– Замолчи, Ластар, – отрезал младший принц, хмуря брови. – Нельзя так разговаривать с ноблариной, особенно если это Кайра Боллар. Лучше извинись!

Стало смешно. Можно подумать, мне нужно заступничество нашего принца, настолько эксцентричного, что он может себе позволить даже дружбу со мной.

– Её вообще не должны были брать на боевой факультет! Это позор! Позор для всех нас!

– Позор – это то, что ты носишь вместо лица, – весело фыркнула я. – И если ты так хорош, то давай, выиграй бой с Трезаном, а потом покажи в финале, чего стоишь на самом деле.

От победы в турнире меня отделяет всего лишь один поединок. Для многих квалификационные бои по эмгану – ерунда или просто дань традиции. Боевые маги редко вступают в рукопашные схватки: зачем, если под рукой всегда есть оружие и магия, а в кабацкой драке – ещё и табуретка или чугунная голова зазевавшегося пьянчуги? Однако лично для меня турнир значил гораздо больше – возможность доказать, что я не слабее однокурсников и способна размазать по некоторым надоевшим мордам кровавые сопли.

Учёба скоро закончится, и другого случая не представится. Впереди – аттестационные командные магические бои и диплом об окончании боевого факультета. Есть шанс закончить курс лучшей в выпуске, и я не собираюсь его упускать только потому, что это не понравится однокурсникам. Напротив, чтобы стереть чванливые, скептические выражения с их лиц, я готова пахать, как полу́денник, на любой тренировочной площадке.

– Кентан, ты следующий, – многообещающе посмотрела на него и насмешливо добавила: – Не забудь позвать на турнир свою матушку, чтобы было кому плакаться в подол, когда я размажу тебя по рингу.

– Посмотрим, получится ли, – оскалился он, а в глазах затаилась дикая, горячая злоба.

Ластар ненавидел проигрывать, особенно мне.

Пожалуй, стоит быть поосторожнее.

Мало ли что он задумал?

Иллюстрация: Кайра Боллар

Кайра

Второго полуфинала зрители ждали даже больше, чем первого, и на трибунах не осталось свободных мест, причём девушек пришло не меньше, чем традиционно интересующихся эмганом парней. Всё же биться будут одни из самых завидных женихов Империи: младший принц и будущий наследник огромного состояния Кентанов – второго по значимости рода Синклита. Старшая сестра Ластара составила блестящую партию старшему брату Трезана, так что готовящиеся к схватке бойцы – технически родственники.

Хотя сложно найти двух менее похожих родственников.

Я, безусловно, субъективна, но Трезан куда привлекательнее. Высокий, стройный, с серебристой косой через плечо – он цеплял на себя женские взгляды, как куст олеандра цепляет пролетающую мимо паутину. Вроде бы ненамеренно, но прочно. Ярко-зелёные глаза смотрели насмешливо и даже нахально, но принц хоть и имел славу свойского парня, никогда, даже в случайной драке между двумя курсами, не переходил ту неуловимую черту, за которой личное обаяние не спасает от выговора ректора и выволочки отца-императора.

А ещё принц каким-то невероятным образом умудрялся не иметь врагов и одинаково дружить со всеми – при этом одинаково неблизко. Умел держать людей на расстоянии дружески протянутой руки, и этому таланту можно было бы позавидовать, но отчего-то завидовать Трезану не получалось.

Правда, вот что забавно – любить его не получалось тоже. Хотя – казалось бы! – целый принц, да ещё и с этой необычной косой, которую носили все Лоарели. Никто из их рода не стриг волосы от рождения и до самой смерти. Слухи ходили самые разные: и что их провидческий дар завязан на волосы, и что благодаря им они умеют чуять ложь и проникать в мысли подданных, и что коса обеспечивает здоровье и долголетие, и поэтому отрезать её нельзя.

Чушь, конечно. Коса – это просто коса. Но среди коротко стриженых боевиков Трезан выделялся, как военачальник среди новобранцев, а толстенная светлая коса, перетянутая кожаными жгутами, добавляла ему шарма и необычности.

