Даня нажал несколько кнопок, после чего предложил:

— Давай держать связь на частоте сто двадцать и пять. Только непонятно, на какое расстояние они работают и сколько времени продержатся батарейки.

Никита ненадолго задумался и ответил:

— Давай связываться каждые четыре часа. Чтобы не рисковать, можно к этому моменту забираться повыше. Конечно, мы не белки, но взобраться на невысокое дерево можно попробовать.

Даня согласился и добавил, что на экране рации есть встроенные часы.

Теперь мы точно готовы были идти. Я обняла Никиту, Руслана и Дуню, затем мы пожелали друг другу удачи и разошлись в разные стороны. Наш путь лежал на восток.

Мы шли по краю заросшей дороги. Вокруг не было ничего интересного: деревья, кусты, трава, иногда показывалась река. Сверху на нас светило яркое солнце. После пережитого голова плохо соображала, я не могла чётко думать.

Прошёл час. Мы шли довольно медленно. Казалось, что одинаковая дорога никогда не закончится, но мы всё же добрались до перекрёстка. Теперь перед нами встал выбор: пойти прямо или налево.

Даня снял ранец, достал из него карту, взглянул на неё, а после посмотрел на меня и сказал:

— Мы добрались до Старого парка.

Я осмотрелась и подумала: «Но это место непохоже на парк», а затем удивлённо спросила:

— И где парк?

— Он находится дальше, — ответил Даня, убирая карту обратно в рюкзак. — Пойдём в частный район, найдём точку повыше.

Частный район находился прямо на углу перекрёстка. Дома выглядели очень старыми, окна были разбиты, двери выбиты, заборы валялись на земле. Я долго стояла и рассматривала всё вокруг. Глядя на эту картину, я ужаснулась: «Как же много людей здесь жило раньше». Меня что-то волновало, но я не понимала, что вызывает во мне страх и горе одновременно.

Даня уже пошёл к домам, но, не обнаружив меня рядом с собой, развернулся и спросил:

— Что-то не так?

Я неуверенно ответила:

— Не нравится мне это место.

Даня подошёл ко мне поближе и попытался меня успокоить.

— Всё будет нормально. — Он показал на ружьё в моих руках: — Главное, держи его наготове.

Его слова звучали более уверенно и серьёзно. После них мне стало спокойней, и мы пошли к жутким пустым домам.

Я и Даня шли мимо развалин. Смотреть на разрушенные дома очень неприятно: в них когда-то жили люди, а теперь дома превратились в места обитания насекомых, диких зверей и змей. Смотря на остатки зданий, я подумала: «Только бы на них не наткнуться».

Внезапно Даня сказал:

— Посмотри левее. — Он показал на трёхэтажный дом.

— Вижу, — вглядываясь, ответила я. — Думаешь, оттуда рация будет работать?

Даня повернулся в мою сторону и ответил:

— Лучше места всё равно не найдём. Давай не будем тратить время.

Я согласилась с ним, и мы прошли ещё пару десятков метров. До трёхэтажного дома оставалось совсем немного, как вдруг мимо деревянного серого дома, стоящего с другой стороны, что-то пробежало. В сердце будто кольнула шпага.

Я остановилась и, заикаясь, сказала:

— Там кто-то есть.

Даня тоже остановился и направил автомат в сторону серого дома. Оставаться здесь было небезопасно, поэтому мы быстро двинулись к трёхэтажному дому, продолжая наблюдать за странным местом.

Перед нами находилось огромное строение с полуразбитыми окнами, сломанными дверьми, обвалившимся балконом, полусгнившими досками, заросшими растительностью стенами. Деревянная дверь дома была наполовину выбита. Даня открыл остальную её часть. Внутри располагался коридор с убитыми от отсутствия ухода коврами, шкафами, тумбочкой слева, вешалками, картиной на стене и люстрой на потолке. Картину невозможно было рассмотреть из-за толстого слоя пыли. Люстра была грязной и пыльной, но явно дорогой: это было понятно по её изящной форме и позолоченному покрытию. «Здесь жили богатые люди», — сделала вывод я.

Даня нащупал справа выключатель, пощёлкал и недовольно сказал:

— Ну конечно.

Заходить в полутёмный коридор не самое приятное решение, но другого выбора нет. «В нём ведь никто не прячется?» — подумала я. Время шло, а мы всё ещё не были готовы связаться с друзьями.

Единственным источником света были естественные солнечные лучи, проходящие в здание через окна и дверные проёмы. Даня зашёл первым. Я аккуратно пошла за ним, смотря под ноги. Доски скрипели от нашего веса, пыль и грязь прилипали к нашим телам. Мы медленно проходили коридор, продвигаясь к лестнице.

Ступеньки затрещали под нашими ногами. В тот момент я думала: «Только бы здесь никого не было». Вдруг Даня остановился. Его лицо выражало страх.

Я испуганно прошептала:

— Что там?

Его глаза не двигались. Он тихо ответил:

— Я не знаю.

Я поднялась по лестнице до ступеньки, на которой стоял напуганный Даня. Он смотрел в тёмный коридор, ведущий к балкону. На потолке медленно качалась ещё одна люстра.

Даня тихо сказал:

— Слева кто-то пробежал и задел люстру.

Мне стало не по себе. Всё тело тряслось, глаза дёргались из стороны в сторону. Ружьё билось о перила, словно посуда во время землетрясения. Губы моментально пересохли, словно лужа в жаркую погоду. Я тихо сказала дрожащим голосом:

— Может, это хороший человек?

Даня медленно повернулся ко мне и ответил тихим голосом:

— Это не человек.

Сразу после этих слов из левой комнаты послышался детский смех. Я предположила: «Здесь ребёнок?» Я не могла промолвить ни слова.

Даню этот факт не испугал, а удивил. Он побежал в левую комнату с криком:

— Алиса!

Я хотела его остановить, но не успела. Даня вбежал в дверной проём, и в этот момент начали происходить необъяснимые вещи. Дверь в помещение захлопнулась с такой силой, что на меня посыпалась гора пыли. Я быстро подбежала к двери, попыталась её открыть, но это было бесполезно. «Что за мистика?» — подумала я.

Я закричала:

— Даня, открой!

Я стучала, била, пыталась сломать дверь. Из комнаты были слышны то ли стоны, то ли плач. Меня охватили чувства безнадёжности и беспомощности. Я хотела помочь, но ничего не получалось.