— А теперь за работу, — сказал я, поворачиваясь к своему моноблоку. — Дела сами себя не сделают.

Я включил компьютер, пытаясь погрузиться в рутину, чтобы хоть как-то отвлечься от растущей внутри тревоги и очередной порции груза ответственности, что свалился на плечи.

Но мысли постоянно возвращались к пустому моргу. К пустой холодильной камере. Если они решили меня так «проучить» и заодно замести следы, то я найду на них управу. Достаточно долго я старался держаться в стороне от расследований и не влезал туда, где мой круг обязанностей заканчивался.

Но в этот раз, судя по всему, придется замарать руки повыше локтей. Я скрипнул зубами. Хорошо. Значит, так тому и быть.

Переводя мысли в другое русло я ради интереса открыл браузер. «Имперiалъ», встретивший меня яркими заголовками. Я вбил в поиск «Коронерская служба Феодосии».

Результаты высыпались мгновенно. Десятки ссылок. Местные новостные порталы, городские форумы, блоги. Все пестрело одним и тем же.

«Феодосийская прозекторская опечатана! Что скрывается за желтой лентой?»

«СЕНСАЦИЯ! Из морга украден труп! В городе орудует секта?»

«Скандалы, интриги, расследования! Коронер Громов снова…»

Я хмыкнул, кликнув по последней ссылке. Что «снова»-то? Что «снова»?

Статья была написана в лучших традициях желтой прессы. Яд, смешанный с полуправдой и откровенными домыслами. Автор, скрывавшийся за псевдонимом «Феодосийский Сыщик», смаковал каждую деталь. Вспомнили все. И мое «загадочное» исчезновение на два месяца, и появление двух «очаровательных, но сомнительных ассистенток», и предстоящую дуэль с Орловым, и даже драку в портовой таверне.

Все это подавалось под соусом «таинственных событий, окружающих фигуру опального столичного аристократа». Я был представлен неким демоническим персонажем, притягивающим к себе неприятности как магнит железные опилки.

Я читал и чувствовал, как внутри закипает ярость. Они не просто писали ложь. Они создавали образ. Образ некомпетентного и при этом скандального чиновника, который не в состоянии уследить даже за собственным моргом.

В голове мелькнула странная мысль: а что если это тоже их рук дело? Наняли желтые газетенки, парочку ботоферм и устроили травлю в интернете? Звучит как параноидальная мысль, но… но в ней была логика. Нет? Как по мне — была, но не на все сто процентов.

Но если я не ошибаюсь, то это было очень умно. Умно и подло.

Я закрыл вкладку. Смотреть на это было тошно.

— Что там? — спросила Лизавета, заметив, как помрачнело мое лицо.

— Ничего нового, — ответил я, поворачиваясь к ней. — Очередная порция грязи от наших анонимных доброжелателей.

Она понимающе кивнула.

— Не обращай внимания. Собаки лают, караван идет.

— На этот раз караван рискует увязнуть в болоте, — мрачная заметка сама вырвалась с уст.

Я открыл почту. Среди рутинной переписки и отчетностей — письмо от Корнея. Короткое, лаконичное.

«Я в курсе».

Значит, он тоже читал и, скорее всего, уже принимал какие-то меры. Но что он мог сделать против анонимных писак в сети? Инквизиция сильна в делах магии, но в информационных войнах? Сомнительно.

Я достал телефон и написал ему в «Имперграмме».

«А что, сюда уже не пишется?»

«Пишется, но я просто новости листал, и с ноута сподручнее было. Значит, это правда?»

«Ага. Сукины дети улучили момент и поднагадили. Еще и как вовремя! Из столицы приехала проверка из Министерства Внутренних дел. И знаешь кто это?»

«Удиви меня».

«Два эльфа».

«Гонишь🙉».

«Ни разу. Это два эльфа. Брат и сестра. Из особого отдела по правам эльфийского народа».

«П@#$%ц вовремя».

«И не говори. С ними, к слову, история еще веселее вышла. К тебе пускают?».

«А не должны?»

«Да я хз ж какие правила. Может, у тебя два бугая стоят с палицами, и всех, кто подходит по голове бьют».

«Не. Не по голове. Заехать хотел?».

