— Да как же я их узнаю? — усмехнулся Путин. — Ведь я не ясновидящий и не экстрасенс.
— Я бы ваших ясновидящих и экстрасенсов… — сказал голос под чавкающие звуки перемалываемой на мясорубке плоти таким тоном, что президент поежился. — Как правило, это либо ушлые мошенники, морочащие головы людям, либо слуги и мелкие прихвостни одного рогатого старичка, более известного под авраамическим именем Сатана. Я же представляю прямо противоположную сторону в экзистенциальном конфликте Добра и Зла, и служу Господу, а не Мамоне. А сейчас — не шевелитесь…
Рабочий кабинет президента объяло яркое бело-голубое сияние, заставив того зажмуриться. Впрочем, продолжалось это всего секунд пять, и когда Владимир Владимирович раскрыл глаза, нестерпимый свет уже исчез.
— Что вы со мной сделали? — спросил он.
— Я наложил на вас благословение Истинного Взгляда, — ответил голос. — Теперь вы будете видеть людей такими, какие они есть, а не такими, какими хотят казаться, и сразу, влет, отличать правду ото лжи. И еще, что полезно в плане бытовых удобств, вы получили возможность ограниченного зрения в полной тьме, тумане, плотном дыму или во время пыльной бури.
— Да кто же вы все-таки такой? — тихо спросил российский президент, одновременно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
— Хороший вопрос, — хмыкнул голос, — но задавать его стоило только после того, как я наделил вас Истинным Взглядом. В противном случае мы бы еще долго ходили вокруг да около, я бы пытался убедить вас в наличии у меня соответствующих полномочий и чистоте своих намерений, а вы бы пытались поймать меня на противоречиях. А сейчас смотрите…
После этих слов примерно в шаге перед столом президента появилось окно в человеческий рост, и в нем, на фоне совершенно незнакомого Владимиру Путину интерьера стоял мускулистый мужчина средних лет в серо-черных парадных одеждах, отделанных серебром.
— Позвольте представиться, — сказал незнакомец, — Сергей Сергеевич Серегин, Патрон Воинского Единства, Адепт Силы и Адепт Порядка. Возможности накладывать Истинный Взгляд и другие благословения проходят как раз по этой линии. Но это у меня не главные должности, а основные, потому что из них проистекает большая часть моих возможностей. Самая главная должность — Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, и с ней связаны обязанности Божьего Бича для всяческих негодяев, бога-полководца священной русской оборонительной войны и защитника русских, сербов и болгар. Другие нации я тоже защищаю, но только если они являются частью русского государства или его союзниками. Одних врагов России во всех ее вариациях в различных мирах я бью насмерть, чтобы не было их нигде и никак, других лишь до капитуляции и полного вразумления. В небесной иерархии мой ранг — младший архангел, до которого я дослужился еще в том мире, где на корню пресек нашествие Батыя на русские земли. Выше Агент, имеющий живое человеческое тело, подняться не может, а я пока не тороплюсь умирать, ибо на грешной земле еще столько дел, что их не переделать даже за десять жизней. Еще я имею титулы самовластного князя Великой Артании (это славянское государство расположено в конце шестого века в нижнем течении Днепра) и императора Четвертой Галактической империи, Метрополия которой находится в одном из депрессивных параллельных вам миров начала двадцать первого века. Помещение за моей спиной — это переговорный зал моих апартаментов на флагманском линкоре галактического подавления «Неумолимый». Эта боевая единица оказывается незаменимой, если вдруг требуется играть с разными негодяями матч в Ред Алерт при максимальных ставках для всего человечества — «пан или пропал». Ну, вот, кажется, и все, с представлениями покончено. Теперь вы знаете, кто я такой, от кого к вам пришел и с какими полномочиями, так что можно садиться и начинать серьезный разговор.
Президент Путин внимательно посмотрел на гостя, и вдруг понял: все, что тот сказал — чистая истинная правда.
— А о чем мы, Сергей Сергеевич, будем разговаривать? — спросил он. — Нет, про межвременные переходы я все понял, ваши объяснения были понятными и исчерпывающими даже для дилетанта. Наши физики набрели на эту идею, блуждая наощупь впотьмах, а потому, возможно, и в самом деле решили задачу не самым оптимальным и безопасным способом. Но по поводу остального я в сомнениях. Всех своих врагов мы уже победили сами, а потому не нуждаемся в вашей защите.
