Но Алиса сама будет помнить о достоинстве, какое дает ему должность, если остальные забудут. И заставит помнить о нем слуг. Она настояла, чтобы ежеутренне после молитв в церкви кто-то из его лакеев подходил к месту, занимаемому женщинами их семейства, и докладывал ей об уходе ее супруга, хотя она без того знала, когда Томас уходит. Лакей с поклоном говорил: «Мадам, милорд ушел».

Алиса кивала и с важным видом благодарила его. Этот ритуал вызывал у остальных улыбку. «Да пусть себе улыбаются», – думала леди Мор. Кто-то должен помнить об авторитете дома.

А тут к ней явилась одна из служанок, сообщила, что у двери стоит бедная женщина и хочет с ней поговорить.

– Надоели эти нищенки! – вскричала Алиса. – Идут сюда попрошайничать, знают, что хозяин велит всех выслушивать. На мой взгляд, нищим здесь оказывается больше чести, чем благородным герцогам.

Но эта женщина уверила леди Мор, что пришла не за милостыней. У нее есть хорошенькая собачка, она слышала, что леди любит этих животных, и привела свою в надежде продать.

Алисе сразу понравилось маленькое привлекательное существо. Она дала женщине монетку и приняла в дом еще одно животное.

Примерно через неделю после свадьбы из-за этой собачки разгорелся нелепый скандал.

Нищенка, бродя возле дома, увидела, как собачку несет один из слуг, и тут же заявила, что животное у нее украли.

Слуга ответил, что это ложь. Миледи купила собачку. И посоветовал старой нищенке сейчас же уйти, а не то ее привяжут к дереву и зададут порку.

Алиса вознегодовала. «Кто-то смеет говорить, что я украла собачку! Я! Да знает ли эта нищенка, кто я такая? Жена самого лорда-канцлера!»

Однако нищенка не уходила. Она слонялась по берегу реки и однажды, увидя, как с барки сходит сам лорд-канцлер, бросилась к нему.

– Милорд! Справедливости! – воскликнула она. – Справедливости бедной женщине, ставшей жертвой кражи.

Томас остановился.

– Мистресс, – серьезно и любезно сказал он, как говорил и с герцогинями, и с нищенками, – о какой краже идет речь?

– Ваша честь, у меня украли собачку. Я хочу вернуть то, чего лишилась.

– Если животное действительно украдено у вас, вы должны получить его обратно. В чьих руках находится теперь ваша собственность?

– В руках леди Мор, ваша честь.

– Вот как? В таком случае, приходите завтра ко мне в приемную. Я буду рассматривать судебные дела и выслушаю ваши претензии к леди Мор.

Томас, улыбаясь, пошел домой и сказал супруге.

– Алиса, завтра утром ты должна явиться на суд.

– Это что еще за глупая шутка?

– Я говорю всерьез. Тебя обвиняют в краже, женушка, и ты должна ответить на это обвинение.

– Обвиняют в краже… меня?

– В присвоении собачки.

– Так это та нищенка!

– Она говорит, что ее собачка находится у тебя.

– А я говорю, что это моя собачка.

– В суде, Алиса, недостаточно сказать, что животное принадлежит тебе, если его требует кто-то другой. Это надо доказать.

– Неужто ты действительно потребуешь меня в суд по такому делу?

– Потребую, Алиса.

Она рассмеялась мужу в лицо, однако с изумлением поняла, что он и впрямь потребует. Подумала, что лорду-канцлеру в высшей степени неприлично вызывать в суд свою жену да еще на основании слов какой-то нищенки! Они станут всеобщим посмешищем.

Алиса старательно приоделась и, как велел Томас, отправилась вместе с собачкой. Она проявит достоинство, раз его не проявляет муж. Покажет всем, что если Томас не подходит для должности канцлера, то она подходит для положения канцлерской жены.

Милорда канцлера в приемной окружали чиновники.

– Следующее дело, – объявил он, – касается небольшого животного. Давайте разберемся с ним по справедливости. Эта дама заявляет, что собачка у нее украдена и потому принадлежит ей, другая утверждает, что купила собачку и потому она принадлежит ей. Теперь посадите собачку на этот стол. Леди Мор, отойдите в тот конец комнаты; вы, мистресс, в другой. Зовите обе собачку, посмотрим, кого она сочтет своей хозяйкой. Я искренне полагаю, что этот вопрос должна решить сама собачка.

