Олег ведь ни разу меня не ревновал, повторяя, что ревность — это удел слабых и в первую очередь это показатель низкой самооценки.

Поэтому муж никогда не надоедал мне звонками, где я и с кем, как и не ревновал к моим коллегам мужчинам, относясь ко всему спокойно. И я платила ему той же монетой, не сомневаясь, что он также мне верен.

А что в итоге?

У Олега хорошенькая, но стервозная любовница, он явно не спешил разводом из-за нежелания расстаться с деньгами, да и понимая, что лет через десять, а может и пятнадцать, когда ему перевалит за шестьдесят пять, Аня не будет кружить вокруг него, мазать его колени кремом, делать массаж, а то и уколы. И ей будет всё сложнее ложиться с ним в одну кровать без отвращения. Ведь она любит не его, а его деньги, а значит пересиливает себя, выдавливая улыбки и имитируя оргазмы.

— Все твои вещи за дверью. Забирай их и уходи.

— Но мы ещё даже не поговорили.

— Нам не о чем больше разговаривать. Просто смирись с осознанием, что я никогда тебя не прощу. Всё. Нет больше крепкой и любящей семьи Задворных. Твоя измена, а может и множество измен, всё испортила.

— Ты ведь понимаешь, что ещё сильно об этом пожалеешь?

Олег приосанился, заметно успокоившись, но в его карих глазах мне чудилась обида.

Ну надо же, на меня обиделись из-за того, что я не хочу прощать измену.

Невероятно!

Он бы ещё побежал нажаловаться на меня маме.

— Я пожалею, если прощу тебя.

— Это ты сейчас так говоришь, ещё не осознавая, что без меня…

— Что без тебя? Умру? Зачахну? Ну правда, Олег, заканчивай с этими пафосными речами и вали. Не такой уж ты и особенный мужчина, чтобы из-за тебя рыдать и страдать.

Усмехнувшись, бывший всё же ушёл, а мне оставалось надеяться, что больше он меня не потревожит. Хотя бы до суда.

Целых две недели Олег не давал о себе знать, и я общалась исключительно с его юристом, строгим на вид мужчиной с очень неприятным злым взглядом, от которого хотелось чем-то спрятаться.

И расклад был такой: мой бывший согласен на алименты, и он даже оставит мне мою машину (о щедрость!), ну и оставит мне кое-какие средства, а я затыкаюсь, съезжаю из квартиры и больше ни на что не претендую.

Нормально? Я думаю, что нет!

А главное, непонятно, по какой такой причине Олег решил, что я соглашусь на подобное.

— Ну вам же не нужны лишние проблемы? — насмешливо спросил Павел Аркадьевич, сняв очки и став протирать стёкла. — Вы и так получите намного больше, чем заслуживаете. И вы прекрасно понимаете, что так хорошо жили только исключительно благодаря щедрости вашего мужа.

— Ага, на поводок не посадил, в будке не запер, и на том спасибо! Передайте Олегу, что я не буду это подписывать. Всё делим строго пополам, иначе будем судиться до победного.

Отшвырнув от себя документы, которые больше напоминали насмешку, я вышла из офиса юриста, борясь с желанием позвонить бывшему и сказать ему парочку ласковых слов.

И так как день выдался относительно тёплым, я снова направилась в парк, по пути захватив кофе.

Что-то с момента, как наши отношения с Олегом закончились, я не стала угасать, хотя некоторые подруги меня жалели и удивлялись, как это я хожу на работу, а, наоборот, будто пробуждалась ото сна.

Да, мне всё ещё было невыносимо плохо из-за предательства мужчины, который долгих пятнадцать лет был моей опорой, но я упрямо жила дальше. И только по ночам мне приходилось снова сталкивать с болью и жгучим чувством потери.

Но наступало утро, и я встречала новый день с уверенностью, что всё обязательно будет хорошо. Главное только не давать слабину и жить дальше.

Сын на моей стороне, родители меня поддерживают, даже моя свекровь, чьё семидесятилетие мы недавно отмечали, и то встала на мою сторону, сказав, что ей жаль, что её сын так жестоко со мной поступил.