— Ну, победили вы внешних врагов, и что дальше? — спросил Специальный Исполнительный Агент, делая особый упор на слове «внешних». — В начале девятнадцатого века Российская империя вдребезги разгромила Наполеона и добилась статуса полноправного участника европейского концерта, но вы же образованный человек, и должны помнить, что было потом, после столь блистательной победы. И дело даже не в общеевропейской коалиции во время Крымской войны, к которой уже готовы были присоединиться Швеция, Пруссия и Австрия, а в той стагнации и внутренней деградации, из которых Российская империя на четвереньках выползала уже в эпоху императора Александра Николаевича. Победа над Объединенным Западом у вас случилась совсем недавно, а аналогичные симптомы уже проявляются в полный рост. Внутреннее производство в несырьевом секторе стагнирует или даже падает, и вместе с ним те же самые процессы переживают трудовые доходы населения, потому что на свободном рынке, очищенном от санкций и прочих ограничений, одновременно растет экспорт необработанного сырья и энергоресурсов, а также импорт готовых товаров и оборудования. И даже военная промышленность переживает не лучшие времена, так как у России не осталось больше врагов. Победив Запад военно-политическим путем, вы добровольно вернулись к роли его сырьевого придатка. Разве не так?
— Все так, — ошарашенно ответил президент Путин, — но…
— Никаких «но», Владимир Владимирович, — отрезал визитер извне. — Защищать вас требуется в первую очередь от самих себя. Как говорит один мой знакомый священник, отец Бонифаций, происходящий из седьмого века нашей эры, «человек рождается на свет слаб и ленив, но это не грех его, а беда». А еще один весьма перспективный молодой человек, кстати, наш соотечественник и почти современник, в подобных случаях применяет другую присказку: «Не будь овцой, а то сожрут».
— Последнее совершенно верно, — кивнул президент, — я тоже всегда старался действовать, исходя из этого принципа…
— На внешней арене это действительно так, — согласился Серегин, — но вот внутри страны все было совершенно по-другому. Нет, начали вы лихо — осадили олигархов, отодвинув их от власти и превратив в крупных предпринимателей, а также создали сильнейшую партию патриотического консенсуса, собрав ее из того, что было под рукой. Но потом дело застопорилось, пошли метания, сомнения, топтание на месте и откаты назад. Помимо всего прочего, вы братались с такими премерзкими личностями, как господин Солженицын, Егор Гайдар и рыжий Толик Чубайс. Единственное, что вас извиняет в такой ситуации — вы тоже не знали правильного пути и нащупывали дорогу, блуждая в темноте. Вам было страшно перегнуть палку и завести страну туда, откуда для нее уже не будет возврата, ибо лимит на сильные пертурбации был вычерпан Россией до дна еще в двадцатом веке.
— И это тоже верно, — согласился президент. — Внутренняя ситуация в стране не из лучших, но я просто боюсь что-то трогать, чтобы не сделать ее еще хуже. Да и в моем окружении сколько людей, столько и мнений, зачастую самых радикальных — от тотальной приватизации до такой же тотальной национализации.
— Тотальные приватизаторы, — сказал гость, — на самом деле хотят приватизировать государство, чтобы устроить в нем все так же, как в сказке Юрия Олеши «Три толстяка», когда у ничтожного меньшинства имеются только права, а у подавляющего большинства есть только обязанность работать на это меньшинство или сдохнуть. Таков дикий капитализм как он есть. Те же, что призывают к тотальной национализации, на самом деле рассчитывают, что именно их поставят управлять всем этим богатством, и тогда они всем покажут, ибо коррупцию и казнокрадство такие решения не отменяют, а усугубляют. При госмонополистическом капитализме частный бизнес тоже имеется, только он нелегальный, а значит, крайне уязвимый для административного давления и шантажа. Насмотрелся я на такое в мирах семьдесят шестого и восемьдесят пятого года. И вообще никогда и ничего нельзя делать из принципа — все решения должными быть продиктованы интересами государства и медианного народного большинства, а остальное от лукавого. Был в нашей истории такой принципиальный сторонник ускоренного развития капитализма в России, как господин Витте, наворотивший такого, что по совокупности заслуг ему был положен кол в задницу, обильно смазанный горчицей. И со всеми последователями этого персонажа необходимо поступать аналогично, ибо те, кто ради своих прибылей готовы обречь миллионы на нищенское существование и голодную смерть, не заслуживают ни пощады, ни снисхождения.