«Ага. Треш-историю рассказать с ночной поездки».

«Давай тогда до 20:00, потому что потом посещения закрывают».

«Ок».

День катился к своему логическому завершению. Серый, унылый, под стать общему настроению. Я сидел за столом, механически перебирая бумаги, но мысли были далеко. Они кружились вокруг пустого морга и украденного тела, прокручиваясь раз за разом как безвкусная жвачка.

К концу рабочего дня, когда последние лучи унылого солнца окрасили небо в цвет старой меди, ко мне подошла Лизавета. Андрей и Игорь уже ушли, оставив нас с девушками. Она подошла тихо, почти неслышно, и встала у моего стола.

— Виктор, — ее голос был серьезным, лишенным обычной игривости. — Нам нужно поговорить.

Я поднял на нее глаза. Взгляд, который я увидел, был полон какой-то решительной печали. Отложив бумаги, я кивнул.

— Конечно.

Мы вышли в пустой коридор. Она отошла к окну, за которым уже сгущались сумерки. Я встал рядом, глядя на ее отражение в темном стекле. Она молчала, подбирая слова.

— Мне предложили перевод, — наконец сказала она, не поворачиваясь. Ее голос был тихим, но в нем слышалась сталь. — Отдел кадров. По рекомендации Докучаева.

Внутри что-то неприятно екнуло. Я почувствовал укол досады. Только-только я начал наводить порядок в этом бардаке, только у меня появился хотя бы один компетентный и надежный сотрудник, на которого можно было положиться… И вот.

— Куда? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Зеленоград. Под Москвой. Там тоже требуется специалист в коронерскую службу. Должность выше — начальник отдела. Прямо как ты. И оклад, естественно, тоже. Докучаев обещал дать блестящую характеристику. Сказал, что у меня большой потенциал.

Она наконец повернулась ко мне. В ее глазах, отражавших тусклый свет коридорной лампы, я увидел тревогу и… что-то похожее на извинение. Словно она чувствовала себя предательницей.

Я заставил себя улыбнуться. Это был ее шанс. Шанс вырваться из этой провинциальной дыры, построить карьеру, жить нормальной жизнью. И я не имел права стоять у нее на пути, даже если это означало потерять единственного толкового помощника и чудесную любовницу.

— Это же отличные новости, Лиза, — сказал я искренне. — Я рад за тебя. Это хороший карьерный рост. Ты его заслужила.

Она смотрела на меня, и в ее взгляде читалось недоверие. Словно она ожидала чего угодно — гнева, упреков, попыток уговорить остаться. Но точно не этого спокойного, почти отеческого одобрения.

— Я это понимаю, Виктор, — ее голос дрогнул. — Я хотела обсудить другое. Нас.

— Слушаю.

Она сделала шаг ближе, и я почувствовал тонкий аромат ее духов.

— Я… я не знаю, как мне быть. С одной стороны я хочу. Хочу уехать, хочу эту должность. Ближе к столице. Там больше денег, больше возможностей. Это шанс, который выпадает раз в жизни. Но с другой стороны… — она замолчала, прикусив губу. — С другой стороны, я не хочу уезжать без тебя. А ты… ты же не уедешь отсюда.

Я смотрел на нее и чувствовал, как внутри поднимается волна тепла. Столько эмоций, столько нежности, столько неловкой, трогательной искренности в ее словах.

— Лизавета, — сказал я мягко, и моя улыбка стала грустной. — Я не камень преткновения и не гиря на твоих ногах. У тебя есть отличная возможность вырваться из этой задницы, спокойно развиваться и работать дальше. Поэтому прекрати терзаться. Поступай так, как будет лучше для тебя, а не для меня или для «нас». Потому что я отсюда, по некоторым определенным причинам, никуда не уеду. Это точно. — Я вспомнил то что видел в памяти Громова об отце, — как говорят, обстоятельства непреодолимой силы.

Она нахмурилась. Ее лицо, еще мгновение назад бывшее таким уязвимым, снова стало упрямым.

— Ты уверен, Громов? Я же действительно уеду.

— Если это угроза, — рассмеялся я, — то она не сработает. Я все равно считаю, что тебе следует идти туда, где больше возможностей.