А вот заняться генералом Белецким я попросил Кобру. Ей следовало забрать из уже известной нам квартиры бабу Нину, после чего направить их обоих в тридесятое царство в объятия Лилии, капитана Максимовой и мисс Зул. В ближайшее время будет необходимо провернуть такой же прием со всеми тяжело больными и престарелыми родственниками моих офицеров, происходящих из этого мира, без различия их социального статуса. Их внуки и сыновья заслужили такую малость своей верной службой. Но это будет происходить уже в рабочем порядке после подписания договора, а сейчас мне предстояло отправиться в Аквилонию для разговора с майором КГБ Лопатиным. В мире Югороссии тоже нежелательно соваться в воду, не зная броду.
Мир Прогрессоров, 20 октября 4-го года Миссии. Вторник. Вечер. Народная республика Аквилония, Асгард, правая столовая Большого дома
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи
Перед визитом в Аквилонию я на несколько часов заглянул в Шантильи поужинать, исполнить супружеский долг и хотя бы немного поспать в собственной постели. За семейным столом сестренки хлопотали вокруг моей особы будто подле тяжелобольного, а Елизавета Дмитриевна сказала, что выгляжу я как загнанная до полусмерти лошадь. Открывать по миру раз в два дня и в темпе скорого поезда вести переговоры с местным начальством — это довольно серьезная нагрузка на организм. Чуть позже, в супружеской спальне, я доказал, что не так уж и загнан, но сразу после кульминации заснул прямо поверх дражайшей половины… уж очень она у меня мягкая и уютная.
Зато утро вышло добрым, лучше не бывает. Проснулся я свежий, бодрый, годный к бою и походу. Наверное, так подействовал установленный у нас в подвале генератор магии, настроенный на спектр энергии Жизни. Завтрак прошел в настроении сдержанного оптимизма, сестренки были радостно-милы, а Елизавета Дмитриевна благодушно добра и к ним, и ко мне.
Поцеловав напоследок свою половину, я отправился в Аквилонию для разговора с майором Лопатиным. Конец октября там — это начало лососевой путины на Гаронне, когда все, включая вождей, тянут из речных вод сети, набитые красной рыбой. Но когда солнце склоняется к самому горизонту, всякая производственная деятельность прекращается, и усталые работники расходятся по домам, а вожди собираются в Большом Доме на вечернюю трапезу. Там я их накануне ужина и застал, шагнув через портал в так называемую правую столовую.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал я, обводя взглядом помещение.
Майор Лопатин тоже оказался здесь: стоит в уголке и о чем-то беседует с миловидной женщиной восточного облика. Истинный взгляд подсказал мне, что лет этой даме гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, а значит, это кто-то из руководящего состава лейанской научной экспедиции. Рядовые работники в той команде выглядят молодо отнюдь не потому, что прошли стабилизацию старения. Их и в самом деле набирали из молодежи, только что закончившей соответствующие учебные заведения, а вот особа в профессорском звании перед отправкой на задание с билетом в один конец и вправду могла пройти через эту недешевую и длительную процедуру.
— Здравствуйте, товарищ Серегин, — за всех ответил мне Сергей Петрович Грубин. — Давненько вас не было…
— Дела, — пожал я плечами. — У вас тут только один мир, а у меня забот с каждым днем все прибавляется. И дела же меня привели к вам сейчас. Но сначала хочу сделать одно объявление. Не так давно во время одного из откровений Небесный Отец, которого вы называете Посредником, сообщил мне, что заброшенные к вам контейнеровоз «Дмитрий Ономагулос» и дальний транспорт снабжения «Новый Тобол», а также их команды и пассажиры, являются точными копиями соответствующих материальных объектов и людей. Раньше у меня по этому поводу имелись только подозрения, но теперь я знаю это точно.
— И зачем вы нам это сказали? — спросил капитан третьего ранга Лазарев.
— А затем, что между нами не может быть ни прямой лжи, ни недомолвок, — ответил я. — все, что знаю я, будете знать и вы, за исключением того, что вам пока без надобности в силу практической неприменимости этих знаний в ваших условиях.
