— Вы уже уходите? — спросил Михаил Александрович, явно расстроенный краткостью нашего визита.

— Да, Миша, дела неотложные, — ответил я. — Но прежде, чем мы уйдем, можно тебя на пару слов тет-а-тет под Пологом Тишины?

— Да, конечно, Сергей Сергеевич, — ответил Михаил и сделал два шага, чтобы я мог накрыть нас обоих колпаком непроницаемой тишины, а мои спутники деликатно отвернулись, демонстрируя отсутствие интереса к приватному разговору.

— Знаешь что, Миша,- сказал я, — жениться тебе надо…

— И ты, Брут… — вздохнул мой собеседник. — Мне уже этой женитьбой все уши прожужжали — то одну германскую принцессу подсунут, то другую. Или ты думаешь, что мне, как моему прототипу, следует жениться на старшей дочери микадо? Что-то я от этой идеи не в восторге.

— К черту германских принцесс, — ответил я, — за последнюю сотню лет ваши европейские монархи перекрестно опылились до полной гомогенности генетического поля. А там кого ни возьми, все друг другу родственники в том или ином колене, и даже для простолюдинов жениться на двоюродных-троюродных сестрах считается вполне нормальным, несмотря на то, что это изрядно портит наследственность… Что касается дочери микадо, то женитьбу на ней я тоже не имел в виду, ибо нельзя два раза войти в одну и ту же реку, можно только пересечь ее в том же самом месте. Ты, Миша, не идентичен своему прототипу, и должен идти своим путем.

— Вообще-то, — склонил голову Михаил, — кроме Кобры, мне не нужен никто, а потому я полностью согласен с твоими словами по поводу европейских и японских принцесс…

— Это в тебе, Миша, говорит юношеский максимализм, несмотря на двадцать семь прожитых лет, — возразил я. — Можешь обратиться к Птице, и она выдаст тебе все расклады, объяснив, как безвременная смерть отца и дрессура доминантной матери затормозили взросление твоей личности. А можно сделать умнее. Истинным Взглядом я тебя инициировал, осталось только устроить конкурс красоты среди молодых, очаровательных, полностью здоровых и еще не бывших на руках девушек европейского происхождения, юридически приходящихся мне названными сестрами, которых я поклялся холить и лелеять. Я имею в виду бывших будущих наложниц и мамочек моей Метрополии, так и не поступивших в оборот по причине безвременной кончины демона Люци, туда ему и дорога. Единственным членом жюри на этом мероприятии будешь ты. То есть все будут думать, что это конкурс красоты, но на самом деле Истинным взглядом ты будешь выбирать ту девушку, которая западет тебе прямо в душу и станет твоей Верной. Все прочее у конкурсанток и так будет примерно одинаковым, и только душа у них у каждой своя, уникальная и неповторимая…

— Ты это серьезно? — спросил Михаил с обалдевшим видом.

— Абсолютно серьезно, Миша, — ответил я. — При этом тебе следует иметь в виду, что будущих наложниц учили этикету, но они бесталанны в смысле магии, а мамочки, наоборот, талантливы, иногда даже очень, но ни ступить, ни молвить не умеют. Впрочем, несколько курсов гипнопедии, и с манерами у твоей избранницы все будет нормально. Вопрос только в том, чтобы девочка полюбила тебя всей душой, и у тебя с ней все было взаимно.

— Да, Сергей Сергеевич, умеешь ты ошарашить, — вздохнул мой собеседник. — Сказать честно, не ожидал от тебя такого предложения. Я думал, что ты будешь нудеть примерно как маман, чтобы я женился хоть на ком-нибудь из подходящих по статусу особ, а то мои молодые годы уходят, и потом будет поздно.

— Ой, Миша, а то ты меня плохо знаешь? — с одесским акцентом произнес я. — Нудеть — это просто не мой метод. Проблему надо решать, а не запихивать под лавку, ибо в том случае, когда женятся «хоть на ком-нибудь», потом скелеты начинают вылезать из шкафов толпами. Решать, на ком жениться, именно тебе, и выбор у тебя должен быть максимально широк, разумеется, при соблюдении всех прочих начальных условий, которым следует соответствовать законной супруге императора Всероссийского.

