1. Другая

Поднос с чаем в руках немного подрагивает. Хрустальная вазочка с финиками явно была лишней- она перевешивает на одну сторону, заставляя руки сильно напрягаться. Нет, дверь в кабинет мужа мне так не открыть…

И все же удается как-то изловчиться и поддеть локтем ручку. Стараюсь быть грациозной и бесшумной. Мне и так еще расти и расти до хозяйственности традиционных кавказских жен…

Якуб обсуждает что-то у себя с помощником почти час, а у него голос сиплый и горло болело с утра… Так что устала уже ждать, когда они закончат. Решила принести чай прямо сейчас. Тем более, что у мужа важные переговоры вечером. Нужно быть в форме…

Невольно вижу, как на большом экране на стене, где муж просматривает презентации и ход работ по реализации строительных проектов, появляется фотография красивой девушки с длинными белоснежными волосами.

– Нет, эта слишком худая. Давай следующую,– говорит муж, откинувшись в кресло и рассматривая фото оценивающе.

Перевожу глаза на помощника. Он у ноут-бука. Это тоже какая-то презентация сейчас?

– Тоже нет,– небрежно кидает Якуб,– так, а эта ничего. Сколько лет?

– Двадцать два. Модельная внешность. Девяносто, шестьдесят на девяносто. Рост метр семьдесят пять.

–Зовут как?

– Вероника.

–Вероника…– муж словно бы пробует ее имя на вкус,– хорошо, пусть будет Вероника. Скажи, чтобы была готова к семи эта Вероника. Пусть наденет что-то черное и обтягивающее. Чтобы фигуру подчеркивало. Короче, не мне тебе рассказывать. Так, чтобы встал.

Помощник гадко хихикает.

А я… Я словно бы отмираю от жуткого оцепенения. А может и не отмираю, а просто руки так дрожат, что тяжелый поднос- таки падает из рук, тут же привлекая внимание ко мне обоих мужчин…

После секундного замешательства помощник мужа тут же вскакивает и подбегает ко мне, начиная имитировать вежливую суету над разбитой посудой.

Якуб же и глазом не ведет. Преспокойно выключает пультом экран. Только после этого смотрит на меня. А я на него. Он- не мигая. Словно бы держит мой взгляд, а в нём…

В нём совершенное, сокрушительное спокойствие и даже вызов…

Господи, что это сейчас было?

У кого должен «встать»?

Что это за Вероника, которую он только что выбрал и для чего?!

Мои щеки горят, руки не слушаются, когда я неуклюже пытаюсь собрать осколки с пола, поправляя длинную юбку, путающуюся в ногах.

В итоге, конечно же, режусь, вскрикивая и чувствуя, как из глаз брызгают непроизвольные слезы…

–Осторожно,– говорит муж, все-таки соизволив встать со своего королевского кресла.

Быстро подходит ко мне, по пути сдергивая бумажную салфетку со стола.

Наклоняется ко мне, промокая выступившую на пальце капельку крови.

– Джабер, мы закончили на сегодня,– говорит он, намекая помощнику, чтобы тот смылся.

Зрительного контакта со мной так и не разрывает.

Считывает? Понимает? Видит мое состояние?

Сердце сейчас вот-вот выпрыгнет из груди в остром приступе боли.

Не от пореза…

Дверь позади хлопает, мы остаемся одни в кабинете.

Воздух между нами сгущается до плотного дурмана, от которого кружится голова…

Глаза застилают слезы…

– Рану нужно обработать, Алина. Место болючее, нужно, чтобы быстрее затянулось.

Какая к черту рана?! Зачем он делает вид, что всё нормально?!

–Якуб, ты мне неверен?– говорю в лоб то, что режет горло ножом сейчас намного сильне пореза на пальце.

Муж продолжает смотреть на меня, не моргая.

–Что ты имеешь в виду?– его голос холодный, авторитарный и чудовищно спокойный.

Ни нерва не шелохнулось, ни одной эмоции на лице…

Набираю воздуха в легкие, хоть дышать физически больно.

–Что… Что это сейчас было? Что я видела? У тебя есть любовница? Кто эта Вероника? Куда она должна собраться к шести?

К шести… Муж говорил накануне, что у него важная встреча в шесть сегодня…

Он хмыкает, продолжая испепелять меня своими темными, как заводь в глухой чаще, глазами.

