков. Стены толстые, летом не впускают жару, а зимой не выпускают тепло. Да и магическая техника продвинутая, а мебель соответствует последнему писку моды.

Деньги явно были отданы не зря.

Секретом для меня оставалось только последнее помещение, в которое архитектор просил не входить до тех пор, пока мы не осмотрим весь дом.