– Бред какой-то!

– Ничего ни бред! – разозлился Зитар и… отдал свой ключ мужику в папахе. Я даже ничего ответить не успела, только рот от удивления раскрыла. Папаха встал и поклонился Зитару.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы, молодой менестрель, были счастливы.

Я очень польщен.

У меня зашевелились определенные мысли. Зитар обернулся на меня, чтобы полюбоваться к каким результатам привела его выходка, покраснел от головы до пяток и прошипел: ' Это что вы думаете, леди Аля? Как вам такое, вообще, в голову прийти могло?…' Наверное у меня действительно все мысли на лице написаны…

– Старейшина Чагорен – глава самого многочисленного племени в Геодаре. Я смогу жить и выступать в его дворце в качестве менестреля, а потом, если повезет, то и в другие дома будут приглашать, и на Совет Старейшин тоже. Я же говорил Вам, какая у меня мечта! А тут Ключ.

Я виновато улыбнулась Старейшене Чагорену. Извращенное воображение, однако…

У нашей платформы возник Камилл с моим плащом под рукой. Мы попрощались с жюри, перешли на другую платформу; меня Вэл перенес. Правильно, сам виноват, пусть и тащит. Камилл накинул на меня плащ и накрыл руками мои ступни в растерзанных новеньких туфлях с прогоревшими подошвами.

– Извини Аль, я не смогу сейчас тебя лечить при всех зрителях, могу только чуть облегчить боль.

После часов двух общения со зрителями на руках у Вэла у меня болело все: ноги, шея, плечи и язык. А перед нами все еще продолжались платформы… Вэл с каменным лицом перетаскивал меня с одной на другую, не говоря ни слова.

– Какие молодые талантливые исполнители! Очарован! Восхищен!

Наша площадка оказалась перед лысым мужчиной лет пятидесяти, в гавайской рубашке и вытянутых трениках. Я почувствовала как напряглись руки у Вэла. А не наш ли это гений часом? Только неказистый какой-то.. Я-то думала, кого-нибудь типа Энштейна или профессора Преображенского увидеть.. У него даже очков не было!

Зато на бычью шею были навешаны с десяток цепочек, цепей, амулетов и фенечек.

– Где вы, молодой человек, так замечательно научились играть сию мелодию?

– Маги научили.

Мальчишка словно шестым чувством почувствовал, что этому зрителю совсем не обязательно знать, что обучившие его 'Маги', стоят рядом с ним.

– И где вы научились танцевать этот волшебный испанский танец, прелестное дитя?

– В Москве, – буркнула я.

– Землячка! Иди сюды! Облыбызаю!

Я попыталась подарить профессору самую обворожительную улыбку, на которую была сейчас способна.

– Извините, я очень устала после танца! Но мне так хотелось бы познакомиться с вами поближе. Мне очень одиноко в этом мире.

Я картинно вздохнула и продолжила.

– И никак не могу домой отсюда выбраться… Вы тоже застряли здесь?

У мужика забегали глаза. Он облизал губы.

– Мне кажется, я смогу вам помочь… Приходите завтра к полудню на чашку чая в Толстяка Аниса. Только этта… я бы предпочел, чтобы вы одна пришли.

– Ах, конечно. Это просто мои слуги.

Камилл хмыкнул.

– У вас есть слуги здесь? – у него округлились глаза. 'Остапа понесло…' – Ага, я была самой любимой моделью у дизайнера Афинорома из Эспетеи, и когда он узнал, что мне захотелось составить компанию Зитару и выступить в Андервилле, он предложил мне взять с собой этих двух молодцов, для охраны и… так.

Чего-то я завралась..

– А зовут-то вас как?

– Алина.

– Ну а я Роман. Я буду ждать вас завтра.. Не обманите, – он подмигнул и игриво помахал своим толстым пальчиком перед моим носом.

– Ну что вы! Как можно…

К нам своевременно подплыла новая платформа. Я послала водушный поцелуй найденышу, и мы отправились к следующему обожателю. Если не закончим в ближайшем будущем, я элементарно засну в середине следующего диалога. Некрасиво будет.

– Он? – позевывая, спросила я.

Охранители утвердительно кивнули.

Раскланявшись с последним почитателем наших талантов, Зитар побежал к старейшене Чагорену досматривать выступления на сегодня, а мы поплелись к постоялому двору.

На вершине холма Вэл опустил руки, и я покатилась по холодной ночной траве, больно стукнувшись пятой точкой, до слез.

– Ты, что ненормальный? -- обиженно взвыла я.

– Камилл все равно тебя лечить будет. А у меня руки устали, – спокойно ответил Вэл и потянулся.

– А тебе нравится мне работы подбрасывать, – Камилл взглянул на Вэла с укоризной и присел около меня на корточки.

Он посмотрел в мои глаза, как-то грустно улыбнулся и дотронулся до пальцев ног.

Щекотно! Но ноги стали отходить. Он пробежался пальцами по моему телу: колени, бедра, грудь, руки, шея. Теплая волна следовала за его прикосновениями. Когда он начал поглаживать мое лицо, а я тонуть в его синих глазах, то почувствовала себя что-то чересчур замечательно. Не к месту и не по теме. Хорошо, что темно. Мои щеки горели.

Словно угадав мои мысли, Камилл прочистил горло, поднялся и подал мне руку.

– Теперь ты должна быть в порядке.

Я взяла протянутую мне руку и медленно поднялась с травы.

– Как новенькая! – громко объявила я.

– Пошли тогда. Пока нас местные охотники на магов не отыскали, – Вэл отвернулся. Он ни слова во время моего лечения не произнес…

– Какие охотники?

– На время турнира, орден Зеленой Тарелки, выступает в качестве своеобразной полиции нравов. Они и так верят, что магия – это зло и не практикуют ее. А на время турнира, по их заверениям, всемогущий Ах-Ты-Каг! дает им силу найти тех, кто использует магию выше дозволенной бытовой.

– И что происходит с теми, кого они найдут?

Камилл задумался.

– Насколько я помню, нарушителей приводят на Совет Старейшин, дознание устраивают. И в зависимости от обстоятельств и тяжести преступления…

– Времена меняются…, – перебил его Вэл.

Ветер принес противный запах гари. Сердце екнуло.

– Бежим! – крикнула я.

Были видны уже всполохи пожара. Мое предчувствие не подвело меня. "Фимина Радость" пылала. Черные обуглившиеся останки стен, выбитые окна. Огонь, голодно шипящий, жадно набрасывался на свой ужин. Пожарные поливали соседние прижавшиеся дома, но постоялый двор не трогали. Вэл остановил меня, не дав возможности подойти поближе.