Я стала всё чаще гулять, хоть и одна. А ведь раньше всегда спешила домой, даже когда меня никто не ждал. Зачем? Не знаю. Возможно, мне казалось неправильным гулять без мужа, и я чувствовала себя некомфортно одной. Сейчас же всё иначе.

Одиночество не тяготит меня, а позволяет подумать о жизни, расслабиться и помечтать.

Глупо, конечно, но я всё чаще представляю себе, что встречу того самого мужчину, который отогреет моё сердце.

Никогда не была романтичной натурой, а тут на тебе.

Или я просто хочу с помощью другого мужчины забыть Олега?

Прогуливаясь в парке, наблюдая за семейными парами, одиночками и детьми, я улыбалась своим мыслям, пока не встретилась взглядом с голубоглазым мужчиной.

Он шёл мне навстречу со стаканчиком кофе в руке, прямо как и я, задумчивый и немного хмурый. И у меня возникло ощущение, что я уже с ним пересекалась, просто не задерживала на нём внимание.

Поравнявшись, мы почему-то улыбнулись друг другу, словно знакомые, и разминулись, направившись в разные стороны.

И хотя у меня возникло желание обернуться и посмотреть вслед этому статному взрослому мужчине, я пересилила себя, а почти сразу так и вовсе отвлеклась на зазвонивший телефон.

По закону подлости, когда тебе хорошо и все проблемы кажутся незначительными, должно произойти что-то малоприятное. В моём случае это был звонок от начальника, который спокойно, не выразив никаких эмоций, сообщил, что у компании сейчас трудные времена и я попала под сокращение.

— Мне жаль, Ксения, но мы вынуждены с вами попрощаться. По закону у вас есть две недели, которые необходимо отработать, так что вы будете уволены с двадцатого октября.

— Извините, Елисей Михайлович, но я впервые слышу, что у компании какие-то трудные времена. И о сокращениях даже не было ни единого слуха.

— Ксения, вы простой оператор. Вы же не думали, что вас будут ставить в известность касательно всех вопросов? И наше руководство не давало слухам просочиться в массы, чтобы избежать ненужной паники.

Но каково же было моё удивление, когда я узнала, что в моём отделе сократить решили только меня и Алёну, глуповатую новую девушку, которая уже не раз успела накосячить.

— Может, ты перешла дорогу кому-то из руководства? — выдвинула предположение Света, моя коллега.

— Как? Я если и пересекаюсь с кем-то из начальников, то только в холле, потом они поднимаются на свой верхний этаж, а я иду в свой отдел.

— Ну не знаю, может, ты кому-то случайно нагрубила или заняла парковочное место.

Выразительно посмотрев на Свету, я отрицательно покачала головой, сильно сомневаясь, что кто-то из руководства настолько злопамятный.

Да и не грубила я никому. Это не в моей натуре, я всегда предельно вежлива, прекрасно понимая, к чему может привести резкость. Так что надо разобраться в этой ситуации.

Но поход к начальнику ничего мне не дал, как и обращение к руководителю нашего отдела. Я слышала только неизменное «извините, но вы попали под сокращение».

Ну а когда мне позвонил сын, попросив как можно быстрее вернуться домой, я поняла, что за этим стоит Олег.

Сорокасемилетний мужчина не справился со своей обидой на дуру-жену, посмевшую отказать ему во втором шансе, и решил отомстить.

И почему-то Олегу было плевать, что он позорится не только передо мной, но и перед Витей.

Чем он думает? Задницей? Или его маленькое эго не позволяет ему понять, что он поступает просто отвратительно?

Витя ждал меня у подъезда, и уже по его выражению лица я поняла, что дело плохо.

Но только когда я вошла в квартиру, заметив царапины на замке, я осознала, насколько же мерзкий и мстительный у меня был муж.

Пока нас с сыном не было дома, он кого-то нанял, чтобы открыли входную дверь, и вывез всю технику и мебель, оставив на полу лежать мои вещи. Комнату сына он почти не тронул, разве что забрал ноутбук и приставку.

И спасибо, обои не стал сдирать! Зато ванную увёз!

Нет, ну не идиот?

Я просто не понимаю, как можно так низко упасть?