Вечером он появился перед отцом. Добрыня Никитич обрадовался, что его сын Феликс хоть на что-то способен, и на радостях разрешил ему жениться не на принцессе из соседнего округа, а на Лизке журналистке.

О свадьбе Лизки и Феликса информация прошла по всем средствам массовой информации. Прибыли делегации из соседних округов, граничащих с округом Валет.

Крошка не приехала на свадьбу брата, ей было не до него, она училась. Событие намечалось серьезное.

Первые снежинки падали на фату невесты, когда Лизка и Феликс шли из машины до дворца бракосочетания. Неожиданно над ними выпустили стаю голубей, и только те взлетели, как над головами пролетели биологические мыши, и нежно коснувшись гостей, исчезли в открытой двери фургона.

Регистрация брака прошла на высшем уровне. Ресторан вместил нужных людей для продолжения банкета. Молодых оставили в шикарном гостиничном номере, расположенном над рестораном, созданном для молодоженов, снабженном всем для создания счастливой брачной ночи. Но кто знает чего, больше было на гигантской кровати слез или любви?

И вот тут Лизка поняла, что с Феликсом любовь – это напряг. Он слишком ленив для любви, и настолько сытый, что, коснувшись пышной постели, он заслуженно захрапел, словно выполнил все задачи, поставленные на этот день. Она села в кресло и посмотрела на спящего молодого мужа, настолько молодого, что не ставшего ей мужем в традиционную для этой цели ночь. И тут она вспомнила томные взгляды Нарышкина, этого непреступного Виталия Ильича, сидевшего в ресторане за соседним столиком. Он был закоренелый холостяк и на свадьбу пришел один. Ей страстно захотелось обнять мужчину, пусть даже чужого, главное не спящего в свадебную ночь!

За окном послышалось певучая мелодия, исходящая от множества машин. Это Виталий переставил всю охранную сигнализацию и создал поздравительную мелодию из тревожных сигналов. Это было нечто! Лизка подошла к окну и увидела среди машин Нарышкина, смотрящего в ее окно! Он махнул рукой, и к окну Лизки подъехала машина с ковшом. Она открыла окно и перешагнула в ковш, который плавно опустил ее к Виталию. Он взял ее на руки, чего так и не сделал Феликс и опустил ее перед своей машиной, весьма внушительных размеров, похожей на растянутый в длину джип.

Они сели в машину и уехали в сторону его дома.

Осип жил не в столице округа Валет, а в пригороде, на берегу чудного озера, в небольшом двухэтажном коттедже. У него была спальня с квадратной кроватью, на которую и принес Виталий Лизку, в свадебном платье, не измятом ее спящим мужем…

Виталий выкрутил свет до минимума, и предложил своей даме посетить ванну, оказавшуюся квадратным бассейном. Вода так быстро наполнила емкость, что Лизка удивиться не успела, как оказалось в воде с комочками морской соли. С другой стороны к бассейну подошел Виталий в спортивных шортах и опустился к ней в воду.

На Лизке были трусики – резинки, и бюст – чашечки. Она была очень мила с красивой прической на голове и маленьким цветочным украшением. Они приникли друг к другу трепетно и нежно, он гладил ее молодое тело, она копировала его движения и гладила его мускулистое тело, с нежной порослью волос. Он плавал вокруг нее, он смешил ее, он завлекал молодую…

Она не выдержала, и резким движением подплыла к Виталию, обняла его судорожно и страстно. Он поднял ее на руки, и положил на лежбище, покрытое махровой простыней, на краю бассейна, а сам подтянулся и выпрыгнул к ней.

Они ушли на квадратную кровать, покрытую красно – вишневым шелком.

Остатки одежды они сбросили одновременно. Жизнь закрутилась со скоростью ласк.

Их тела желали друг друга. Их губы искали друг друга. Их прикосновения носили все более страстный и темпераментный характер. Они не смущались, а были полностью подчинены власти любви. Они любили друг друга…

Гости из ресторана разъехались под утро, не вспомнив о молодых.

Феликс проспал до восхода солнца, пока оно ему не засветило в глаза. Он проснулся и увидел нетронутое поле гигантской постели. Защемило сердце тоненько и верно. Лизки рядом с ним не было, не было и ее свадебного платья.

Я держала в руке аквамарин, граненный в виде сердечка. Зеленовато – голубоватый камень светился в моих глазах. Я с удивлением смотрела на Мартина, это он подарил мне пленительное чудо, окруженное золотой колыбелью, которая висела на красивой золотой цепочке.

– Спиноза, тебе понравился кулон из аквамарина?

– Очень, – выдохнула я. – Я не ожидала от тебя такого подарка! А что если его приклеить на прибор Сердечко? Осипу может понравиться.

– Умная! Вся в мужа! Я тебе подарил!

– Грехи замаливаешь или это аванс в честь будущих отношений?

– Если ты имеешь в виду Нимфу или Лизку, то они со мной не были и не состояли.

– Отлично. Принимаю подарок, тем паче, что мне сей самоцвет под цвет глаз подходит, да и имя мое в аквамарине есть.

– Ой, ну, наконец-то меня оценили! – выдохнул Мартин.

Мы встретились случайно, после свадьбы Лизки и Феликса, если не учитывать дежурство Мартина в машине у моего дома. Я теперь не работала в фирме Осипа от скуки на все руки, и связь ежедневная была потеряна.

Мартин скучал без шикарной женщины. Машенька, в качестве секретарши, не могла заменить ему Спинозу. Спиноза на свадьбе так была хороша, что ее заметили все мужчины, кроме Феликса. Ее заметил даже Добрыня Никитич и пригласил в состав своего правительства, дабы было на кого смотреть на совещаниях по делам округа Валет.

При первой встрече в административном здании Добрыня Никитич подарил мне сувенир – крупный аквамарин в виде ограненного овала, в золоте на булавке. Брошь украсила мой деловой пиджак на следующий день, став моей визитной карточкой.

На этом мужские подарки не закончились, родной муж Осип решил поздравить меня с повышением и подарил мне золотые сережки с аквамарином. Я даже не успела удивиться, как он сказал:

– Спиноза, мне в ювелирном магазине предложили именно этот камень, сказав, что он усиливает защитные свойства организма, а это для тебя будет очень важно.

– Спасибо, Осип! Прости, я тебе не говорила, что мне сам Добрыня Никитич подарил золотую брошь с аквамарином, и Мартин подарил золотой кулон с аквамарином.