Если допустить, что юный Глеб все-таки решился на кражу денег… Черт возьми, студент технического университета с такой задачей не справится. Для этого нужно знать тонкости. Кто-то должен был его консультировать. Лучше всего для этого подходит работник банка.

Около подъезда асфальт не скользил, но блестел, казался мокрым. Мокрым асфальт не был, мороз, хоть и легкий, ему этого не позволял.

На ступенях крыльца лежали резиновые коврики. Утром ковриков не было. Крыльцо было неудобным, скользким, жильцы долго и дружно жаловались на управляющую компанию. Герман в эффективность жалоб не верил, но наличие ковриков свидетельствовало о его неправоте.

Обычно лифта он не ждал, поднимался на свой четвертый этаж пешком, но сейчас лифт стоял на первом этаже, и он вошел в разъехавшиеся двери. Закрыться двери не успели, в подъезде появился отец Глеба. Герман придержал, не дал им закрыться.

Мужчины поздоровались и до своего этажа доехали молча.

Заговорил Герман, только когда сосед достал из кармана ключи.

– Вы знаете, где нашли тело Глеба? – Герман тоже достал ключи.

– Да, – сосед медленно к нему обернулся. – Мне показали.

Не то свет на площадке был тусклый, не то за прошедшие сутки он еще больше похудел. Лицо казалось совсем изможденным.

– По дороге вдоль парка мало кто ездит. – Герман покрутил ключи. – Больших пробок у нас обычно не бывает, по главной дороге получается быстрее.

Сосед внимательно слушал.

– Одна наша соседка проезжала там тем вечером. Но ничего подозрительного она не заметила.

– Какая соседка?

Отправить бы его к хорошему кардиологу! Бледное лицо соседа Герману сильно не нравилось.

– Она живет где-то выше. Ее зовут Елена. Ей что-нибудь около тридцати пяти. Она к Любови часто заглядывает.

Герман вставил ключ, отпер дверь.

– Не знаю, зачем я решил вам об этом сказать. Ничего подозрительного соседка не видела, я уверен.

– Правильно решили. – Сосед оперся рукой о стену. – Я хочу знать все.

Герман кивнул.

– Я завтра уеду. – Сосед оторвал руку от стены. – Через несколько дней вернусь. Познакомьте меня с соседкой.

Герман опять кивнул.

– Вы снова остановитесь здесь?

Обычно Герман разговорчивостью не отличался. Кира жаловалась, что из него приходится вытягивать каждое слово. Сейчас он почему-то продолжал задавать вопросы.

– По-моему, Любовь Ивановна от моего присутствия не в восторге, – сосед слабо усмехнулся. – Но ей придется меня потерпеть.

Герман приоткрыл дверь.

– Герман…

Герман не ожидал, что сосед помнит его имя. Вчера он Германа почти не замечал и разговаривал только с Кирой.

– Мой сын не крал денег!

Герман отвел глаза.

– Он этого не делал! И я это докажу!

Сосед говорил тихо, но от того становилось еще тоскливее.

– Если вам будет нужна помощь, звоните в любое время, – догадался предложить Герман.

– Спасибо. – Сосед отвернулся к своей двери, Герман вошел в квартиру.

Киры еще не было.

Он видел немало смертей на своем веку, не все операции оканчивались скорым выздоровлением. Сказать, что смерть пациентов его сильно расстраивала, было бы преувеличением, но и совсем равнодушным не оставляла.

Смерть молодого соседа казалась чем-то неприятным, о чем хочется поскорее забыть, но то ли встреча с несчастным отцом, то ли собственная совесть забыть не давали.

В двери заскрежетал ключ. Герман вышел встретить Киру и пробурчал:

– Ну что ты так поздно!

Жена пришла не позднее обычного, просто ему не нравилось быть дома без нее.

Кира засмеялась, чмокнула его в щеку. Она давно научилась не обращать внимания на его бурчания.

Павел перепроверил данные. Он не ошибся, в момент перевода денег в здании присутствовали только Глеб и девушка Настя. Настя покинула здание за десять минут до Глеба.

Павел отъехал от стола, вытянул ноги. Посидел, покачиваясь в кресле.

Делать у программистов было нечего, но он вышел в коридор, дернул соседнюю дверь.