– Как много вопросов, Алина. Определись уже, что спрашиваешь…

– Не притворяйся, Якуб,– голос предательски дрожит,– ты прекрасно понимаешь, о чем речь. В твоей жизни есть еще кто- то? Я про женщину…

–Да,– отвечает уверенно и без лишних сантиментов,– такой ответ тебя устроит?

Делаю шаг назад, хватая ртом воздух. А он словно бы даже и не попадает мне в грудную клетку. Больно… Как же больно… И ведь меня предупреждали… Ведь мне почти в мельчайших подробностях расписывали, что меня будет ждать в браке с таким человеком, как Якуб Мальсагов…

– А он может меня устроить, Якуб?! Ты вообще себя слышишь?! Ты так спокойно и хладнокровно говоришь мне про другую женщину?! Тебе не стыдно?! У меня… просто слов нет!

– Не понимаю, что тебя так удивляет, Алина,– муж даже не думает выходить из себя или начинать нервничать. Его чудовищное спокойствие убивает не меньше, чем страшная правда, которую он и не думает скрывать,– У нас не принято быть моногамными. Разве для тебя это новость, дорогая? Ты знала темперамент кавказцев, но тебя это не остановило, когда ты отдала мне себя…

В горле растет колючий ком вместе с агонизирующей обидой и беспомощностью. Слезы делают картину смазанной и неряшливой. Искажая весь мой мир горькой, чудовищной правдой…

– К чему сейчас эти слезы?– трогает мою щеку и вытирает её,– зачем ты на ровном месте себя накручиваешь? Эта женщина совершенно не должна тебя волновать. Между нами с тобой ничего не изменилось и не изменится. Ты моя жена и я тебя люблю… Мы хотим завести ребенка и я очень рассчитываю, что это произойдет как можно быстрее…

–Господи, Якуб?! О чем вообще ты говоришь?! Какой ребенок?! Я не буду от тебя рожать!

Сама вытираю горящие в агонии щеки. Вижу его еще сильнее на глазах чернеющий взгляд…

– Не говори сейчас то, о чем придется пожалеть, Алина,– металл в голосе заставляет оцепенеть в страхе. Впервые в жизни я чувствую к этому мужчину что-то кроме обожания, страсти, восторга и восхищения… И это чувство – настоящий страх…

– Давай- ка ты сама выпьешь чай и выдохнешь, любимая. Повторю, ничего не изменилось, Алина. Мир не рухнул. Солнце не померкло.

–Не померкло?!– голос срывается. -А если… я тоже буду тебе неверна, Якуб? Тебе это понравится? Мир тоже не рухнет?! Солнце не померкнет?!

Он делает один шаг ко мне, резко притягивая к себе, вжимая в мощный торс. От него сейчас исходит жар, как от дракона.

Страшно… Больно… Несправедливо.. Дико…

–Тогда я тебя убью! –накрывает мою шею своей большой рукой, сжимает. Не больно. Скорее унизительно и подавляюще. Наклоняется ко мне и касается макушки носом. Ведь я ниже его почти на голову. Вдыхает аромат моих волос, как одержимый,– у тебя могу быть только я. Всегда. И если в твоей красивой светлой головке сейчас начала зреть всякая дурость в виде попытки уйти от меня, то сразу ее выкинь, малыш. Не создавай ситуацию, о которой мы оба пожалеем. Я никуда и никогда тебя не отпущу, а наказать тебя придется. Лучше иди наверх, разденься и согрей постель перед приходом мужа. Я сделаю несколько звонков и поднимусь. Хочу провести время перед выездом со своей девочкой…

(Примечание автора: друзья, не удивляйтесь, когда увидите другое имя героини. Все не так просто… В этой истории я постаралась собрать для вас уникальные, удивительные НАСТОЯЩИЕ традиции Кавказа. Потому будет много нового и немного непривычного. И еще- не ищите конкретных аналогий с тем или иным народом. По этическим соображениям я специально сделала микс- чтобы передать колорит, но никого не обидеть…)

Ноги не слушаются. Я как деревянная. Иду на автомате. Нет, не потому, что повинуюсь, как овца. Потому что шок от осознания еще не прошел. Потому что страшная правда все еще не принимается моим сознанием. Не верю. Не хочу верить. Не может быть…