— Ад кромешный! — мелькнуло в сознании Силы Силыча... Он застонал, отчаянно замахал руками, забрыкал ногами и... проснулся...

Холодный пот крупными каплями выступил на лбу Силы Силыча... Зубы его стучали; глаза испуганно бегали по сторонам; по телу ползали мурашки... Сердце сильно колотилось. Комната, где он спал, была окутана сумерками ночи... В переднем углу, перед образом Спасителя слабо теплилась лампадка; нагоревший фитиль ее слабо потрескивал; бледный огонек то вспыхивал и освещал суровый лик Спасителя, то замирал...

Сила Силыч приподнялся на кровати и, обратившись к образу, стал поспешно креститься и шептать какую-то молитву.

Но огонек лампадки хрустнул и погас. Комната сделалась темной пропастью. И ужас, страшный ужас овладел вдруг всем существом Силы Силыча. Волосы задвигались на его голове и сердце сжалось.

Опрометью он кинулся вон из комнаты, раза три стукнул лбом о попадавшиеся на пути предметы и, наконец, добрался до „опочивальни”, где спала теперь одинокая Амфиса Потаповна.

— Амфиса Потаповна! Подвинься!.. — задыхающимся шепотом говорил Сила Силыч, толкая в бок супружницу.

— А Амфиса!.. Подвинься, мол!..

— Что ты, Сила Силыч, али ума решился! — испуганно и удивленно ответила разбуженная...

Но страх был силен. Лукавый перехитрил Силу Силыча.