— Браво! — воскликну отец Бонифаций, — именно так и должен поступать настоящий христианин. Любая ложь — это орудие Врага Рода Человеческого, и тот, кто ее изрекает, безвозвратно губит свою бессмертную душу. В обществе, пропитанном ложью, торжествуют самые страшные пороки, в то время как говорящие только правду чисты и невинны.
— Но что при этом делать нам и как дальше жить? — снова спросил товарищ Лазарев. — От сообщенной вами новости мне стало как-то не по себе. Подумать только: я — человек-копия…
— Еще со времен древнеримского императора Марка Аврелия известно, что в любых сомнительных случаях следует делать то, что должно, поступая по совести, — отчеканил я. — И вообще, не заморачивайтесь этим вопросом. Считайте, что вы брат-близнец того Федора Лазарева, который привел «Новый Тобол» на Нюйву и выгрузил экспедицию товарища Нгон Луа. До определенного момента у вас было все общее, а после каждый пошел своим путем. Вы все сделали как надо, и привели свой корабль туда, где его хотел видеть Посредник. В моей команде есть шесть человек, которые были откопированы в четырех экземплярах, и каждый прожил свою собственную жизнь. После, в посмертии, их души объединились, а потом Посредник направил их мне на усиление кадрового состава. И никто из них не страдает ни от разделения, ни от последующего объединения. Все, что с ними произошло, случилось по Воле Божьей, а с Творцом Всего Сущего не спорят, ибо Он ничего не делает просто так и всегда поступает в соответствии со своим благим замыслом.
— Хорошо, товарищ Серегин, — ответил капитан третьего ранга Лазарев, — я последую вашему совету. А теперь скажите, вы пришли сюда только для того, чтобы сообщить нам эту буквально сногсшибательную новость?
— Нет, — сказал я, — новость я сообщил потому, что все равно пришел к вам по другому делу. Впрочем, оно тоже имеет косвенное отношение к озвученному вопросу, потому что мне с глазу на глаз требуется переговорить с майором Лопатиным.
В воздухе повисла тишина. Майор Лопатин работает здешним главным особистом, и местные руководители просто не понимали, какое у меня к нему может быть дело: где он, а где мои операции между мирами.
— Хорошо, товарищ Серегин, — прервал общее молчание майор, — я с вами сейчас переговорю. Только надеюсь, это ненадолго, ведь в самом скором времени мы сядем за вечернюю трапезу.
И в самом деле, с другой стороны дома через приоткрытые двери были слышны голоса кухонного наряда и те специфические звуки, что обычно сопровождают приготовление еды. Но особенно красноречивы были доносящиеся оттуда запахи.
— Кстати, — встрепенулся Сергей Петрович Грубин, — вы не останетесь на ужин?
— Нет, — ответил я, — не останусь. И не из неуважения к вам, а потому что пришел сюда сразу после плотного завтрака. Извините.
Товарищ Грубин только пожал плечами, мол, его дело было только предложить, а я отвел майора Лопатина в сторону, накрыл нас обоих пологом безмолвия и сказал:
— Значит так, Евгений Николаевич — речь пойдет о вашем родном мире.
— А что с ним не так? — машинально спросил майор.
— С ним все так, — ответил я, — просто у меня появились и возможность, и потребность открыть туда канал. Остальные три искусственных мира, созданные командой Старших Братьев, я уже посетил, остался только ваш. Точнее, не совсем так: сначала я хотел завязать контакты только с миром моей супруги и с верхними уровнями того мира, из которого происходит ваш капитан Гаврилов, а все остальное намеревался оставить на потом. Но во время переговоров с советским руководством в мире капитана Гаврилова, куда я явился на «Неумолимом», вдруг выяснилось, что кланы эйджел пошли на него войной, и их боевой флот находится в месяце полета от тамошней Земли. И тогда, пользуясь этим более чем солидным временным зазором, я бросился открывать и другие искусственные миры, чтобы выяснить, грозит ли и им такая же опасность. Однако времени на длительные танцы с бубнами у меня нет. Хотелось бы знать, где больше вероятность достичь быстрого успеха при первом контакте, в Санкт-Петербурге или Константинополе, и куда, то есть к кому, лучше обратиться.