В офисе находилась одна Настя.

Павел подошел, сел рядом.

– Ты что не уходишь? Не получается что-нибудь?

– Да нет, – она слегка повела головой. – Успеваю. Сейчас пойду.

Сегодня она была во всем сером. Серая водолазка, серые джинсы. На шее серый камень на массивной цепочке.

– Разговаривала с полицейскими? – спросил Павел.

– Разговаривала, – она кивнула. – Мы все разговаривали. Только мы не знаем ничего.

Она вздохнула, подержалась за висящий на шее камень и неожиданно показалась ему похожей на Киру.

На совсем молоденькую Киру, которая когда-то сидела рядом с ним на лекциях. Кира тогда смотрела на него так, будто он знает все на свете и все на свете умеет.

– Глеб очень жалел свою хозяйку. – Она опустила глаза и взялась за камень другой рукой.

Когда она на него не смотрела, Киру не напоминала.

– Да, ты говорила.

– Он был очень добрый. Я его не понимала, я бы точно от бабки съехала. Я с пятого курса с родителями не живу, квартиру снимаю. А он от чужой бабки не уходил.

– Настя, ты в тот вечер ушла почти перед Глебом. Ты ничего необычного на этаже не видела?

– Нет, – удивилась она. – В каком смысле необычного?

Лучше бы она на него не смотрела, из-за нее он опять вспомнил молодую Киру. И то щемящее чувство абсолютного счастья, которое было только в далекой молодости и только рядом с Кирой.

– Черт его знает, – Павел виновато улыбнулся.

– Надо было сказать полиции, что я тогда дольше всех задержалась?

– Не думаю, что это имеет смысл, но решай сама. – Павел поднялся. – Они мне оставили визитки. Если понадобится номер…

– Нам они тоже визитки оставили.

Девочка насупилась. Она хотела, чтобы он решил за нее, а он отмахнулся.

Впрочем, она не девочка. Она полноценная гражданка, пусть сама решает.

– Иди домой, – посоветовал Павел. – Поздно уже.

Он почти дошел до кабинета, но повернул назад, мимо офиса программистов подошел к лестнице, спустился на один этаж. Камера смотрела на него красным глазком, подняться на этаж незамеченным невозможно. Если в кабинет бухгалтера проник посторонний, он должен был оставаться на этаже.

Нужно попросить охрану, чтобы дали переписать записи со всех камер. Просматривать их нужно в спокойной обстановке, а не заглядывая охраннику через плечо.

К сожалению, просмотр записей пришлось отложить. Сегодня дежурил незнакомый охранник.

Асфальт оказался покрытым ледяной пленкой, Павел чуть не упал. Шепотом выругался.

В машине было холодно. Он включил печку, но почему-то продолжал мерзнуть до самого дома.

Плохо, если простудился или подцепил вирус. Болеть у него сейчас времени не было.

Идя к подъезду, он опять поскользнулся. Чертыхнулся, потер ногу.

Мила, сидя на полу на подушке, слушала музыку.

Увидев его, выдернула наушники из ушей, ласково улыбнулась, потянулась, как кошечка.

Она часто напоминала кошку, иногда ему казалось, что она готова замурлыкать. Раньше его это умиляло, а сейчас почему-то показалось плохой актерской игрой.

Жена улыбнулась, вскочила, прижалась к шершавому свитеру.

– Ну наконец-то! Я так тебя ждала!

От нее пахло нежными духами, летом, скошенной травой.

Раскосые глаза смотрели ласково и доверчиво.

– Сделай чаю, – попросил Павел. – Крепкого. Что-то меня знобит.

Она потянулась, потрогала пальцами его лоб.

– Температуры вроде бы нет.

– Температуры нет. – Павел ее отодвинул. – Я просто хочу чаю.

– А ужинать? – Мила весело состроила обиженную гримаску. – Я для тебя старалась!

Кулинарными изысками Мила его не всегда баловала, нередко заказывала на дом или покупала в соседнем супермаркете готовую еду. Но блюда всегда выбирала придирчиво.

– Попозже. – Он прошел на кухню, включил чайник.

– Что ты такой сердитый? – Жена подошла следом за ним, достала чашки.

– Я не сердитый, я устал. – Павел сел за стол.