Алиса позвала собачку властно, а нищенка любовно, и маленькая проказница не стала колебаться. Она, как ей и хотелось с самого начала, с веселым лаем бросилась к нищенке.

Нищенка крепко прижала животное к себе, и Алиса поняла, что потерпела поражение. Поняла и что Томас прав, хотя осуждала его неблагородные методы.

Нищенка обратилась к Алисе:

– Леди, собачка за это время потолстела. У вас ей живется лучше. Возьмите ее, заботьтесь о ней, как и раньше. Я вижу, собачке лучше быть вашей.

Алису всегда умиляли животные и те, кто любит их. Она поняла, что старуха искренне привязана к собачке и расстаться с животным для нее немалая жертва. Поколебавшись, Алиса сказала:

– Суд вынес решение в вашу пользу. Собачка принадлежит вам. Но если вы согласны продать ее, то я готова купить.

Таким образом, дело решилось полюбовно к удовольствию обеих сторон, но все же Алиса продолжала размышлять о странных нравах своего мужа.

Великий день, как и предвидела Алиса, наступил.

Король приехал на обед в Челси.

Вся та деятельность, которую она развивала перед приемами благородных герцогов, усугубилась.

Ночами Алиса почти не спала, а когда засыпала, ей снилось, что на стол поданы пережаренное мясо и горелые пироги. От этих мучительных кошмаров она кричала во сне.

О предстоящем великом событии она говорила без умолку.

– Девчонки, вы понимаете, что король приезжает завтра? Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. А то ничего не успеем сделать.

Потом с улыбкой думала о Его Величестве, сидящем за ее столом и улыбающемся ей.

– Я слышала, Его Величество любит мясо с кровью. Так что пусть никто особенно не крутит вертел. Говорят, сладкие выпечки он любит хорошо подрумяненными…

Слуги совсем сбились с ног. Приготовления начались за четыре дня, и все это время Алиса только о них и говорила. Привлекла к делу Мерси, Маргарет, Элизабет и Сесили. Айли пришлось приехать, жить в Челси, рассказывать все, что ей известно, о придворных манерах и этикете.

– Твой отец, – сказала ей Алиса, – ничего не смыслит в этих делах. Не понимаю, почему его считают умным.

Айли повторяла без устали, как накрывают стол на дворцовых приемах, и Алиса плакала от того, что у нее нет золотых тарелок.

Наконец великий день настал.

Алиса сидела у окна, когда на реке показалась королевская барка.

– Король! – пробормотала она, нервно ощупывая, в порядке ли чепец. – Король приплыл обедать у меня!

Она видела, как он сошел на берег. Кто мог не узнать его даже в окружении блестящих придворных?

Драгоценные камни на его одежде сверкали в солнечных лучах. Какое величие! Какое великолепие!

Алиса расставила в зале всех членов семьи по указаниям Айли. Томас наблюдал за ними с улыбкой, будто находил эту условность смешной. Смешной! Алиса от волнения не знала, что делать. Будет ли мясо прожарено как раз в меру? Как дела на кухне? Ей нужно быть там… и необходимо находиться здесь.

И вот она услышала громкий голос:

– Да, мастер Мор, у вас замечательный дом. Мы о нем немало слышали. Норфолк, когда расточал похвалы вам, расточал и ему.

И вот король появился в зале.

Алиса шагнула вперед и опустилась на колени. Лицо ее побледнело, она дрожала.

– Ну что вы, леди Мор, – сказал Генрих. – Поднимитесь… поднимитесь… добрая женщина. Мы немало слышали о вашем совершенстве. И приехали увидеть собственными глазами, что так часто отрывает нашего канцлера от нашего двора.

Алиса неуверенно поднялась.

– Ваше Величество… – запинаясь, произнесла она. – Ваше… милостивейшее… Величество…

Король рассмеялся, эта женщина ему нравилась. Нравилась ее почтительность. Приятно видеть, как подданные в благоговении стоят перед ним. Он положил ей на плечи свои большие руки и сердечно поцеловал.