— Да, Сергей Сергеевич, знаю я тебя хорошо, — подтвердил Михаил. — Иногда твои предложения кажутся полным безумием, но если подумать хорошенько, то становится ясно, что это наилучший способ решить проблему. Вот только я сомневаюсь, что идея такого конкурса понравится моим подданным, особенно тем, что составляют так называемую либеральную оппозицию престолу.

— Наплюй, — сказал я. — А еще лучше объяви, что возвращаешь к жизни исконно русские обычаи глубокой старины. Ведь именно так, через конкурс девиц разных сословий, решали свои матримониальные проблемы русские цари в допетровском Московском царстве. Рассказать, как мы женили твоего тезку Михаила Скопина-Шуйского? И, хоть победительница в тот раз была предопределена заранее, от процедуры выбора царской невесты отклоняться было никак нельзя. Это потом, уже при Петре,брачный вопрос монарха пустили на самотек. Крестьянка Марта Скавронская, даже по моим достаточно мягким понятиям, в императрицах не лезла ни в какие ворота, хотя Анна Монс в этой роли была бы, наверное, еще хуже. В итоге все закончилась тем, что твой пращур Павел Первый пришел в ужас от этой чехарды, и замкнул Дом Романовых на изрядно выродившиеся к тому времени европейские правящие семейства. Если бы даже он тогда специально хотел навредить монархии в России, он не смог бы выдумать более сильного хода. Единственное, что я могу одобрить из его решений — запрет монарху жениться на своей подданной, хотя и в этом правиле тоже можно сделать исключение — например, для сиротки из приюта. Не должно быть у трона алчной хищной своры ближних и дальних родственников императрицы, по самые уши впутанных в политические интриги и расхищение казны.

— А если родственники девушки обнаружатся уже после того, как она станет императрицей? — спросил мой собеседник. — Это я спрашиваю так, из чисто умозрительного интереса. Ведь может же случиться и такое чудо?

— Тогда, — ответил я, — родство следует признавать фиктивным, ибо при наличии настоящих родственников девушка никак не могла оказаться в приюте. Более того, заявителей о родстве с сиротой следует беспощадно бичевать, вырвать язык и сослать на дикий крайний север к белым медведям и полярным песцам. Других вариантов действия в подобных обстоятельствах быть не может.

— Ну хорошо, Сергей Сергеевич, я с тобой не спорю, — кивнул Михаил. — Если это будет лишь мой выбор, тогда я только за. Теперь скажи, когда и где состоится означенный тобой конкурс девиц?

— В любой момент, — ответил я. — Сам я вместе с тобой ездить по репродукционным лагерям, а их около четырехсот, я не смогу, дам сопровождающего, и вперед. Девочки не кусаются. Возможно, отбор придется производить в несколько туров. Первый — отобрать тех, на кого упадет глаз просто потому, что они тебе симпатичны. А дальше из первично отобранных конкурсанток ты будешь смотреть, с кем тебе хочется разделить дальнейшую жизнь. А можно сделать еще проще. Из финалисток первого тура ты сформируешь свой секретариат и отложишь окончательное решение на некоторое время, за которое сможешь получше присмотреться и притереться к многосисечной массе и определить окончательную избранницу. И вообще, внедряй в своих подданных мысль, что место мужчины там, где трудно и опасно, где все горит и свистят пули, при этом оборотом бумаг в присутственных местах должны заниматься юные девицы. Как мне рассказывали, примерно таким образом было устроено организованное Старшими Братьями правительство Югороссии, одного из самых эффективных русскоязычных государственных образований во всех подлунных мирах…

— Я тебя понял, Сергей Сергеевич, и все хорошо обдумаю, — ответил Михаил. — Наверное, те девушки, на которых я не женюсь, станут и моими названными сестрами. Я, знаешь ли, тоже не большой любитель бросать доверившихся мне людей, мол, идите куда хотите. Если как ты говоришь, все эти девушки все умницы, красавицы и обладают отменным здоровьем, то без хороших мужей они не останутся.

— Я это знаю, а потому мы с тобой одной крови, — сказал я, — а сейчас разговор пора заканчивать, у меня и у тебя есть другие дела. Нелегкая это работа — из болота тащить бегемота…