Надо ли говорить, что отбоя не было от нобларин, желающих разделить с принцем постель и будущую дорогу королей? Отчего-то девушкам казалось, будто идти по ней легко и приятно. Но я знала об этом пути лучше многих: читала дневники почившей прабабки-императрицы, и поэтому на венценосного однокурсника смотрела как на приятеля, не более того. Даже не будь я проклята, брак мне не сдался – ни с ним, ни с кем другим.

Соперник принца, Ластар Кентан, тоже купался в женском внимании. И дело не только в деньгах и связях его рода – поганец тоже хорош собой. Более приземистый, зато широкий в плечах и мускулистый. Светлый шатен с серыми глазами, повадками молодого хищника и носом с горбинкой, который он любит совать туда, куда не просят. Вероятно, мой решительный отказ принимать его ухаживания задел Кентана именно потому, что он не привык к подобному. Однако, в отличие от принца, он много с кем успел поругаться и даже участвовал в двух дуэлях, хотя они строжайше запрещены кодексом академии.

А всё потому, что рот не умел держать закрытым, и из него вечно сочились ядовитые замечания или самодовольное хвастовство. Ластар считал заслуги своего рода едва ли не своими собственными, и слушать его порой было противно. Да, Кентаны подмяли под себя практически всю металлургию в стране, да, инженеры, работающие на их семью, изобрели маголёт, да, его дед выдающийся учёный, а отец – не менее выдающийся предприниматель, но какое отношение к их заслугам имеет сам Ластар?

Никакого.

Однако в обществе судили не по личным заслугам, а по родовым, именно поэтому меня вряд ли пустят на светский раут, а Кентан получит сотни приглашений и будет купаться в лучах славы и обожания, хотя оба наших рода входят в список тридцати шести самых знатных семей, образующих Синклит – совет при императоре.

Всё просто: отец Ластара делал деньги, а мой – женился по любви, за что получил родовое проклятие от обиженной бывшей невесты Моэ́ры Блайнер, и теперь мы плывём через одну и ту же реку в разных лодках. Моя – вёсельная и худая, норовит пойти ко дну, если на секунду перестать вычерпывать воду, а его – шикарная парусная яхта с комфортабельной кабиной, заполненной мягкими подушками. Хотя река одна и та же, да. Просто Кентан не чувствует леденящего холода её стылых вод.

В мои мысли ворвался стартовый гонг, и соперники наконец закружили по рингу.

Прости, Трезан, но я сегодня буду болеть за поганца Кентана, ведь именно с ним хочу схлестнуться в финале.

Очень сильно хочу!

Трибуны гудели, и этот гул достигал потолка, разливался по огромному помещению и оседал на коже будоражащим азартом схватки. Я стояла у помоста и умом понимала, что это не мой бой, но душой была там – на ринге.

Ластар двинулся на Трезана, а я инстинктивно отступила, едва не врезавшись в стоящего за спиной Зоура. Взгляд прикипел к двум мужским фигурам, жадно считывая каждый вздох, каждое движение, каждую повадку.

Кентан скалился и закрывался левой рукой. Принц мягко пружинил на длинных ногах и держал у подбородка оба кулака.

Наконец Ластар ринулся в бой. Сделал обманку левой рукой и тут же попытался достать Трезана правым апперкотом, но удар снизу не достиг цели – принц сместился, отшагнул влево. Кентан рассёк пустоту, а в его собственный беззащитный бок врезался могучий кулак.

Ластар в то же мгновение саданул принца коленом, а затем провёл двоечку в челюсть, и Трезан не успел закрыться – словил прямой удар в голову так, что тугой узел на затылке ослаб, а затем тяжёлая коса окончательно высвободилась из плена и зазмеилась по спине принца.

Кентан хотел добить соперника, но тот увернулся и пошёл в контратаку. Тяжёлыми пинками длинных ног загнал шатена практически в угол, и Ластару пришлось принять несколько жёстких ударов в корпус, чтобы оттуда выбраться. Он нырнул принцу под локоть и перекатом ушёл тому за спину.